Тяжёлыми были для меня первые годы дьяконства и священства. Обострились мои фронтовые болячки: обе раненых ноги разболелись, осколок в пояснице беспокоил, образовалась закупорка вен на ноге - да такая, что операцию надо было делать, большую часть вены удалять. Во время службы я так уставал от боли, что к её концу рубаха становилась мокренькой. Начал проситься, куда бы мне уехать, чтоб хоть немного здоровье поправить. Ну, хирурги и посоветовали мне поехать в Ташкент. А там у меня знакомые были. А уж оттуда в Самарканд направили, я там служил в храме Великомученика Георгия Победоносца.
Познакомился я с Георгием, учителем по профессии, который пел в этом храме на клиросе. Он и рассказал мне поразительную историю, которая случилась в Самарканде в годы хрущёвской власти во время служения архимандрита Серафима (Суторихина). Этот священник, родом из Перми, был репрессирован, 10 лет отсидел, много тяжкого повидал в жизни, старенький уже был, весь больной, еле сил хватало ходить. Своей теплотой, вниманием он не мало молодых людей привлёк в храм. Многие стали креститься.
Ну, кагэбэшники увидели, что молодёжь пошла в храм, решили батюшке ножку подставить, найти какой-нибудь повод, чтобы закрыть храм Георгия Победоносца. А что найдёшь?.. Но власти так всё ловко подделали, что лишили всеми любимого батюшку службы на целых два года.
Как-то к отцу Серафиму в храм пришли муж и жена и стали его уговаривать:
- Батюшка, окрести нас, только не записывай, что крестил. а то нас с работы уволят!
Да, такое время тогда было: и паспортные данные нужно было записывать - где работаешь, где живёшь; и родителей крёстных - каждого надо было записывать. А потом всё это просматривал уполномоченный... Батюшка был милостивый - согласился окрестить их без записи. А за воротами в это время стояли представители органов - они и встретили этих молодых людей:
- Ну, что, молодые, зачем приходили в церковь, что делали там?
Те поначалу молчали - не хотели отвечать.
- Ну, раз молчат, у священника спросим: почему молчат, откуда они...
- Да я не знаю - откуда, - отвечает отец Серафим.
Не хочет своих крестников выдавать - так они упрашивали не записывать их: мол, с работы выгонят и всё такое... Но оказалось, что у кагэбэшников с ними специальная договорённость была. Они целую историю из этого "незаконного" крещения раздули.
- Как не знаете?! Они же крестились только что! Вы же записывали, где они работают!
- Нет, я не записывал.
- Ах, вы не записывали?! Почему?
- Да они упросили, чтобы не записывать. Я и пожалел их...
Чиновник достаёт бумагу, оформляет протокол, что священник окрестил людей, а в журнал не записал - значит, не подчиняется гражданскому закону. И за это ему служить запретили - только за это. Два года службы в храме не было. Так они тайно совершали службу по ночам, собирались по два-три человека - и служили...
Прошло два года, как храм закрыли. Приближался престольный праздник - Георгия Победоносца. Все прихожане сокрушались, что не будет службы в этот день... А власти уже определили: хороший детский садик здесь будет - семь квартир, помещение храма просторное, баня, пекарня, столовая, площадка большая, колодец, два дуба... Всем стало ясно, что храму скоро конец...
Но накануне 6 мая случилось нечто из ряда вон выходящее. При храме вместе с архимандритом Серафимом жили две москвички, его келейницы - монахиня Иулия (она иконы хорошо писала) и послушница Евдокия, как и батюшка, тоже ссыльные. Батюшка в это время у себя в келье к празднику готовился, каноны читал, а матушка Иулия на церковном дворе подметала. Вдруг увидели они: открываются врата церковной ограды, и въезжают двое верховых офицеров в старинных, невиданных одеждах, на белых конях. Один постарше, другой помоложе. Этот первый - такой величественный, красивый, ловкий. Спрыгивает с коня и, обращаясь к монахине по имени, отдаёт ей повод :
- Матушка Иулия, подержи повод лошадки, я пойду к батюшке Серафиму.
Она вся в трепете упала на колени:
- Ох, милый, твоя лошадка сильная - я не удержу её! - и ручки подняла, будто сдаётся ему.
Тогда офицер отдал повод своему адъютанту и, ничего не спросив, пошёл прямо в келью к батюшке Серафиму. Увидел его, стоящего на коленях перед иконами ( а он немощный был, старенький, подушки под колени подкладывал), и повелительно говорит ему:
- Отец Серафим, готовьтесь к службе - сегодня храм будет открыт!
Батюшка прямо отпрянул: что за офицер, откуда он появился?! И слова у него такие сильные, богатырские слова. И голос красивый, мощный - чистый баритон, а слово-то - сила, всё равно как приказ! И вдруг понял священник, что это был сам великомученик Георгий. В окно глянул - оба всадника ловко взлетели на коней и поехали, только искры из-под копыт! А направились они после отца Серафима прямо в исполком города Самарканда.
Великомученик Георгий оставил своего "адъютанта" у входа с лошадьми, а сам зашёл в исполком, минуя милиционеров, - те только встретились с ним глазами, но ни слова ему не сказали, не спросили, к кому и откуда. Георгий Победоносец - прямо на второй этаж, мимо секретаря, которая тоже онемела. Ни у кого ничего не спрашивая, открывает дверь в кабинет председателя исполкома и, называя его по имени, говорит:
- Чтобы сегодня же храм Великомученика Георгия был открыт! Иначе будете наказаны без помилования.
Председатель исполкома был страшно напуган появлением невиданного офицера и его словами: "Иначе будете наказаны без помилования!" А тот поворачивается - и уходит. Хотел председатель задать ему вопрос: "Кто вы, откуда?" - но не смог слова выговорить, не мог в себя прийти от необыкновенной силы приказа, который отдал незнакомец. Глянул он в окно, а тот уже в седло садится с необыкновенной лёгкостью - и только искры из-под копыт...
В страхе берёт чиновник телефонную трубку, звонит уполномоченному по делам религии:
- Срочно пошлите нарочного в храм Великомученика Георгия! Чтобы сейчас же открыли храм! А распоряжение напишите после.
Некогда было даже писать - такой страх его взял!
Уполномоченный немедленно послал своего помощника. Через 15 минут он был у отца Серафима:
- Открывайте храм, служите свободно!..
На следующий день председатель исполкома приехал на машине к отцу Серафиму:
- Над вами есть какой-то начальник?
- А как же? Есть.
- Можно посмотреть на его фотографию?
Батюшка выносит ему фотографию Ташкентского епископа в клобуке.
- Нет, не тот! А ещё выше есть у вас кто-нибудь? У меня вчера ваш начальник был, офицер такой - о-о-о... С такой властью приказал, чтобы срочно храм открывали, иначе, говорит, будете наказаны без помилования! Сразу видно - начальник...
У батюшки слёзы потекли, он слова выговорить не смог... Только вынес старую икону великомученика Георгия - верхом на белом коне.
Председатель исполкома как глянул:
- Он!!! У меня вчера ОН был!
И тоже прослезился.
Многие были свидетелями этого удивительного, просто потрясающего события: как Георгий Победоносец храм открыл. И батюшка Серафим, и учитель Георгий, и монахиня Иулия, и милиционеры, и секретарь-машинистка. Я сам был в горисполкоме и слышал эти рассказы. И прихожанам нашим история эта хорошо была известна. Только вот рассказ самого архимандрита Серафима, увы, услышать не довелось, немного не застал я его в живых, : он преставился ко Господу за 20 дней перед тем, как мне приехать в Самарканд.
Слава Богу за всё!
Протоиерей Валентин Бирюков. ( Из книги воспоминаний "Непридуманные рассказы").
