Так скажет о себе Барон. Но что стоит за этими словами? О каких «желаниях» идёт речь? На что сразу обращаешь внимание, говоря о нём?
Сам Пушкин заметил, что шекспировский Шейлок «чадолюбив». Конечно, его чадолюбие тесно переплетено со скупостью, но тем не менее… Все, наверное, помнят его знаменитые жалобы:
О дочь моя! Мои дукаты! Дочь
Сбежала с христианином! Пропали
Дукаты христианские!
Однако до бегства, судя по всему, Джессика не знала ни в чём отказа. Шейлок будет говорить: «Хотел бы я, чтобы моя дочь лежала мёртвой у ног моих с драгоценными каменьями в ушах!» - стало быть, ходила она, унизанная драгоценностями…
Мольеровский Гарпагон держит своих детей, что называется, «в чёрном теле». Его сын сокрушается: «Зачем нам всё отцовское богатство, ежели оно придёт к нам, когда минует наша цветущая пора и мы уже не сможем наслаждаться жизнью? А сейчас отец меня лишает самого необходимого, я вынужден налево и направо занимать деньги на своё содержание. Чтобы носить приличную одежду, нам с тобой, Элиза, приходится упрашивать торговцев поверить в долг».
Однако же по-своему он о них думает: дочь решает выдать «за господина Ансельма», который «согласен взять её без приданого», и разъясняет ей: «А твоему братцу я подыскал в жёны вдову - нынче утром мне про неё говорили» (надо полагать, вдова не без приданого). Ну а что о чувствах их не думает, - не один он таков!
Сам же он на старости лет намеревается жениться на юной красавице, становясь соперником собственного сына, - и при описании первого её визита в дом жениха Мольер нарисует комическую сцену, когда сын, якобы угождая отцу, пошлёт в лавку за дорогими фруктами, да ещё и подарит «будущей мачехе» от имени отца драгоценный бриллиант: «Прелестной ручке он больше подходит. Отец решил подарить его вам».
В общем, Гарпагон хоть и скупец, но кое в чём себе не отказывает.
Совсем не таким видим мы Барона. За замечание Соломона, что старик видит в деньгах «друзей надёжных и бережёт их как зеницу ока», Альбер ответит:
О! мой отец не слуг и не друзей
В них видит, а господ; и сам им служит.
И как же служит? как алжирский раб,
Как пёс цепной. В нетопленой конуре
Живет, пьёт воду, ест сухие корки,
Всю ночь не спит, всё бегает да лает.
А золото спокойно в сундуках
Лежит себе.
Да и сам Барон позднее даже с гордостью скажет:
Кто знает, сколько горьких воздержаний,
Обузданных страстей, тяжёлых дум,
Дневных забот, ночей бессонных мне
Всё это стоило?
Отец лишает сына всего – идя к Герцогу, он надеется:
…пускай отца заставят
Меня держать как сына, не как мышь,
Рождённую в подполье.
Тут сразу возникает много вопросов, и, в первую очередь, об отношениях отца и сына. Уже давно и не мной замечено, что Альбер – явно ребёнок поздний. Он сам скажет: «Через тридцать лет мне стукнет пятьдесят». Точный возраст Барона неизвестен: не раз сказано о его старости, однако это понятие менялось в разные времена. Тем не менее, мы знаем, что он был другом деда нынешнего Герцога. Герцог- внук, видимо, получил власть недавно. Он горестно воскликнет:
В какие дни надел я на себя
Цепь герцогов!
И мне кажется ещё, что и вызов ко двору Барона связан именно во «вступлением в должность»: это своего рода «поверка» былых придворных.
Но после правления деда было и (неизвестно, насколько длительное) правление Герцога-отца (назовём его так). Сколько лет прошло после удаления Барона от двора? Что было тому причиной? Возможно, смерть старого Герцога, нежелание служить его преемнику? Какие события в жизни Барона так изменили его? Он ни одним словом не упомянет о жене, а сын – о матери. Что было с его женитьбой? Казалось бы, поздний сын - наследник славного имени - должен был стать для него самым дорогим сокровищем, так нет же! В его словах о сыне, сказанных наедине с самим собой, - только презрение и едва ли не ненависть:
Мой наследник!
Безумец, расточитель молодой,
Развратников разгульных собеседник!
Другой вопрос – на какие средства сын всё же не только живёт, но даже участвует в рыцарских турнирах? Да, он весь в долгах, но сумел же приобрести боевого коня (и собирается купить ещё одного, так как его «бедный Эмир» «всё хромает»). У него нет возможности сидеть на пиру «в атласе да в бархате», но есть хорошие латы, в которых он и является за герцогский стол, «отговорившись» «тем, что на турнир попал случайно». Он как-то сумел освоить рыцарскую науку, да так, что его удар «славили герольды» (тут мне, правда, вспоминается другой литературный герой, о котором Пушкин знать, конечно, не мог, - барон де Сигоньяк из «Капитана Фракасса» Т.Готье, в совершенстве освоивший искусство фехтования, занимаясь им в полуразрушенном замке со старым слугой).
Почему так относится к сыну отец? Что убило в нём, казалось бы, самое естественное чувство – родительскую любовь? Впрочем, мне кажется, чувство любви к другому человеку Барону вообще чуждо и непонятно. Не случайно свой знаменитый монолог он начнёт сравнением
Как молодой повеса ждёт свиданья
С какой-нибудь развратницей лукавой
Иль дурой, им обманутой, так я
Весь день минуты ждал…
Заметьте: речь идёт не о любви, а об удовлетворении низменных желаний, любовь как чувство ему неизвестна… Поэтому и заметит Соломон, что «на бароновых похоронах прольётся больше денег, нежель слёз». Поэтому и будет Барон с такой ненавистью к сыну рисовать картину вступления того в наследство, предчувствуя:
Едва умру, он, он! сойдёт сюда
Под эти мирные, немые своды
С толпой ласкателей, придворных жадных.
Украв ключи у трупа моего,
Он сундуки со смехом отопрёт.
И потекут сокровища мои
В атласные диравые карманы.
Он разобьёт священные сосуды,
Он грязь елеем царским напоит —
Он расточит…
Поразительная тирада! Ведь «священные сосуды» - это не что иное, как сундуки, наполненные золотом, которое Барону представляется «елеем царским»!
И не даёт мне покоя сочетание «атласные диравые карманы». Во-первых, сама форма слова «диравые» (может даже показаться опечаткой!) встречается, к примеру, в Словаре русского языка XVIII века. Словарь языка Пушкина поместит это слово всё же после современного «дырявые», но указав, что у Александра Сергеевича оно встречается лишь единожды – здесь. А во-вторых, вряд ли будущие атласные карманы (пока одежда такого сорта наследнику недоступна) станут дырявыми в буквальном смысле: в них просто не будут задерживаться деньги.
В комментариях к предыдущей статье читателями был поставлен вопрос о характере Альбера; кое-кто увидел в нём черты отца (его привело в ярость, что соперник испортил его доспехи). Да, конечно, он сокрушается о шлеме:
Пробит насквозь, испорчен. Невозможно
Его надеть. Достать мне надо новый.
Но мне кажется, что сожаление вызвано не жадностью, а невозможностью приобрести новый шлем, который необходим для турниров: ведь, потеряв шлем во время поединка, можно «с открытой головой пришпорить» коня и даже одержать победу, но появиться без шлема на ристалище никак нельзя.
Мне представляется, что скупость от отца Альбер не унаследовал. Подтверждение тому – его реакция на то, что последняя бутылка дорогого вина была отнесена «больному кузнецу»: «Да, помню, знаю…» - нет никаких сожалений о сделанном.
Удивительно ли, что такое положение дел позволяет и сыну не любить отца и даже желать ему смерти, хотя предложение ростовщика о «чудно действующих» каплях он отвергнет с негодованием (сцена в фильме, когда Альбер спешит сорвать ключи с пояса умершего отца, мне представляется явным «перебором»)?
«Что не подвластно мне?» - спрашивал Барон. Не подвластны никакие настоящие чувства, которых он просто не может испытывать– даже Шейлок обожал дочь, даже Гарпагон был не чужд семейных радостей.
А что же взамен?..
Если статья понравилась, голосуйте и подписывайтесь на мой канал.
«Путеводитель» по всем моим публикациям о Пушкине вы можете найти здесь
Навигатор по всему каналу здесь
