Обобщающий анализ карьеры исполнителя, как правило, приходит к слушателю после того, как он уже ознакомился с большей частью записанного тем материала.
Однако, в случае с такими плодовитыми артистами как Элвис, Синатра, Том Джонс или Хампердинк, такое знакомство часто бывает ограничено максимум дюжиной расхожих хитов, приписываемых каждому из них по принципу «на кого б-г пошлет».
Заочное знакомство с чьим-то творчеством не всегда искажает наше о нем представление. Оно развивает интуицию и фантазию, оставляя время на исправление ошибок без суеты и спешки, поскольку информационная булимия подчас опаснее тотального неведения.
В годы цензуры и дефицита человек судил о романах, картинах и звездах Запада по их именам и названиям. У каждого был свой «джеймс бонд», свой «дракула», а позднее даже своя «эмманюэль» со множеством странностей и достоинств.
Воображение советского зомби шагнуло за пределы народных сказок, расширив горизонты чудесного жанра. Я, например, застал пересказчиков «Архипелага», «Майн Кампф» и «Лолиты», читавших газетные заголовки по слогам.
Более всего доставалось так называемой «массовой культуре» с её пресловутой бездуховностью, читай – профессионализмом, немыслимым в тоталитарном обществе.
Впрочем, ни Джонса ни Хампердинка не зажимали, а, напротив, использовали как заслон от дикобразия люмпен-рока.
Подсказкой и подспорьем для самостоятельной аналитики служили не скупые комментарии дикторов «Голоса Америки», а критические заметки наших выездных авторов, написанные специфическим, невозможным в эти дни, языком.
В такой манере нам и предстоит разобрать дебютный альбом Энгельберта с характерным названием «Избавь меня», в котором читается мольба обывателя, изнуренного психоделическими эксцессами скороспелых дарований.
Пластинка погружает в атмосферу тенистого парка, она дает передышку, оживляя воспоминания и провоцируя иллюзию новой встречи. И все-таки первый Хамп – это не просто собрание симпатичных и сентиментальных историй о любви. Каждая из них уводит в лабиринты шоу-бизнеса. Над каждой работала яркая личность, и не одна. Под каждым названием – сюжет для небольшого, но емкого рассказа.
Приступим, помолясь.
Перед нами провальный сингл Тома Джонса. В простом конверте советского типа отсутствует (экономия) фото, хотя артист выглядит весьма импозантно.
Это пробный шар – еще одна попытка перезапустить карьеру певца, буксующую после молниеносной победы It’s Not Unusual.
О качестве музыкального материала не следует судить по одежке. Это не колготки производства ГДР.
На стороне «Б» нас ожидает City Girl, которую мы больше не встретим нигде, несмотря на богатейшую аранжировку. Её написал Гордон Миллс.
Но потенциальный хит называется This and That, его автором указан «некий» Джерри Дорси.
Мощная вещь, чей пафос напоминает «Танец рыцарей» Прокофьева. Возможно, чересчур мощная…
Когда западные немцы издадут провальный материал отдельной пластинкой, получится то, что принято называть термином the great lost album.
Хампердинк сочинял редко да метко. Лишь на четвертом диске, в апогее мировой популярности, появится A Good Thing Going, еще одна его композиция с элементами восточной экзотики. Да и то – в самом конце программы.
Программа дебютного лонгплея, а она, по идее, должна быть ударной, подстраховывает с тыла основную вещь, с которой Хампердинк начал свое триумфальное шествие по планете.
Release Me – типичное кантри в среднем темпе. Монолог неверного мужа начинается вкрадчиво и тянется долго. Собственно, его оживляют только крещендо и долгожданная модуляция, и, тем не менее, он завораживает, несмотря на дюжину версий, предшествовавших этой.
Вспомнив о ней явно благодаря Энгельберту, на концертах в Лас Вегасе Элвис исполнял её убыстренно, подчас пропуская целый куплет. Тем не менее, его порывистый вариант по темпераменту и пылу я бы поставил в один ряд с Power of My Love и From The Heart.
Песню написал плодовитый Эдди Миллер. Не путать с Миллером Нэдом, чьи Invisible Tears прекрасно исполнял Винс Хилл. Еще один голосистый англичанин, к сожалению, мало известный за пределами Королевства.
И, на всякий случай, From a Jack to a King (из грязи в князи) тоже написал Нэд Миллер.
К сожалению, мы не располагаем данными о том, где и что конкретно играет на этом диске Джимми Пейдж. Но гитарная партия в Release Me достойна прослушивания на отдельном канале. Это, конечно, может быть и Биг Джим Салливан, однако тембр напоминает ювелирное соло Here Comes The Night, а его-то точно играет Пейдж. Плюс красивейшее "пасторальное" интро...
Среди других крепких гитаристов, вынужденных обуздывать своё могущество в эстрадной тени Энгельберта, фигурирует Мик Грин – будущий лидер звероподобных «Пиратов». Старые «Пираты» Джонни Кидда охотно, качественно и безуспешно исполняли сочинения Барри Мейсона и Гордона Миллса.
Параллельно с Грином в гастрольной команде Хампердинка, в проекте «Волосы», довольствуясь должностью аккомпаниатора, подвизался великий эксцентрик Алекс Харви…
Мы упомянули композиторство Хампердинка в связи с минимальным количеством песен его ближайших соратников в проекте, сулившем приличные отчисления.
Возможно, они (Миллс, Лес Рид и Барри Мейсон) попросту решили не рисковать и сделали ставку на проверенные временем мелодии, хорошо знакомые публике средних лет. Что, впрочем, не помешало этой талантливой троице озолотиться в самом ближайшем будущем.
На первом диске эти имена красуются под всего тремя композициями, причем, две из них уже прошли испытание с полярно противоположным результатом. Задорные «Десять гитар» (сразу десять!) не принесли удачи Тому Джонсу, а куртуазная Kind of Hush (что-то вроде «ша») возвела «Отшельников Германа» на третье место в США, где их любили больше, чем на родине.
Подлинной жемчужиной в альбоме стала «Возьми моё сердце», которая продолжает звучать и на концертах автора этих строк.
Любопытна и важна для понимания феномена If I Were You, которую Хамп поёт «нормальным» голосом, почти фальцетом, свободным от колоратуры и маньеризмов.
Её первым исполнителем и соавтором является Эдди Рэмбо – миловидный протеже Боба Кру, чем-то похожий на Криса Монтеза. Очень аутентичный шестидесятник, чьи альбомы и синглы заслуживают поиска и переиздания.
Но вернемся туда, где остановились, поскольку в запасе у нас буквально пара абзацев.
Миновав англоязычный стандарт Жобима, звучащий в разгар психоделического «лета любви», словно эхо ресторана «Плакучая ива», мы вникаем в Yours Until Tomorrow Джерри Гоффина и Кэрол Кинг.
Такие вещи нуждаются в регулярной модернизации. Они требуют доработки. Их необходимо постоянно совершенствовать сообразно канонам нового витка истории. Что и удалось сделать позднее неповторимому Джонни Маэстро.
И отдельный поклон Хампердинку за то, что помог обратить внимание на эту песню.
Далее – реликтовая вещь Чарли Чаплина, превосходно спетая у нас Эмилем Горовцем. Следом за ней второй визит в сферу countrypolitan – кантри для городских с деревенскими корнями. Особенно хороша Walk Through This World With Me, где маримбы имитируют робкую походку жертвы чар поющего.
Что еще? – Еще одно романтическое кантри, но без фермерской простоты. Затем гениальная Il Mondo, в которой советского человека смущала фамилия автора – Пес.
Первая ласточка в обширном списке итальянских песен, адаптированных Хампердинком, куда позднее войдут Тони Дель Монако, Рикардо Дель Турко и Дон Баки.
Talking Love – изящный каламбур от вчерашних противников, а ныне партнеров из ФРГ…
Любопытно, какие песни, какие люди могли бы заменить то, что получилось и стало классикой вопреки тогдашней моде на бунт, эпатаж и мистику?
👉 Бесполезные Ископаемые Графа Хортицы
Telegram I Дзен I «Бесполезные ископаемые» VК
* Энгельберт Хампердинк. Мистер Парадокс
* Фантастический голос Хампердинка или Три века Джерри Дорси
