Навеяло беседой уважаемого историка А.И.Фурсова с экономистом Делягиным на этом видео - https://youtu.be/4EZnkIjlgL4
Фурсов там загнул на 14:00 : "Вы бы в царской России были грязью!"
Дед мой, Пётр Степанович, 1891 г.р., участник I Мировой, ратник 64 Казанского полка, сам сын отставного рядового Яго имп в-ва Семёновского полка, и обыкновенный крестьянин из глухой деревни в Забайкалье, про сов.власть не сказал ни одного доброго слова, хотя сам воевал в гражданскую в партизанском полку против атамана Семёнова и карателей барона Унгерна, и был при ней не совсем грязью, как его земляки в той глухой деревне в колхозе, но чуть-чуть получше, потому что перед околхозиванием, или уже вначале, из деревни свалил.
Не знаю по какой точно причине, но перед этим он овдовел и остался с двумя девчонками лет от пяти до десяти. Была у него младшая сестренка, Анисья, но сама замужем тоже с двумя девками, и помощи видимо не было.
Мужики ему говорят хоть бы ты женился что ли.
– Дак нету ни одной свободной девки в деревне.
– Вон Кулинку Коновалову бери.
– Дак она ж замужем.
– Да какой нахрен замужем, они её отправили на заимку и она второй год там со скотом живёт, говорят негодная, не рожает.
Дед на своего белого коня и к ней:
– Кулинка! Замуж за меня пойдёшь?
– Да пойду! В гробу я видала эту заимку!, сказала моя будущая бабуська.
В тот же день покидали манатки на телегу, и уехали за 140 км на станцию на железную дорогу, где он устроился путевым обходчиком, и в отличие от колхозников получал какую-то зарплату.
С "негодной" бабуськой они там кстати за шесть лет настрогали четверых пацанов).
Но зарплатка видимо была совсем маленькая, потому что когда мой папка в 1950 г. собрался ехать поступать в школу военных техников в областной центр (ШВТ, на самом деле она не военная, а железнодорожная) , то ботинок у него не было, и дед у своего другана занял парадные ботинки, с условием что по улице в них папка ходить не будет, а будет надевать только на экзамены. Так он босиком и поехал. С ботинками через плечо.
Я ещё спрашивал почему через плечо, а например не в котомке? Папка сказал: Чтобы было видно что не совсем голодранец, вот мол - ботинки есть! Но потом в той школе выдали обмундирование, и сапоги, и шинель, и даже винтовка со штыком образца 1890-какого-то года у каждого была своя. Я видел фотографию с их учений, винтовка выше папки торчит.
Того дедова другана я застал, папка мой дружил с его сыном, и в гостях у них мы были, дед ещё пытался учить меня играть на балалайке, но ничего у нас с ним не получилось.
Не говоря про голодовку. По его рассказам у них, пацанов тридцатых годов рождения, было одно занятие: шляться на станции между путей и тырить или выпрашивать у народа в поездах что-нибудь пожрать. Их звали шакалятами.
Это разумеется совсем никакая не "грязь".
Это называется "За детство счастливое наше спасибо товарищу Сталину!"
Да и мы потом, в младшем школьном возрасте, когда я приезжал на эту станцию, с соседским пацаном-одногодкой только и занимались что добыванием какой-нибудь еды: то дикий лук-чеснок в поле искать, то в лесу молодые сосновые побеги жевать, то грибов насобираем, то гальяшек в ручье майками наловим, пузики им повыдавливаем, да бабуська нам пожарит, вроде бы с яйцами вперемешку. Это несмотря на то что дома у бабуськи по утрам были блины с угольками, из русской печки, в обед, как она говорила - шти, вечером каша, почему-то пшённая. А также плиточный чай вприкуску с кусковым сахаром и конфеты-подушечки. А один раз дядька из Владивостока привёз горбуши, досталось по ломтику каждому. И один раз другой дядька привёз один лимон. Разрезали его тем ножиком, которым я перед этим починил химический карандаш, и лимон из лимонного цвета стал ярко-бирюзовым.
Какая-то генетическая память чтоли передалась. Это насчет добывания жратвы.
Мама моя родом из соседней деревни с той, из которой свалил дед, через горку по тропе там 7 км, я по ней и на мотоцикле ездил, и потом на Волге, когда постепенно тропу расширили. В них был один колхоз, под названием "Объединение". Кроме того, что горбатиться каждый день в колхозе, каждый двор обязан был тоже каждый день сдать сколько-то молока и сколько-то яиц. Бывало что молока не хватало, и другая бабуська отправляла маму побегать по соседям этого молока занять.
Хлеба дома у них не было. В школе детям правда выдавали по куску, утром, мама говорит сколько ни мечтала принести домой со своей мамой пополам разделить, но так ни разу до конца занятий у неё ничего и не осталось, потому что по щипотке в парте отщипывала и ... даже не съедала, а так, держала во рту пока само не растает. И ревела на весь класс, когда кусок кончался. Учительница:
– Калашникова! Опять хлеб съела?
И у самой тоже слёзы текут.
Свернуть
