У Любы парень имелся. Василий Кошкин. И не просто парень, а даже почти жених - семь месяцев встречаются и чувство образовалось серьезное.
И многим он, Василий этот, пригожий был. Моральные качества на высоте - преданный из себя и душевный человек. Бабушек через оживленные дороги водил без устали. Горячительных напитков сроду в рот не брал. На заводе был на самом лучшем счету. Бранных слов не употреблял принципиально. И внешность милейшая - глаза имел большие и круглые. И ресницами - хлоп-хлоп. Кудри еще белобрысые, на ощупь мягонькие. Женщины на Василия, конечно, повсеместно заглядывались: прынц!
И лишь один небольшой недостаток имелся у жениха - денежного характера. А не было при нем денег никогда вовсе. Вот буквально - ни единой копейки. Но Вася этот свой недостаток не признавал. А выдумывал всякое. Вот и давеча, к примеру, случилось.
В общепит зашли они с Любой после продолжительных гуляний по городу.
- Холодновато, - Вася зубами клацает, - по улицам-то с тобой шататься. Октябрь нынче особенно промозглый стоит. Идем-ка, милая Любаша, в “Русский чай” - погреемся и отведаем горячего и наваристого супу.
И вот присели за столик. Пальто сняли и волосы пригладили. Погрелись чуток, на людей посмотрели. А Вася тут и говорит.
- Любушка, - говорит, - не тяни кота за хвост, а заказывай себе горячего: супу там или сарделек с горчицею. И чаю возьми. Вон - трясешься вся, озябла - смотреть жалко. Опасаюсь, что грипп подхватишь или еще какую холеру.
А сам заказывать ничего не собирается - отодвинулся от стола подальше и руки на груди скрестил. Будто он и не при делах.
Люба, конечно, удивляется:
- А ты что же, Василий, пузом голодным урчать останешься? Неужто и пустяка какого не отведаешь? Бутерброда хоть с вареной колбасой.
А Вася ей в ответ поясняет:
- А я уж с утра плотно перекусил. Каши дома поел. Хлеба еще с маслом. Чаю выпил с сахаром. Два стакана. До сих пор сыт. Даже живот побаливает - так уж переел с утра.
А Люба не верит.
- Как это - не хочешь, - пристает все, - вон у тебя глаза голодные какие. И ноздрями общепит втягиваешь очень жадно.
- Не-не, - Вася заверяет, - глаза у меня обычные, влюбленные. Каша эта очень уж сытная была утром. Рис в ней сплошной.
И живот свой трогает - смотри, дескать, какой барабан с кашей. Куда тут еще сардели твои пристроишь.
И все гнет свое:
- Ты-то вон, Любаша, худющая у меня. Что сельдь. Мало кушаешь. А ну, признавайся: какой размер платья носишь?
Люба, конечно, как на духу и отвечает:
- Сорок восьмой ношу. И не жалуюсь.
- Ээ, говорю же - душа едва теплится, - Вася брови уже хмурит, - заказывай и питайся до отвалу. Я уж отогрелся и на крылечке пока воздухом подышу, тебя обожду. Не буду мешаться под ногами - ешь себе спокойно.
И пошел себе вон.
Люба супу заказала порцию и ест без малейшего аппетита: обидно ей. Всегда вот этак с Васей Кошкиным получается.
И всякие прошлые обиды, конечно, на ум ей идут. Цветов вон ни разу не дарил - даже самых бы и простеньких.
На именины ее зайца с ухом драным в подарок припер. Это, мол, моя излюбленная игрушка детства, заявил. Федот Федотычем зовут. Как от сердца кус отрезаю. Но для милой моей Любаши ничего не жаль. И сунул пыльного Федотыча Любе в руки.
Летом вон, в самую жару, эскимо ей однажды захотелось. И все окружающие мороженое облизывают, улыбаются. Пошли они за тем эскимо. А Вася в карманах шарит, хмурится - нету денег. Дыра в кармане у него - укатилась, говорит, небось, вся мелочевка-то. И Люба Васю за свой личный счет эскимо угощала. И водой газированной дважды. И потом еще шашлыком. А он угощался с удовольствием и все сокрушался про дыру карманную.
А в позапрошлом месяце - на кинофильм в “Космос” пошли. И снова у Васи безденежье: “кошель дома забываю уж который раз”. И на память свою ненадежную сокрушается. А сам кино смотрит и гогочет на весь зал - хороший фильм им “Космос” в тот раз показывал.
Люба ему отомстить за забывчивость хотела - билеты в театр умоляла купить. Хитрый, мол, Митрий, но и Ванька не дурак. Но Василий и тут увильнул - срочно ветрянкой захворал и с месяц прятался у себя дома.
А надысь на дачу ездили - с будущей тещей, маменькой Любы, знакомиться. Стыдно вспомнить! У Васи вокзальные хулиганы, конечно, портмоне в последний момент сперли. И за электропоезд опять Люба оплачивала. А будущей теще и конфет этот Кошкин не захватил, а сам пироги ее рыбные ел и хвалил очень.
И вот думает все Люба: а по пути ли ей с Василием? И надо ли поддерживать чувство? Неужто и в семейной жизни он таков будет - обокраденный да забывчивый, с одним лишь ушастым Федотычем в руках? Ест она суп и думает грустные свои размышления. А Василий под окнами прохаживается.
Слишком жадный муж. Такие вообще исправляются?
Невинная детская шалость
Невеста сына меня шокировала. Как объяснить ребенку, что это человек не нашего круга?
Устроила проверку хорошему жениху. Теперь жалею. Не делайте так никогда