Право наций на самоопределение – самое коварное из всех прав. Оно таковым и создавалось. Все, кто решил этим правом воспользоваться, наступил не на подводные камни, а на подводные грабли.
Противоречие, которое плавает на поверхности – между ним и территориальной целостностью государства. В ООН эту проблему вроде бы «решили», постановив, что государство должно оставаться целым, если в нём соблюдается принцип равноправия и самоопределения народов.
На самом деле, главная заноза сидит внутри словосочетания «самоопределение нации».
То есть, людям казалось, что вся заковырка в слове «нация». А удар приходится принимать даже не от туманного слова «определение» (которое нуждается в определении, как никакое другое), а от служебной, но твёрдой приставки «само-». И с этой самостью ещё ни один народ не справился.
Удивительно, что это происходит постоянно с упёртостью английского часового механизма, но сепаратисты раз за разом продолжают поступать из предпосылки, что там, в мутной воде доморощенного с понтом национализма – одни лишь камни идентификации.
Люди начинают придумывать новые нации. Смело ковыляют напролом, удивляясь, откуда на лбу синяки. Иные учатся, а многим попросту сносит голову.
Они яростно сочиняют и вводят в обиход маркёры идентичности. Им невдомёк, что это чистой воды надругательство со стороны авторов провокационной концепции: спляши за письмецо, в котором кукиш.
Сепаратисты первым делом пытаются втиснуть свою историю в теснины мировой: в пределах 300 – 400 лет там лезвия некуда просунуть, поэтому приходится копать глубже: в зале похохатывают, но это ещё не апофеоз. Потом в ход идёт язык: чудаки скачут с алфавита на алфавит, придумывают с листа и кодифицируют диалекты, попутно ухудшая и огрубляя лексику, лишь бы удалить её от оригинала, а особенно остроумные возрождают давно исчезнувшие словари, звучание которых забыто навсегда. Слышен уже откровенный гогот, иногда удушаемый политкорректностью или желанием досмотреть представление до финала. На десерт сочиняют «культурный вклад». В театр в колпаках и онучах колесом залетают местечковые предтечи европейских философов, драматургов и учёных.
Влиятельные зрители, корчась от смеха, выдают клоунам билет в суверенитет, но билет этот белый.
Однако, сочинители вовсе не так глупы. Просто они путают координаты. (А хозяева цирка – следы.)
Им почему-то кажется, что сочинение новой нации – это первый акт драмы о Сцилле и Харибде. И в нём они приносят жертвы, выставляя себя на посмешище в мировом театре теней. (Улисс, как известно, принёс в жертву уроду эрзац-национализма нескольких спутников, чтобы держаться дальше от Харибды, проплыть водоворот которой было вообще невозможно.)
На самом деле, всё это лишь ритуальные танцы перед проливом, на прохождение которого они никак не влияют, зато впоследствии хитроумный Одиссей сможет оправдаться: «эти плохо плясали».
А жертвы придётся приносить реальные. И сепаратизм может иметь успех. Но цена внушительна. Это совсем не обязательно война, – но договариваться надо всегда. Правда, большинство успешных самопёров прошло и то и другое, включая мирового жандарма США. Правило тут простое, как вся мировая история последних столетий: чем больше независимости, тем больше реальной войны. Соответственно, чем меньше войны, тем больше уступок, то есть, меньше субъектности.
А если совсем-совсем обратиться к реальности... Выяснится, что национализм – это придаток уже сформировавшегося государства, нужный для дальнейшей концентрации ресурсов. Попытка поставить телегу нации перед лошадью государственности ведёт к дисфункции всей системы: никто никуда не поедет. То есть, попросту говоря, все влиятельные страны сначала ими становились, а уж после, – много после, – придумывали себе нации-объяснения. И тут, откуда ни возьмись, появлялись серьёзные подлинники: истории, языка, культуры. Притягивания за уши из тьмы веков случались и тут, но и фундамент современных достижений был солидный.
Однако договорённости нарушать нельзя ни в коем случае. То есть, можно, но тогда возникает риск практически неизбежной войны. В которой надо побеждать или хотя бы сводить дело к ничьей.
Примером нарушения изначальных договорённостей является Израиль. Переметнувшийся в стан США, он обрёк себя на войны пропагандистские, холодные, горячие и террористические от своего главного автора – Великобритании. Нарушившая союзные обязательства Украина неизбежно, как реализацию закона тяготения, получила прямой вооружённый конфликт. Это происходит в рамках недовоёванной между Англией и Америкой Второй Мировой, но Украине, слишком рьяно передоговорившейся с США (а больше ни с кем, если не считать личных вывертов команды клоунов) крупно повезло, что актором в войне выступает Россия, которой украинцев банально жаль.
То есть, появление нации – это результат принятия новой страны в клуб держав, а не наоборот. Устав ООН прямо предписывает государствам-членам самоопределяющиеся народы поддерживать. Что де-факто приставку «само-» уничтожает. Новый народ – продукт крупных игроков. Самоопыления тут не бывает.
Кстати, а бывают ли нейтральные страны? (Убийство неприсоединившейся Югославии должно наводить на размышления.) По идее говоря, это совершенно невозможно. Действительно, что это за статус такой, при котором все страны признают такую выгодную позицию какого-то игрока? За что такая привилегия? Попросту говоря, а вы нам, всем, – что? И получается, что нейтральная страна просто обязана принадлежать какому-то главному своему гаранту. И остальным договариваться надо не с ней, а с ним.
По теме: Как Англия воевала за Элладу, а Россия за Византию