После неприятного разговора с Любой Карина долго бродила по улицам. Она злилась на всех: на Любу за ужасные подозрения, на себя за то, что поверила ей, на Николая, который так и не ответил на вопрос, зачем его вызывали в прокуратуру.
Когда Карина зашла в квартиру, муж был взволнован.
— Ты где была? — спросил он. — Я тебя уже потерял.
— Я была у новой подруги Любы, — неожиданно для себя женщина назвала Любу подругой. — А что, нельзя?
— А почему ты в штыки восприняла мой вопрос? По-моему, он более чем уместный сейчас. Я переживаю за тебя и за малыша.
— Я тоже только о малыше и думаю. Ему сейчас полезны свежий воздух и движение. Почему ты не ответил мне на сообщение? Что тебе сказали в прокуратуре?
— Ты же знаешь, я не всегда вижу их у себя в телефоне.
— Что тебе сказали в прокуратуре? — повторила свой вопрос супруга.
— Это крутят дело одного нашего сотрудника. Его подозревают в воровстве медикаментов, но я ничего не знаю об этом. Они меня быстро отпустили.
— Скажи мне правду, не обманывай, — строго попросила Карина.
— В каком смысле?
— Скажи мне правду, зачем тебя вызывали в прокуратуру?
— Так, я не понимаю, чего ты хочешь?
— Ничего! — Карина надела тапки и прошаркала в кухню.
Она понимала Николая, что ему неприятно, когда собственная жена не доверяет его словам. Да, при Любе Карина оправдывала мужа, потому что любила и не хотела верить в то, что он насильник, да и не верила до конца. Но сейчас хотелось попытать его немного. А вдруг?... Неужели интуиция, которая редко ошибается?
***
После ужина Карина гладила белье, когда к ней подошел Николай и спросил, не против ли она, что он сегодня подменит коллегу.
— Ты часто подменяешься, когда меня нет дома? — спросила Карина, не удосужившись ответить мужу.
— В чем ты меня обвиняешь, я все не могу понять? Я ночь за него отработаю, зато день будет свободен. На лыжах можно покататься, сходить куда-нибудь...
— Ты девятого числа тоже подменялся, чтобы потом на лыжах кататься? — Карина, видимо, решила конкретно все выяснить. Ведь именно девятого числа была изн@силов@н@ Любовь Арапова.
— Что ты хочешь? Объясни мне.
— Когда тебя ударил пьяный муж избитой женщины?
— Что за наводящие вопросы, а? Говори прямо.
— Так, с глажкой я закончила. Пойду готовить тебе обед. — Супруга вновь технично проигнорировала вопрос Николая. Она боялась прямого разговора уже по двум причинам: первая — поняв, что жена все знает, муж мог ее убить, при условии, что он маньяк, конечно же; вторая — если Коля не маньяк, то такой разговор мог его обидеть. Ведь Карина хорошо помнила его реакцию на рассказ об изн@cилoв@нии Любы.
— Постой, Карина, — Николай догнал жену и резко развернул к себе лицом, — объясни мне, в чем дело?
— Пусти меня! — прокричала женщина.
Карина не ожидала такой реакции ни от мужа, ни от себя. От чего он так разозлился? А она — заперлась в ванной, плакала там, утешала себя: «Нет, этого не может быть! Только не мой Коля!» Но всему должно быть разумное объяснение, ведь так? Надо было только его найти.
***
На другой день Карина решила встретиться с Сергеем Ярославцевым, приятелем и коллегой мужа, с которым тот подменялся. Женщина намеревалась удостовериться в том, что девятого февраля ее муж действительно был на работе, и хотела точно узнать, когда и при каких обстоятельствах Николай пострадал от руки пьяного мужа избитой пациентки.
Шоминой пришлось немного подождать приезда кареты, на которой крутил баранку Сергей, возле приемного покоя.
— Здравствуй Сережа, — окликнула мужчину Карина. Тот вышел из газели и подошел к женщине, закуривая. — У меня к тебе деликатный вопрос: ты работал в ту смену, когда Колю порезал пьяный мужик?
— Нет, не работал. Но я слышал об этом. А что?
— А когда это было?
— Да я не помню сейчас. Мне даже Колян ничего не рассказывал. Так, от мужиков слышал. А что ты переживаешь-то?
— И часто такое у вас бывает? — Карина стала изображать из себя переживающую жену, которая сильно беспокоится за здоровье благоверного. — Почему Коля заявление не написал, или у вас что, не принято?
— Да рана была ерундовая, неопасная. Наш врач обработал, перебинтовал... Делов-то! Издержки профессии, — по-простому ответил Ярославцев и глубоко затянулся сигаретным дымом.
— А скажи, ты девятого февраля менялся с Колей сменами?
— Девятого?... — Сергей почесал небритый подбородок. — А, да, помню, менялся. Видишь ли, у кореша моего День рождения был. Он бы обиделся, если б я не пришел. Думаю, отработаю изначально, зато потом погуляю как следует. И действительно, погулял, — раскатисто рассмеялся, — на славу. А ты зачем спрашиваешь? Случилось что?
— Нет, ничего не случилось. А скажи, Сережа, Колю в эту смену поранили?
— Да, — сразу вспомнил Ярославцев. — Точно, в эту смену! А что, это так важно для тебя, что ли? Колись давай, зачем тебе это все?
— Только Коле не говори, что я приходила, пожалуйста. А то подумает, что вынюхиваю про него из-за ревности. У меня, и правда, есть некоторые опасения, — соврала Карина. Пришлось, а то ведь пристал: зачем тебе это, колись...
— Да ладно, не переживай, не скажу. Нем, как рыба. Да, и на Коляна плохое не думай, он правильный мужик.
— Спасибо, Сережа. Счастливо!
— Давай, — махнул рукой Ярославцев, и пепел слетел с конца сигареты на свежевыпавший снег.
После разговора с Сергеем Карина впервые по-настоящему испугалась. Она цеплялась за это «девятое февраля», как за спасательный круг. Николай был в это время на работе, значит все обвинения были смешны и ничтожны, но после услышанного ей не стало спокойнее.
Сергея же впечатлила встреча с женой коллеги. Он всегда думал, что у Шоминых были идеальные отношения — оно и на самом деле так было. Но чтобы вот так жена Николая приходила и расспрашивала о своем муже... А ведь сам Николай никогда не рассказывал о своей личной жизни, был не из болтливых.
