В нашей языковой школе много лет работал американец Эндрю. В отличие от остальных носителей-студентов, он имел педагогическое образование и вёл полноценные уроки, а не просто приходил на урок поболтать. Преподаватель он был своеобразный, но в общем-то неплохой. Иногда он, правда, впадал в депрессию, переставал следить за своей внешностью и терял интерес к урокам. Последнее время у него, видимо, был такой период. И тут директор как раз решила проконтролировать учебный процесс и спросила у него план подготовки к двухчасовому занятию с группой upper-intermidiate. Он что-то пробормотал про то, что все планы у него в голове, не предоставил никаких дополнительных материалов. Директор возмутилась, так как на одном разговоре занятие не построишь, задания всё же должны быть разнообразными, чтобы студенты не заскучали. На что Эндрю вспылил, бросил учебники и выкрикнул, что он больше у нас не работает, после чего выбежал из учительской, выбросил ключ от учительской в мусорку и просто ушёл. Вернее, убежал, бросив группу взрослых учеников.
Я была свидетелем этой сцены и думала, что это был просто минутный порыв, вспышка гнева, которая сойдёт на нет, и человек вернётся к своей работе. Но Эндрю действительно уволился, и сейчас школа вынуждена срочно и безуспешно искать ему замену. Мне кажется, что в этой ситуации все правы и неправы одновременно. Директор своим категоричным требованием лишилась преподавателя-носителя, которых у нас в Нижнем днём с огнём не сыщешь. С другой стороны, Эндрю тоже не прав, так как занятие высокого уровня всё же требует подготовки, и преподаватель-носитель приходит учить, а не развлекать студентов. И почему русскоязычные преподаватели должны иметь планы уроков, а иностранный учитель не должен? Я, например, большинство учебников, по которым работаю, знаю уже наизусть за много лет, но тем не менее каждый раз готовлюсь к занятию, придумываю что-то новое, стремлюсь разнообразить задания.
Директора можно понять: это был не первый раз, когда Эндрю не готов к уроку, и ей приходилось в спешке готовить ему какие-то материалы. Я не думаю, что Эндрю считал, что сам факт, что он иностранец, освобождает его от подготовки (многие носители кичатся своим эксклюзивным положением и не считают нужным готовиться к занятиям). Просто он человек настроения, эмоционально неустойчивый, и в моменты душевных потрясений он перестаёт уделять внимание работе и тому, за что он ответственнен. Наверно, директору стоило это учесть, но тут, как говориться, все оказались в ненужном месте в неудобное время.
Как вы думаете, кто виноват в этой ситуации, можно ли было её избежать, и находятся ли преподаватели-носители в исключительном положении, или требования одинаковы для всех?
