А теперь, как говорится, с Божьей помощью обратимся к пушкинской «Русалке».
«Из мира средних веков Западной Европы, из мира рыцарей и феодальных рабов перейдём в мир древней Руси, мир полуисторический, мир полусказочный», - писал В.Г.Белинский, восторженно принявший пьесу.
Кажется, именно в этой статье впервые прозвучала такая гипотеза: «Говорят, будто "Русалка" была писана Пушкиным, как либретто для оперы». Трудно сказать, так ли это на самом деле. Пожалуй, правильным был вывод Белинского, сделанный сразу после такого заявления: «Но это предположение едва ли основательно. За исключением двух хоров русалок и одной свадебной песни, да голоса невидимой русалки на свадебном пиру, вся пьеса писана пятистопным ямбом, слишком длинным и однообразным для пения». И подводит итог: «Если бы это было и правда, то, хотя сам Моцарт написал бы музыку на эти слова, опера не была бы выше своего либретто, - тогда как до сих пор лучшие оперы писаны на глупейшие и пошлейшие слова».
Уже в ХХ веке эту мысль разовьёт С.М.Бонди. Он будет анализировать вариант сцены «Светлица», написанный народным стихом: «Есть свидетельство, что Пушкин писал "Русалку" как оперное либретто. Если это верно, то это скорее всего относится именно к этой первоначальной редакции текста, звучащей, действительно, как песня. И тогда очень значительным является факт, что, единственный раз задумав писать текст для оперы, Пушкин представляет себе её как народную бытовую оперу, с интонациями народной песни». Однако этот вариант обычно относят к 1830 году – первоначальный ли он?
Кстати, думаю, моим читателям хорошо известна опера А.С.Даргомыжского, написанная всё же не на неизменный пушкинский текст.
Итак, первая загадка «Русалки»…
Вторая загадка – завершение произведения.
Вновь вспомним Белинского: «В последней сцене князь встречается с своею дочерью-русалкою, которая послана матерью уловить его... Как жаль, что эта пьеса не кончена! Хотя конец её и понятен: князь должен погибнуть, увлечённый русалками, на дне Днепра. Но какими бы фантастическими красками, какими бы дивными образами всё это было сказано у Пушкина - и всё это погибло для нас!»
Полностью соглашаясь с сожалениями о «погибших для нас» «фантастических красках», всё же не могу полностью принять категоричность заявления о «понятности» конца.
Да, разумеется, «Русалка» оборвана на полуслове, на знаменитом восклицании-вопросе Князя «Что я вижу! Откуда ты, прекрасное дитя?» Но вот что должно быть дальше?
С одной стороны, героиня, превратившаяся в «русалку холодную и могучую», собирается мстить:
Я каждый день
О мщенье помышляю...
И ныне, кажется, мой час настал.
И именно для этого она посылает к Князю дочь-русалочку:
И если спросит он,
Забыла ль я его иль нет, скажи,
Что всё его я помню и люблю
И жду к себе. Ты поняла меня?
Но следует ли из этого тот финал, о котором пишет Белинский и который так выразительно выписан в либретто оперы Даргомыжского: Мельник сталкивает в воду Князя, а дальше – «Перед авансценой, снизу, подымается облако, которое закрывает всю сцену. Когда оно проходит, открывается вид на подводную часть Днепра, в роскошной обстановке подводного царства. Луна светит сквозь воду. Сцена освещается голубым огнём. Русалки стоят в живой картине, посреди них царица. Сверху показывается группа русалок. Они плывут и влекут за собой труп Князя к стопам своей царицы»?
Существует немало так называемых «продолжений» и «окончаний» «Русалки» (наверное, об этом нужно писать подробнее), однако все они так или иначе сводятся всё к тому же финалу. Но насколько он бесспорен?
Не раз и не два было замечено сходство «Русалки» с другим произведением Пушкина – одной из «Песен западных славян»
Существует любопытный сборник, изданный под редакцией А.С.Суворина (в интернете нашла его полное воспроизведение), - «Подделка “Русалки” Пушкина». Речь в статьях его идёт о так называемом пушкинском окончании пьесы (если интересно, позднее напишу об этом, тем более что уже в нашем веке о нём вновь заговорили). В одной из статей написано: «Замыслив и начав эту драму в 1828 и 1829 годах, Пушкин, по своему обычаю, отложил её в сторону, и только через три года вновь за неё принялся. К этому же последнему времени относится его, тоже не конченный, “Яныш-Королевич”, похожего с “Русалкою” содержания, так что последние два стиха мог бы сказать и герой “Русалки”».
Тут можно поспорить лишь с одним: я бы никак не сказала, что «Яныш-Королевич» - незаконченное произведение. Цикл «Песни западных славян» был опубликован в 1835 году в «Библиотеке для чтения», на следующий год перепечатан в пушкинском сборнике – с незаконченными произведениями Пушкин так не поступал.
Сам Александр Сергеевич снабдил её примечанием: «Песня о Яныше королевиче в подлиннике очень длинна и разделяется на несколько частей. Я перевёл только первую, и то не всю». Между тем «подлинника» её не найдено, и исследователи считают, что её, как и «Песню о Георгии Чёрном» и «Воеводу Милоша» Пушкин сочинил сам. Так что, видимо, «незаконченность» - такая же мистификация, как и авторское примечание.
О чём же эта песня?
Полюбил королевич Яныш
Молодую красавицу Елицу,
Любит он её два красные лета,
В третье лето вздумал он жениться
На Любусе, чешской королевне.
Не правда ли, похоже очень (кроме имён, конечно)? Похоже и продолжение: Яныш приносит возлюбленной дорогие подарки. Даже дословно помянуто «жемчужное тройное ожерелье», которое она после «надвое разорвала». Вспомним в «Русалке»:
Холодная змия мне шею давит...
Змеей, змеей опутал он меня,
Не жемчугом.
(Рвёт с себя жемчуг.)
…Так бы я
Разорвала тебя, змею злодейку,
Проклятую разлучницу мою!
В «Яныше» мы читаем: «Сам ей вдел он серьги золотые», а Князь скажет Дочери мельника: «Возьми на память повязку — дай, тебе я сам надену».
Обе девушки гибнут: одна «кинулась в Мораву», другая в Днепр.
Там на дне молодая Елица
Водяною царицей очнулась.
Другую героиню Пушкин назовёт Старшей русалкой, она тоже повелительница…
И у той и у другой есть маленькая дочь, рождённая от покинувшего возлюбленного, которая встретится со своим отцом.
Вот здесь есть различия: неизвестно, сама ли Водяница захотела выйти к отцу или её послала мать, свидания с которой будет просить Яныш.
Маленькую Русалочку пошлёт на берег мать:
…К нему нежнее приласкайся
И расскажи всё то, что от меня
Ты знаешь про своё рожденье; также
И про меня.
Но вот действительно ли хочет Русалка отомстить, погубив обидчика?
Елица откажется выйти на берег к королевичу:
Слаще прежнего нам не целоваться,
Крепче прежнего меня не полюбишь…
В заключение «песни» прозвучит та самая фраза, которую, по мнению критиков (и моему, кстати, тоже), мог бы сказать и герой “Русалки”»:
Против солнышка луна не пригреет,
Против милой жена не утешит.
Вспомним слова тургеневской русалки, которые я уже приводила: «Не я одна убиваться буду: убивайся же и ты до конца дней». Может быть, именно такую кару уготовила Князю русалка? Может быть, хотела вновь пробудить любовь – и оставить навеки? Он ведь и сейчас не находит себе места. Княгиня жалуется:
Теперь меня ранёшенко разбудит
И уж велит себе коня седлать;
Да до ночи Бог ведает где ездит.
А мы ведь знаем, куда он едет:
Невольно к этим грустным берегам
Меня влечёт неведомая сила.
Всё здесь напоминает мне былое
И вольной красной юности моей
Любимую, хоть горестную повесть.
Может быть, это ещё тяжелее, чем смерть, – «муки раскаянья»?
И недаром некоторые литературоведы полагают, что Пушкин и здесь оставил героя «в минуту, злую для него», наедине с собственной совестью и сожалениями о невозможном счастье…
Если понравилась статья, голосуйте и подписывайтесь на мой канал!Навигатор по всему каналу здесь
«Путеводитель» по всем моим публикациям о Пушкине вы можете найти здесь
