На праздники съездили в Старую Руссу. Народу было много. Городок маленький, воздух чистый, прозрачный.
Большой парк с реликтовыми деревьями. Знаменитый Муравьевский фонтан – один из самых мощных минеральных источников в Европе.
Но сердце Старой Руссы – это музей Федора Михайловича Достоевского. Именно он сделал небольшой провинциальный город известным во всем мире.
Впервые в Руссу Достоевские приехали в 1872 году. Надо было найти тихое, спокойное, а главное, недорогое место для летнего отдыха. Русса подошла идеально. Семья была очарована неспешной, размеренной и безмятежной жизнью, мирно текущей в этом чудесном уголке.
Через год они снова приехали в Руссу и сняли комнаты в доме отставного подполковника А.К. Гриббе. В 1876 году, после смерти домовладельца, Достоевские выкупили усадьбу Гриббе. Большой дом, мощеный двор, уютный сад, огород и хозяйственные постройки – здесь было все необходимое для жизни. Это был первый собственный дом Достоевского.
Анна Григорьевна Достоевская называла Старую Руссу «местом физического и нравственного покоя».
Здесь великий писатель создал такие замечательные произведения, как «Бесы», «Подросток», «Братья Карамазовы». Здесь же (конечно, и в Петербурге тоже) Достоевский пишет очень интересные заметки, которые называет «Дневник писателя». Это что-то вроде современного живого журнала. Он пишет о своих наблюдениях, мыслях, взглядах на политику.
Эти последние почему-то абсолютно о сегодняшних проблемах. Как так получилось? Достоевский был пророком? Или просто им были гениально уловлены политические и исторические закономерности?
Как бы то ни было, а в ноябре 1877 году он пишет в «Дневнике писателя»:
…по внутреннему убеждению моему, самому полному и непреодолимому, - не будет у России, и никогда еще не было, таких ненавистников, завистников, клеветников и даже явных врагов, как все эти славянские племена, чуть только их Россия освободит, а Европа согласится признать их освобожденными! И пусть не возражают мне, не оспаривают, не кричат на меня, что я преувеличиваю и что я ненавистник славян!
Я, напротив, очень люблю славян, но я и защищаться не буду, потому что знаю, что всё точно так именно сбудется, как я говорю, и не по низкому, неблагодарному, будто бы, характеру славян, совсем нет, - у них характер в этом смысле как у всех, - а именно потому, что такие вещи на свете иначе и происходить не могут.
Распространяться не буду, но знаю, что нам отнюдь не надо требовать с славян благодарности, к этому нам надо приготовиться вперед.
Начнут же они, по освобождении, свою новую жизнь, повторяю, именно с того, что выпросят себе у Европы, у Англии и Германии, например, ручательство и покровительство их свободе, и хоть в концерте европейских держав будет и Россия, но они именно в защиту от России это и сделают.
Долго, о, долго еще они не в состоянии будут признать бескорыстия России и великого, святого, неслыханного в мире поднятия ею знамени величайшей идеи, из тех идей, которыми жив человек и без которых человечество, если эти идеи перестанут жить в нем, - коченеет, калечится и умирает в язвах и в бессилии.
Что тут добавить? Все предельно ясно.
