Паша был человеком занятым. Не успеет вдов с сиротами накормить, а уже надо скакать на фронт или с эпидемией бороться. Должность такая, что успевай поворачиваться.
Этот умный товарищ удачно женился, у него был брак и по любви и по расчету. Сестра повелителя была тихой барышней, поначалу во всем слушалась мужа, иногда даже с пониманием относилась к его служебной деятельности.
Хатидже Султан обожала супруга и всем говорила, что без него империя рухнет. Сами смотрите: стоило Ибрагиму отлучиться в командировку, как янычары затеяли бунт с поджогами. При нем ни за что не решились бы.
То что главным требованием бунтовщиков было смещение Великого визиря султаншу не смущало.
Пока Хатидже нюхала розочки, семейная жизнь протекала спокойно. Но как только появились первые проблемы у самой султанши, Ибрагим почувствовал что на государство у него может не хватить ни времени ни терпения.
Супруга Великого визиря не могла жить без страданий. На беду она потеряла сначала нерожденного ребенка, затем появившегося на свет по огромной любви, но не без помощи Хюррем.
Обычная женщина поплачет и успокоится. Потом займется хозяйством или новых детишек народит. Хатидже даже с большой натяжкой нельзя отнести к обычным дамам.
Поскольку султанша и до свадьбы баловалась суицидом, потеря младенца стала для нее вожделенным поводом свести счеты с безрадостной жизнью.
Ибрагим явно представлял себе семейную жизнь в более радужных красках. Жена подобно его маме должна была следить за домом, жарить навагу и в перерывах музицировать смычком.
Хатидже исправно обновляла на столе розочки, сорванные прислугой. Больше никаких увлечений у этой представительницы редкой породы Османов не наблюдалось.
Дизайн султаншу мало интересовал. Палисадник был в полном запустении, там росли лишь чахлые кустики, даже розы скорее всего на рынке покупали. Музицирование тоже как-то не задалось, зато мозги окружающим Хатидже Султан выкашивала регулярно.
Ибрагим знал на ком женится, он был в курсе того, что невеста султанша и что с умом головы не дружит тоже догадывался. Не зря Сулейман все время беспокоился, в какую сторону накренится его сокровище. Если бы Валиде Султан в период беременности реже дезинфицировала себя шербетами, у дочурки не случилась бы такая турбулентность в голове.
Паша стойко перенес то, что его болезненная супруга во сне придавила ребенка. Он даже умудрился Хюррем обвинить в этом и помчался ее обличать с помощью дневника Луки.
Можно подумать, что Хатидже переутомилась, ухаживая за ним. Весь день клистиры ставила, пеленки стирала, поэтому и недоглядела. Словом, Хюррем виновата, как обычно.
Полный уход супруги в астрал с последующим распилом вен все таки подкосил Ибрагима. Паргалы уже пребывал в растерянности, не зная, что делать дальше. То ли государством заниматься, то ли изображать карету скорой помощи, сидеть возле жены и прятать острые предметы.
В это время перед глазами у паши уже маячила преданная женщина из народа. Нигяр не была султаншей, но любила Ибрагима до самозабвения.
Калфу не надо было называть госпожой, она больше напоминала покойную маму потому, что успевала смотреть за дворцом и вытирать Хатидже ее любимые выделения из носа.
Паргалы явно не планировал изменять супруге, бойкая калфа сама зарулила к нему в постель. Ситуация из разряда «Не виноватая я, он сам ко мне пришел».
Сигналом к продолжению отношений с Нигяр стало возвращение Хатидже из сезона страданий. Она не ставила мысли об уходе в вечность и намекнула Ибрагиму о том, что малыш уже на небе, а мы все еще здесь. После этих слов паша понял, что пилюльки не помогут.
Ибрагим не помчался за Хатидже, не обнаружив ее ночью в постели. Он молча смотрел на ее суету вокруг детской кроватки и упражнения с факелом. Здравый смысл, как и наука, в этом случае бессильны. Паша это понял и не стал мешать.
После этих событий он больше не спешил домой, а после свадьбы Нигяр и вовсе включил левый поворотник.
Можно по-разному относиться к этому персонажу, но мне трудно осуждать его за измену безумной супруге.
