В продолжение о крестьянах Курской губернии
Первоисточник текста http://elib.shpl.ru/ru/nodes/91-t-13-ch-3-kurskaya-guberniya-1850
Нравы
О жителях Курской губернии вообще сложно сказать, что они сохранили многие из добрых наклонностей, равно как недостатков или пороков, бывших неоспоримою принадлежностью славянских племен. Вникая в производство судных дел, можно заметить, что весьма редко случаи таких преступлений, которых прямая цель было желание сделать зло; по большей части преступники увлечены были минутным порывом гнева, страстью, а более всего совершали преступление в минуты потери здравого рассудка, от чрезмерного употребления горячих напитков. Нравственность жителей в селениях, отдаленных от больших городов и дорог, почти нисколько не изменила своего направления со времен первоначального их поселения. Хотя пьянство и есть общий недостаток великороссиян и малороссиян, но, принимая в соображение число народонаселения и среднее число ежегодно выпиваемого количества вина оказывается, что эта страсть в Курской губернии развита ничуть не более чем и во многих других губерниях империи. Кстати здесь следует заметить, что русский напивается по временам и почти никогда не пьет во времена полевых работ, тогда как малороссиянин рад пить во всякое время и при всяком случае; притом, пьяный, он делается дерзким и буйным до чрезвычайности, тогда как русский не теряет и тут мягкости и уклончивости своего характера; правда и то, что малороссиянин будет пить в течении целого дня то количество вина, которое русский выпьет в час или два; первый пьет но не напивается, второй же редко кончает тем, что не может встать с места.
Воровство, как частный порок, встречается более между русскими нежели малороссиянами; в воровстве собственно лошадей в особенности отличаются жители уездов: Рыльского, Льговского, Суджанского, Курского и Щигровского; этого рода поступки, до сих пор считаются удальством. Кормчество существует преимущественно в уездах: Рыльском, Путивльском, Суджанском, Гайворонском и Белгородском, на границе с губерниями: Черниговскою, Полтавскою и Харьковскою; но благодаря бдительному надзору правительства и откупщиков, этот промысел, часто сопряженный с разбоями и смертоубийством, ныне несравненно менее развит, чем было прежде и вероятно совершенно уничтожится, когда вино будет продаваться везде по одинаковой цене. Жители Старо-Оскольского уезда в особенности охотники менять и продавать лошадей с обманом; гостеприимство, хлебосольство, благотворительность суть главные народные достоинства малороссиян и русских, но преимущественно последних; набожность, приверженность к царствующему дому, почтительность к праху покойников также суть почти общие нравственные черты обоих племен; но, при строгом соблюдении ими постов, при самом добросовестном исполнении всех обрядом религии, к несчастью вовсе незаметно чтоб это их хотя бы несколько останавливало в пороках или воздержало бы от них; притом вообще они чрезвычайно суеверны. Нравственное состояние мещан, цеховых и поселян подгородных и обитающих на больших дорогах, или в больших промышленных селениях, далеко ниже прочих жителей, во всех отношениях, так что между ними только бывают примеры воровства пожитков с пожара, скота, пчельников; с полей сена и хлеба; даже татьба, а ровно поджигательство и разбой, что вообще почитается за непростительный грех для всякого, которого еще не успели развратить праздность и роскошь городской жизни, влекущей за собой желание с меньшим трудом добыть более средств для гульбы и пьянства. Верность супружеская тоже начала теряться между ними и прошло уже то время, когда, потерявшая невинность дочь, вместе со своей матерью, подвергалась публичному посрамлению, от чего подобные поступки случались реже нынешнего, когда некоторые не ужасаются даже истреблять детей в утробах своих разными средствами. В этом классе народа господствует в высшей степени корыстолюбие, заглушающее все те природные добродетели, которые они сохранили бы при трудах обыкновенной сельской жизни, постоянно заставляющей его обращаться к Богу, ибо как не велики были бы старание и труды поселянина-земледельца, он все-таки молится Всевышнему и просит то дождя, то солнца без которых тщетны его старания и труд; ремесленник же, или промышленник более ожидает успеха в своих предприятиях от личных своих действий или соображений, чрез это делается самонадеянным и высокомерным, а затем реже чувствует надобность прибегать к молитве.
Очерки быта
Два главных племя населяют почти все уезды Курской губернии: великороссийское и малороссийское, и домашний быт их весьма резкими чертами отделяет одно племя от другого, не только в характере и нравах, но и в постройке отдельных их жилищ, целых селений и в домашней жизни.
Для лучшего сравнения некоторых оттенков в постройке жилищ, одежды и обычаев жителей Курской губернии лучше всего подробное описание этих предметов в уездах Тимском, Рыльском и Суджанском, ибо прочие уезды более или менее с ними сходствуют.
Домашний быт великороссийских крестьян Рыльского уезда еще более резкими чертами отделяется от быта малороссиян. Начнем с построек, как отдельных их жилищ, так и целых селений. Изба русского обыкновенно курная с волоковым окном, с земляным полом, с высокими палатями; чаще всего обращена окнами на грязный двор, обнесенный со всех сторон высоким и недоступным плетнем и сараями, хлевами, амбарами и тому подобными хозяйственными постройками; в довольно значительном расстоянии от жилья становит он свой хлеб и помещает овины и пуни. Хата малороссиянина, напротив, часто мазанковая, а если построена и из лесу то также обмазана глиною, часто выбеливается мелом, что повторяется перед каждым праздником; печи, называемые грубками, устроены таким образом, что дым из них проводится в обыкновенные кирпичные или маленькие дровяные трубы и не стелется по жилью, как это всегда бывает в русских курных избах; в своей опрятной хатке, обращенной окнами на улицу, малороссиянин не держит ни скота, ни домашней птицы, от чего и воздух в ней, сравнительно с русскою избою, гораздо чище; но зато всякого вошедшего к нему во двор, невольно поразит недостаток в хозяйственных постройках, которые так плотно окружают жилище русского, и какая-то бездомовность. Причины тому должно искать как в беспечности малороссов, ничего не откладывающих на будущее время, так и в малочисленности их семейств; известно, что малороссияне не любят жить большими семействами и женатый сын старается как можно скорее отделиться от отца и жить своим домом, тогда как между русскими часто встречаешь в одном дворе дядей с племянниками, двоюродных братьев, тестя с зятем, которые живут согласно, от чего и хозяйство их идет успешнее и развертывается в обширнейшем размере; селения малороссиян, довольно правильно построенные, с их опрятными белыми хатками, с улицами, обсаженными ракитами, с огородами, украшенными подсолнечниками и гвоздиками, конечно приятнее глазу, чем неопрятные селения русских, разбросанные отдельными группами по холмам и оврагам и с вечно затворенными воротами, за которыми все как будто желают укрыться от дурного глаза и недоброго человека. В работах земледельческих, как уже замечено было выше, русские далеко превосходят малороссиян; и потому у первых они идут гораздо успешнее; женщины этих последних не занимаются молотьбою хлеба, оставляя как эту, так и другие тяжелые работы на долю мужчин; между тем как русские бабы вполне разделяют со своими мужчинами все работы и даже случается, что в отсутствие мужей сами косят яровые хлеба, что считается труднейшею из мужских полевых работ. В пище, русские не так разборчивы и прихотливы как малороссияне: в постные дни они довольствуются квасом с луком, кашею и хлебом, в скоромные – прибавляют к этому щи со свиным салом, а мясо употребляют только по праздникам; малороссияне же, напротив, любят разнообразить свою пищу; на столе их увидите: борщ, галушки, юшку (род картофельной похлебки с салом), пампушки, пеленицы, буханцы и множество других затей их гастрономии; к тому же должно заметить, что они не довольствуются к ужину кушаньем, приготовленным для обеда, а стряпают что-нибудь новое и почти целый день проводят в еде.
В костюме их также заметна резкая противоположность: русские носят серые или темно-коричневые длинные кафтаны, или зипуны; зимою полушубки; на голове, летом, колпаки из белой коровьей шерсти (как белорусские крестьяне), а зажиточнейшие шляпы с выпуклыми тульями и коротенькими полями, а зимою – шапку. Рубахи их с косым воротом и надеваются сверх нижнего платья; обувь состоит из лаптей и сапог такого же покроя, как и у других великороссийских крестьян. Малороссияне, летом, носят короткие свитки из белого сукна, а к зимним пришивают сзади мешок называемый кобеняком, которым накрываются во время ненастной погоды; кроме того зимою надевают длинные тулупы; на голове носят, вместо белых колпаков, черные, имеющие форму шляпы без полей, а также и поярковые шляпы с большими полями. Рубахи их с прямым разрезом и с воротничком, лаптей почти не употребляют, а заменяют их или сапогами с чрезвычайно длинными голенищами, или башмаками. Женщины русские, и преимущественно казенные поселянки, носят ситцевые сарафаны, называемые азиатками или полосатые и красные юбки и поневы, а на голове кокошники и повойники, сороки (почти во всякой деревне с каким-нибудь отличием) и бумажные платки; малороссиянки же носят плахты (юбки, составленные из трех кусков грубого сукна) и синий суконный передник (запаску), а на голове убор, называемый очипок.
Семейство всегда управляется старейшим, которому принадлежит как бы патриархальная власть.
Рождение младенца приветствуется приходом родных и знакомых, из которых каждый должен принести с собой изготовленные кушанья, во свидетельство желания новорожденному изобилия. Приглашенные к крещению кум и кума, как бы заступая в это время вместо отца и матери, обязаны изготовить все принадлежности для младенца на этот случай. По достижении молодым человеком совершеннолетнего возраста, старейшие в его семействе заботятся о приискании для него невесты, для чего употребляются, так именуемые, сваты и свахи, кои предварительно сообщают об этом родителям невесты, и, в случае их согласия, начинается сватовство в следующем порядке: назначается время, когда в дом невесты приходит жених со своими родителями, или старейшими из родственников, для того чтобы жених и невеста могли видеть друг друга; обряд этот известен под названием глядок. Ежели жених и невеста нравятся друг другу, то после глядок назначается день, как бы для утверждения предположения о женитьбе. К этому приглашаются ближние жениха и невесты, призывают священника для совершения молебствия, после которого отцы и матери, или кто есть старшие у жениха и невесты, благословляют их и в то же время священник дает им благословение церкви. После сего, нареченные жених и невеста садятся рядом и начинается веселье, известное под именем сговора; оно состоит в пляске и пении для молодых людей и в питье вина для пожилых. По окончании этого пиршества назначается день свадьбы. Вечером, накануне этого дня, собираются в доме невесты девушки, ее подруги и приходит жених со своими приятелями, где почти всю ночь проводят в пении и плясках; вечер этот называется девичьим вечером или девишником. Несколько прежде назначенного для бракосочетания времени, собираются к жениху его приятели, а к невесте ее подруги, убирают ее, сопровождая это песнями, собственно на этот случай сложенными; жених со своими приятелями отправляется в церковь и ожидает там невесту, потом встретив, берет ее под руку и ведет к налою, где и совершается таинство бракосочетания по уставу церковному. По окончании обряда, новобрачные, в сопровождении всех присутствующих, отправляются в дом молодого. При свадьбах избираются из почетнейших с обеих сторон посаженные отцы и матери, которые на этот раз заступают места родителей новобрачных; кроме сего, из ближних родных, два молодых человека, именуемые дружками, имеющие обязанность угощать посетителей при свадебном пире и вообще услуживать новобрачным. По прибытии из церкви, молодые садятся за стол, подле них занимают места посаженные отцы и матери и почетные из гостей по порядку. Потом начинается обед; каждое кушанье сопровождается вином; после дня свадьбы, в течении нескольких дней, новобрачные, в сопровождении дружков, делают посещения своим родным и знакомым; при этом случае, все сопутствующие, украшаются розовыми лентами, повязывая их на руках, иногда вплетают ленты в гривы лошадей и вешают их на упряжь.
При похоронах не существует никаких особенных обычаев; одев покойника в лучшее его платье и положив на стол, устланный сеном и покрытый белым полотном, причетник начинает над покойником чтение псалмов Давида, что продолжается до тех пор пока тело находится в доме. Старые женщины считают непременной обязанностью присутствовать в доме умершего; сюда же приходят все ближние и знакомые покойного, для прощания с ним; причем женщины с плачем на распев произносят сложенные изстари, на тот случай, причитания. В третьи сутки, по кончине умершего, приглашается священник с причетом, собираются все знакомые и ближние покойного и тело выносится в церковь; откуда, после литургии, несется на кладбище, где и хоронится по обрядам церковным. Все присутствующие считают непременным долгом бросить в могилу горсть земли, как бы во свидетельство желания мирного успокоения души усопшего. При выносе тела из дома, берут оттуда образ, кутью и медь, называемый в этом случае кануном.
