Заканчивается апрель. Месяц неустойчивой погоды, первого настоящего, но мимолётного тепла и последнего настоящего, но мимолётного снега. Время, когда весна крадётся тихой поступью, но так очевидно и осязаемо, что невозможно сидеть на месте. Хочется проводить как можно больше времени в лесу, улавливая малейшие детали пробуждающейся природы. Приглашаю прогуляться по апрельскому лесу вместе со мной.
Сосновый бор
Пробираясь от станции к берегу реки Оредеж, иду сначала через молодой сосняк. Он воздушный и светлый, пронизан лучами солнца, как старинная шпалера, сотканная из золотистых нитей. Весна приходит в сосновый бор раньше, чем в другие типы лесов. В апреле здесь уже достаточно сухо, не считая заболоченных моховых низин, а снежные оазисы редки и скромны в своих масштабах. Поэтому идётся легко и быстро. Слышно только шаги и беспрестанное пение птиц. И дышится легко. На солнце сосновый лес наполняется ароматом хвои и смолы.
Приречные заросли
Скоро из леса выходим на широкие поляны у берегов Оредежа — большие светло-бурые пространства прошлогодней травы. Зимой она была спрессована снегом так плотно, что сейчас лежит ровным, причесанным слоем. В ней суетятся отогревшиеся после холодов муравьи, божьи коровки, веснянки.
Повсюду открылись ходы и выходы кротов и землероек — поляны выглядят хаотично вспаханными. Иногда в эти отверстия в земле залетают шмели. Не знаю, что они там ищут, ведь хохлатки, чей нектар они собирают, уже цветут на прогретых солнцем прибрежных полянах.
Ранним утром трава здесь ещё покрыта инеем. Когда с теплом солнца она оттаивает, в воздух поднимается аромат неминуемого лета. В нём утренняя свежесть, насыщенный запах пресной воды, нотки мокрой земли, примятой травы и ощутимое кожей влажное тепло. Закрой глаза, и услышишь суету пробудившейся жизни. Жужжание насекомых, перекаты реки, уханье вяхиря, пение зябликов и синиц.
А совсем рядом, в тенистых местах, ещё лежат пласты подмёрзшего за ночь снега. На кромках речных террас пылится светло-зеленым воздух — цветут ивы, украшенные воздушными «барашками». Рядом повисли длинные и пёстрые серёжки ольхи и лещины. Запутаешься в этих зарослях и ненароком поднимешь жёлто-зеленый столб пыльцы.
Елово-лиственный лес
Захожу в тенистый лес, из-под ботинок постоянно выпрыгивают лягушки — большие и маленькие, вездесущие и порой настолько незаметные, что боюсь на них наступить. Синее апрельское небо скрывается за высокими, дремучими елями. Под ними темно и прохладно.
Местами под ногами шуршит листва. Ели чередуются с берёзами и осинами. Прохожу через мокрый осинник, здесь тропу затопили прозрачные лужи с красноватым оттенком, на дне которых ровным слоем уложены прошлогодние листья. По поверхности луж дрейфуют мохнатые «гусеницы». Это соцветия осин, сорванные ветром и упавшие под ноги.
На пятнах прогретой земли, которой удалось спастись от еловой тени, появились первые медуницы и гусиный лук, часто приходится переступать через полянки селезёночника. Только-только начинают зацветать ветреницы. В зарослях нашлись печёночницы и редкое здесь волчье лыко, рядом с которым снимаем с себя первых клещей. Среди листвы ярко вспыхивают шляпки саркосциф — самых ранних грибов.
Весь лес как ручей. Вода перетекает по старым дорогам и тропам из одной ложбины в другую, создавая лужи-заводи и постепенно стекая — так или иначе — в Оредеж. Часто встречаются шумные ручьи и тихие протоки, впадающие в реку и перерезающие наш путь. Многие из них сейчас настолько полноводны, что в сапогах не перейти. А иногда встречаются неглубокие, но широкие разливы. По ним идти проще, только бы не поскользнуться на вязкой грязи.
Некоторые лужи ещё наполовину скованы льдом, на тенистых тропинках плотным слоем лежит утрамбованный снегоходами снег. Иногда по нему идти легко, если тропа не успела подтаять и солнце не сделало снег слишком рыхлым. А порой проваливаешься, пробиваешь сапогом корку льда и уходишь в зыбучую жижу, спрятанную под белой шапкой.
Звуки апрельского елово-лиственного леса — это чавканье сапог, хруст льда, журчанье ручьев и, конечно, пение птиц. Лес ещё отдаёт холодом, в нём пахнет водой, свежим деревом возле отделочных работ лосей и бобров, сладким волчеягодником, мокрым мхом и иногда клопами.
Верховое болото
Часто лес сменяется болотами. Границы между ними стёрты и одно плавно перетекает в другое. Маленькие болота удаётся обходить по сухой части леса, а какие-то разливаются чайными водами прямо на старую дорогу, по которой лежит путь к станции. На повороте едва успела заметить пушистый хвост лисицы. Она быстро убежала в чащу.
Здесь, конечно, нет такого весеннего оживления. Переступаешь через кустики пушицы. Она, как и багульник, и мирт с потемневшими листьями, ещё не собираются зацветать. Не время.
Кроме них вокруг старая пожухлая трава и побледневший мох, в котором находишь перезимовавшие темно-красные терпкие ягоды клюквы. Ешь их зажмурясь, как несладкую, но очень полезную витаминку. По обочинам болотистой дороги встречается и брусника. Она после зимы, наоборот, стала только слаще и вкуснее. Повезёт, если найдёшь целую гроздь.
Звуки леса здесь немного смолкают, всё больше завывает прохладный ветер. Идёшь под монотонное хлюпанье сапогов, дышишь усталостью и багульником, если его бархатные листочки попадают под ноги. На обочине болотистой дороги греется на солнце первая гадюка. Она ещё не отошла от спячки и весьма доверчиво к нам отнеслась.
Ближе к посёлку к шуму леса на ветру добавляются звуки дачных дел. Колят дрова, топят печки, латают крыши. Здесь наша прогулка по апрельскому лесу заканчивается. Он продолжит оживать и расцветать, но без нас — пора возвращаться в город. Спасибо, что дочитали до конца.
