Привожу письмо Крыленко, что было зачитано народу на Всесоюзном шахматно-шашеченом съезде 20 августа 1924 года. Письмо длинное, но уникальное - в сети не найдете его полный текст. Сразу становится понятно как государство пропагандировало шахматы в массы. И стиль советский виден как на ладони) Такое ощущение, что таких идеологов шахмат сейчас просто нет, и мы все варимся в своем соку)
- Помочь шахматам вы всегда можете в форме ниже. Или только у меня такое ощущение, что нас бросили? Читайте как было начато в молодых Советах и как впоследствии СССР стала шахматной державой с лучшими шахматистами планеты
Вот полный текст письма
"Досадное стечение обстоятельств помешало мне, к моему глубокому огорчению , принять непосредственное участие в работах нашего съезда. Не считая, однако, себя вправе остаться совершенно в стороне от ваших работ, я прош у вас, хотя бы в форме письма, но все же заслушать те соображения, какие я хотел высказать в качестве докладчика от Органи зационного Комитета по пункту первом у порядка дня съезда < О роли шахмат в СССР» и которые я хотел предложить съезду положить затем в основу его работ.
Мне представляется тем более необходимым высказать их вам хотя бы и письмом, что та постановка дела, которую я даю в них, представляется мне не только единственно правильной вообще, поскольку дело идет о шахматах, как таковых , но и единственно возможной в такой стране как наша — в стране рабочих и крестьян, строю ших свое государство, так как они хотят и так как они умеют. Вне ее, вне этой постановки — все дело шахмат представляется мне сплошным пустяком . Позвольте поделиться с вам и этими соображениями.
И прежде всего основное. Наш съезд не есть и не может быть только съездом шахматистов, т.-е. людей играющих или любящих играть в шахматы. Более того, по мысли его организаторов он во всяком случае не должен быть только съездом людей играющих в шахматы. Наоборот, прежде всего и после всего он должен быть съездом таких работников шахматного дела, из которых каждый и всякий, все вместе и каждый порознь ставили бы себе одну цель, были бы одушевлены одной идеей — помочь всеми путями в том числе и путем широкой пропаганды шахмат в нашей стране, помочь ее общему культурному росту, помочь делу культурного подъема нашей страны и широких масс ее трудящегося населения.
Вот цель и угол зрения, под знаком которого был задуман и созван наш съезд и вне которого, как я уже сказал, все дело шахмат представляется мне — увы — только ничего не стоящим пустяком . Мои слова могут показаться и показались, вероятно, некоторым из вас слишком «узким», быть может слишком «утилитарным» и потому неприемлемым для них трактованием шахмат. Для некоторых же они, кроме того, могли показаться старым и всем надоевшим припевом, скучными набившим оскомину «политическим» призывом, до которого нет дела им, смотрящим на шахматы, только как на забаву, и потому не желающих знать ничего сверх того.
С этими последними людьми нам, конечно, не сговориться. Но поскольку для лиц искренне любящих шахматы мои слова могли показаться «узкими» и неприемлемыми, нам нужно, товарищи, в этом вопросе договориться до конца, договориться здесь же на съезде, чтоб потом уже не было впредь никаких недоразумений. В чем основной вопрос, который я ставлю и который еще раньше поставил в своем первом воззвании Организационный Комитет.
Лучшие из шахматистов рассматривают их как высокое искусство, требующее и имеющее своих гениев и свои таланты, такое же высокое и «чистое», как и всякое другое, как искусство певца, художника, артиста и т. д. Оно для них само в себе цель, и никакого прикладного, утилитарного трактования шахмат они не знают и не хотят знать. Они правы, конечно, эти товарищи в определенной степени и мы никогда не будем их за это обвинять. Но они правы только в определенной степени.
Они п равы в их борьбе против лиц, не видящих в шахматах ничего, кроме пустой игры и легкого времяпрепровождения. Они правы в своей борьбе за более высокое понимание шахмат. Но они трижды неправы в борьбе против нас. В нашей стране и в наших условиях не может быть места их «чистой» точке зрения. Два органа, товарищи, взяли под свое высокое покровительство шахматное дело у нас. Это ВЦСПС Центральный Совет пролетарских профессиональных союзов — мощный союз объединенного рабочего класса — и Высший Совет физкультуры — пролетарский орган , ставящий своей задачей двинуть вперед дело физического и культурного роста тех же рабочих масс.
Шахматы есть одно из орудий такого роста и как таковое орудие оно должно быть нами использовано в тех же целях. Нет и не может быть у нас в нашем государстве такого положения вещей, при котором что бы то ни было, что способно в какой либо степени принести пользу широким массам трудящихся не было бы использовано нами полностью. А если это так, то могут ли оставлены быть в стороне от такого использования шахматы? Вот как стоит вопрос.
И я хотел бы, товарищи , посмотреть, пусть мне покажут того заскорузлого человека, того узколобого в худшем смысле этого с л о в а обывателя из самой ультра-мещанской среды, который нашел бы в себе смелость, у которого по вернулся бы язык протестовать против такого использования шахмат. Таких людей не может быть и нет, я дум аю, не только среди нас, но и вообще среди играющих в шахматы . А раз так , то весь вопрос сводится, товарищи, к одному, что могут дать и могут ли что-нибудь дать шахматы в этой области?
Но по этому вопросу, мне кажется, также нет и не может быть двух мнений. Громадная культурная ценность шахмат вне всякого сомнения. Каждый играющий знает это прежде всего по самому себе. Нет никакого сомнения, что тот широкий интерес, который сейчас всюду проявляется к шахматам, диктуется прежде всего наличностью именно этих их качеств — их внутренней красотой, как искусства, богатством тех эмоциональных переживаний, которые они несут с собой, своеобразной красотой и железной логикой их борьбы. Эти высокие качества не могут быть ни позабыты, ни недооценены нами.
Мы любим и ценим шахматы за эту их внутреннюю мощь и силу, за их богатый внутренний мир — мир чистой абстракции и в то же время мир напряженнейшей борьбы, в который легко войти, но откуда уже трудно выйти, — за их общее, крупное облагораживающее значение. Но это все аргументы за нашу точку зрения на шахматы, за наше использование их прежде всего в том смысле, в каком мы указали выше. В каждой избе-читальне, в каждом заводском клубе — рядом с газетой должны быть шахматы— таков лозунг и девиз, под которым должна вестись работа, и все мы обязаны приложить свои силы в этой области.
Поклонники «чистого искусства» в шахматах на это возразят: — «все это очень хорошо, все это верно — но почему мы должны заниматься всем этим. Пусть этим ведают профсоюзы, пусть этим ведает физкультура, дайте нам самим жить нашими шахматам и, нашей борьбой, нашей теорией. Дайте нам изучать шахматы, как науку, и не взваливайте на нас еще обузу популяризирования азбуки шахмат среди лиц, не умеющих играть. Эти аргументы есть, их только не вы сказывают.
Нам нужно разобраться в них. Прежде всего потому, что именно вы, а не кто другой, можете принести это знание в массы , только вы одни его в совершенстве постигли, а другие не знают его, другим оно не дано,— это во-первых. Н о есть и другие аргументы . Вспомните тут брошюру Демчинского о «трагедии чистой мысли» в шахматах. Шахматы — наука. Шахматы искусство. Пусть. Допустим на одну минуту, что все уже постигнуто в них, все варианты изучены , найдена шахматная истина. А дальше что? Дальше — пустота. А до этого? Тож е — пустота.
«Деревяшки», как сказал Демчинский. Можно понять, конечно, увлечение чистой математикой, можно всецело понимать и ценить такое же увлечение шахматами и шахматными проблемами. Но понять это все не значит еще простить. И если можно понять и простить алхимика и математика, ищущ его истины, то нельзя ни понять, ни простить талантливого человека, если он все — и жизнь, и талант — все отдал только на шахматы, только на разрешение их проблем. Ибо мы на нашей грешной земле не можем и не должны так тратить наши и без того небольшие культурные силы. И мы имеем право в нашей рабоче-крестьянской стране сурово протестовать против подобных излишеств и роскоши.
Я не хочу, чтобы меня поняли, как высказывающегося против увлечения шахматами. Мы только против того, чтобы увлечение ими переходило в такой их культ, когда адепты их за пределами 64-х клеток не видят больше ничего и когда сами эти клетки превращаются в решетку, отделившую этих адептов от всего остального живого и борющегося действенного мира.
Шахматы хороши и сильны сами по себе. Но шахматы в сто раз лучше, если они одновременно и могучее орудие, используемое в борьбе за культуру и моральный и интеллектуальный рост масс. Вот почему Организационный Комитет, выставив в своем воззвании лозунг «Шахматы — могучее орудие культуры », не выставил одновременно лозунга «Шахматы — чистое искусство», и я думаю наш съезд в этом целиком согласится с ним. Только сочетав понимание и культ шахмат с практически ми злобам и дня, — мы сможем правильно разрешить проблему о том, как и в каком направлении нам должно вести дальше дело пропаганды шахматного искусства .
«Иди с шахматами в самую гущу жизни, а не уходи в шахматы от жизни» — так казалось бы мне должен съезд формулировать лозунги своей практической работы. И никто из самых заядлых апологетов шахматного «искусства» не сможет, мне кажется, ничего против этого лозунга возразить. Особо с этой точки зрения должны мы приветствовать, товари щи, организуемый нами в настоящий момент турнир рабочих кружков и турнир красноармейский.
Это первые шаги, которые делаем мы в нашей стране, чтобы вырвать шахматы из узкой социальной среды, к которой они до сих пор были невольно прикреплены неумолимой логикой классовой борьбы. Широкие массы трудящихся должны влить в эту область новые силы и создать новые, еще невиданные ценности. И наконец третье и последнее, о чем я хотел бы еще сказать на нашем съезде, над чем также должен задуматься съезд.
В ряде вопросов порядка дня стоят два доклада — один т. Григорьева — «О методах шахматной пропаганды» и другой т. Вайнштейна «О способах определения категорий». Оба тесно связаны с самыми больными вопросам и нашей шахматной повседневной жизни, на которую буржуазная среда не смогла — увы — не наложить своего отпечатка. Кастовый дух у патентованных маэстро, с презрением смотрящих на «низших мира сего», склочная мелочная психология цирковых борцов у многих первой и второй категории, мелкое торгашество из-за гонораров, доходящее иной раз до прямого спекулирования своим именем и талантом встречающиеся даже у Grossmeisterов, взаимное подсиживание и зависть — вся эта наносная накипь буржуазного мира — увы — свой ственна шахматной среде.
Все это должен каленым железом выжечь наш съезд. Все это — остатки периода, когда шахматы были уделом небольшого сравнительно круга лиц, стоявших вне круга широкой общественной жизни и широкой политической борьбы. В пролетарской среде с ее привычкой к широкой коллективной раб оте, коллективной мысли эти качества должны исчезнуть. Наш съезд должен в этом отношении многое сделать. Таковы основные лозунги и цели, под которыми должен был бы пройти наш съезд.
В этой трудной работе ценны особенно первые шаги. Я думаю, мы их сделаем совместно на этом съезде. Гарантия этого— в том энтузиазме, с которым были восприняты широкой провинцией лозунги Организационн ого Комитета, в широком и могучем шахматном движении, выросшем в рабочей среде за последние годы, и в том, что все старое и рутинное, и чуждое нашему делу добровольно осталось за пределам и нашей страны.
Свое же новое мы вырастим сами. Позвольте надеяться, что при такой постановке работы сбудутся и те вещие слова нашего нынешнего чемпиона СССР т. Романовского, который их бросил еще в конце 1923 г. в своей статье в № 43 «Шахматного Листка» и которые должны явиться лучшим нашим девизом и путеводным светочем в дальнейшей работе: «Лишь тогда мы сможем получить окончательное бесспорное право существования в нашей рабочекрестьянской стране, когда на международные со стязания с величайшим и мастерам и буржуазного запада поедет подлинный ее представитель — рабочий от станка».
С искренним товарищеским приветом Н. Крыленко.