Алексей Тараканов
С друзьями радуйся, пока ты юн, весне: В кувшине ничего не оставляй на дне! Ведь был же этот мир водой когда-то залит, Так почему бы нам не утонуть в вине?
Омар Хайям. Рубаи.
Близился выпуск из училища. Все говорили, что стажировки на четвёртом курсе не будет. Есть такое понятие «стажировка в войсках». Смысла для большинства курсантов она не имеет, сначала зачётами задолбают, потом уборкой территории и поручениями командиров разных рангов от строительства дач и гаражей до «сбегать за бутылкой». Конечно, бывало, что в частях курсантов ждали, чтобы выгнать, в основном, правых лётчиков в отпуск летом. И тогда, может, повезёт, полетаешь вдоволь. Но это было в редких случаях, в редких авиационных частях. В основном, строили гаражи и бани начальникам.
А в стране в самом разгаре был Афган. И вертолётчики были нужны срочно. Вот молодых лейтенантов действительно ждали в полках, чтобы быстрее ввести в строй и отправить в ДРА. Поэтому, наверное, и выпуск был перенесён с осени на май. Лёха сдал все теоретические экзамены на «пятёрки», в том числе, и лётный экзамен. В лётной книжке красовались «солидные» цифры налёта на вертолётах МИ-2 и МИ-8. Лётная практика давалась Лёхе хорошо. Два года отлетали на МИ-2 в Сердобске. После третьего и четвёртого курса летали уже в Соколе на МИ-8. Летать Лёхе нравилось, особенно на МИ-8. Чувствовал машину полностью, и инструкторы на МИ-8 были все какие-то солидные и опытные. На государственном экзамене проверяющий инспектор, полковник, остался доволен пилотированием Лёхи и после, на разборе полёта, когда вместе курили за хвостовым винтом, он Лёху похвалил. Инструктор, капитан Паша Ястребов, подмигивал Лёхе и показывал большой палец. Первый инструктор на МИ-2 в Сердобске, лейтенант Соколовский Александр Борисович, опыта обучения курсантов не имел. Лётная группа у него была первая в инструкторской жизни, поэтому намучались все, и курсанты с ним, и он с ними. Много нервничал, дёргал курсантов и по делу и просто так.
Курсанта Игоря Кастюка из Украины, из Лёхиной группы, совсем невзлюбил. Курсант Кастюк по кличке Фикса, был по жизни франтом. На нём всегда ладно сидела ушитая, до всех выпуклостей повседневная форма. На нем всегда был отутюженный и всегда чистый лётный комбинезон. Ну и запредельный запах одеколона, и золотые зубы, как у цыгана. Была в нём и некая, как бы мягче сказать… неторопливость, которая очень часто выводила лейтенанта Соколовского из себя. При выполнении первых вывозных полётов Фиксе, при очередном его курсантском тупизме, даже разбили правый наушник в шлемофоне. Но Фикса никогда не унывал, в группе все с ним дружили, парень он был нормальный, весёлый, не злобный, правда немного хитроватый, как и все с Украины.
Лёху инструктор Соколовский всегда подначивал: «Ну, как там товарищ генерал поживает? Когда заберёт на самолёты?» - но никогда не издевался и руку не поднимал, наверное, побаивался это делать. Лёха никому не говорил, что у него дядя генерал. Просто в конце лётной практики на первом курсе умер дедушка, и Лёху вызвали в штаб полка. Там по военной телефонной линии дядя и папа сообщили об этом несчастье, а дежурный по части, невольно подслушавший этот разговор, потом растрезвонил по всему учебному полку, кто звонил, откуда и кому. Так Лёха на время стал генеральским племянником. За все годы обучения Лёха сам никогда не заикался об этом, и через некоторое время почти все забыли о его причастности к генералу. Но не инструктор лейтенант Соколовский.
В дни предварительной подготовки, когда лётная группа с инструктором сидела в маленьком классе на 5-6 человек, инструктор непременно задавал подковыристый вопрос Лёхе. А когда Лёха «плавал» с ответом, он говорил: «А ты позвони дяде, позвони, может, он поможет ответить». Лёха злился, хотел ответить что-нибудь грубое, но сдерживался.
Даже наряд в патруль, в город, когда выпадало лейтенанту Соколовскому, он превращал в балаган: «Со мной в наряд пойдут курсанты Супонякин и Лукошкин. Нет, Лукошкин не пойдёт, плохо слетал в зону. Пойдёт курсант Фикса. Нет, не пойдёт, у него форма такая ушитая, он за нарушителями не угонится, штаны порвутся. Пойдёт курсант Бондаренков. Нет, не пойдёт, он контроль готовности завалил». И так всех перечислит. Иногда по несколько кругов, всё припомнит. Курсанты сидели молча и ждали, когда лейтенант Соколовский перечислит все их недостатки и перестанет изгаляться. С другими инструкторами было интересно пойти в наряд в патруль в город. Можно было в кино пройти бесплатно, на танцплощадку сходить, музыку послушать. А тут какое-то предварительное издевательство. И так два года. Были, конечно, и приятные моменты, когда что-то получалось, и довольный инструктор тоже чувствовал, что это его заслуга, и хвалил за пилотирование или за правильный ответ. Но это было редко, в основном постоянные придирки.
На третьем курсе группе повезло. Инструктор капитан Паша Ястребов был полной противоположностью лейтенанту Соколовскому. С самого начала ребята почувствовали и его опыт, и его заботу о курсантах. К полётам готовились с удовольствием, на полёты шли, как на праздник. Даже, по просьбе инструктора, помогли ему переклеить обои в квартире и сделать небольшой ремонт. Капитан после удачного и быстрого ремонта достал бутылку водки, курсанты не стали отнекиваться, быстро помогли накрыть на стол. Уже поздно вечером жена капитана взмолилась:
- Ты бы пожалел мальчишек, они совсем пьяные, как в казарму-то пойдут!
- Да чё там, с одной бутылки-то? - ногой под столом двигая в сторону вторую бутылку. - Я провожу до КПП, а там они тайными тропами... не впервой. Верно?
Лёха, Саня, Фикса, Серёга и Толик в знак согласия закивали головами, очень гордясь, что сделали работу хорошо, и сидят за столом рядом с любимым инструктором. В казарму пробрались без приключений. На КПП капитан увидел знакомого дежурного, заговорил его, а ребята спокойно прошли в казарму.
В начале весны, где-то за месяц до государственных экзаменов, всех курсантов по одному вызывали в методический отдел, беседовали, предлагали места по распределению. Отличники сами выбирали места, а хорошистам, таким как Лёха, предлагали остаться в училище инструкторами. После беседы с начальником методического отдела Лёху немного охватило волнение. Только что полковник из методического отдела предложил остаться инструктором, правда, не в Соколе на Ми-8, на основной базе училища недалеко от Саратова, а на МИ-2 в Озинках, где-то ближе к казахстанской границе, у чёрта на куличках. «Надо включать родственные связи» - впервые подумал Лёха. И в ближайшие выходные вырвался в Саратов на переговорный пункт, позвонить отцу. Телефон не отвечал, отца дома не было, что делать? Лёха огляделся, увидев здание почтамта, решил: «Телеграмму отправлю. Должна быстро дойти». Долго думал над текстом. В конце концов, сочинил: «распределяют озинки инструктором позвони дяде саше». Ответная телеграмма пришла в казарму и была лаконичной: «не волнуйся штабы думают отец». Лёха немного успокоился.
Потом закружило время: были государственные экзамены, любовь и «самоволки» и, так называемый, «голубой карантин». У Лёхи уже были серьёзные отношения с девчонкой Галей, студенткой пединститута. И для их проверки он спросил у Галки: «Поедешь со мной в Озинки?». Галка, ещё и не жена, сразу ответила: «Поедем, если замуж возьмёшь». И вроде как намекнула: «Что ты, Лёша, вокруг да около ходишь?..»
После госэкзаменов пришла телеграмма от отца с просьбой позвонить. Лёха снова рванул на переговорный пункт, отец был дома и сказал, что ждёт Лёху дорога дальняя на восток страны, на родину, в столицу Восточной Сибири Иркутск.
Проверка Галки была незамедлительно: «А в Сибирь поедешь?» Уже была определена дата свадьбы - в первом офицерском отпуске, и Галка без проблем ответила: «С тобой хоть на край земли!»
Потом был выпуск, вручение дипломов, первый офицерский отпуск, свадьба в деревне у Галкиных родителей, где свидетелем был друг Валерка-Макс. Валерка посреди свадьбы вдруг пропал, и многие в деревне видели его то в одном доме, то в другом. Лёха и Валерка на свадьбе были в офицерской парадной форме, чем навели большой шорох и привлекли большое внимание местных девчонок в селе Терса, что в Вольском районе. Холостяк Макс отрывался по полной.
Галка осталась в Саратове, до сдавать экзамены в своём пединституте, и Лёха отправился на первое место службы один. Дорога на службу в Иркутск была более чем утомительной. В Домодедово через каждый час переносили вылет. Лёха с двумя чемоданами, набитыми различной военной формой и личными вещами, занял два места и каждый раз с надеждой слушал диктора аэропорта. Но радио вот уже восьмой час неизменно говорило: «Рейс 121 Москва-Иркутск переносится на один час по метеоусловиям Новосибирска». Жрать хотелось, как из ружья. Один раз рядом присел какой-то солдатик. Лёха попросил его посмотреть за вещами и, наверное, за минуту проглотил дорогущий бутерброд с чаем, постоянно озираясь на дремавшего вояку: «Вот зараза, не может пободрствовать немного, сопрут ещё чемодан, а там «парадка», в ней надо представляться командиру!» С чемоданами таскаться было неудобно, поэтому пришлось терпеть, а то место сразу бы заняли. В аэропорту было много выходцев из Средней Азии, они традиционно занимали много мест и потом ходили по аэровокзалу в своих халатах. И вот объявили посадку на Лёхин рейс, сидели в самолёте долго, не взлетали, и, наконец, лайнер оторвался от московской земли и взял курс на восток.
В Новосибирске история повторилась. Вылет переносили по часу, тоже примерно на пять часов. На там было полегче, чемоданы были на борту, и Лёха болтался по аэровокзалу Толмачёво налегке. Мест для отдыха почти не было - скопилось много самолётов, и пассажиры с рейсов заняли все места. Лёха искурил пачку сигарет, пересмотрел все местные аэрофлотовские достопримечательности и мечтал только об одном - поспать. В Иркутск прилетели ближе к обеду по местному времени. Оказывается, задержка была из-за дыма от лесных пожаров, окутавших сибирский город. К обеду он немного рассеивался, и самолёты садились по своему минимуму погоды. Лёха оставил чемоданы в аэропорту, в камере хранения, и взял такси. Услышав адрес, таксист спросил: «Штаб армии, что ли?» Лёха точно не знал, армии или не армии, но убедительно сказал: «Ага, в штаб». Поездка была недолгой, и через десять минут таксист привёз Лёху в центр города Иркутска. Лёха вышел и остановился перед входом в старинное здание, на фасаде была надпись: «Улица Чехова».
На КПП сидел дежурный, старший прапорщик, и было написано «Бюро пропусков».
- Здравия желаю! - лейтенант протянул предписание.
Дежурный молча кивнул, посмотрел бумагу и начал куда-то звонить.
- Сейчас за тобой придут, – взглянул на Лёху и уже повежливее сказал. -можно ваше удостоверение?
Лёха протянул новенькое удостоверение личности офицера, ему выписали временный пропуск. Через несколько минут вышел полковник. Лицо у него было добродушным, и он был похож на какого-то артиста.
- Добрый день!
- Здравия желаю! - лейтенант встал по стойке смирно.
- Пошли со мной, вещей нет?
Шли через какой-то двор, потом по лестнице по каким-то переходам, вверх-вниз-вверх-вправо-влево. Один Лёха точно заплутал бы. Наконец, зашли в кабинет.
- Я - полковник Лодошников, лётчик-инспектор Воздушной армии по транспортной авиации, а вы кто? Каким образом здесь очутились?
- Лейтенант Таранов... Алексей. Окончил Саратовское высшее военное авиационное училище лётчиков.
- Когда окончил?
- 5 июня 2003 года - отбарабанил Лёха.
- Не понял, обычно осенью выпускают, а тут в июне... - полковник взял документы, которые держал в руках Лёха: удостоверение, предписание, диплом.
- Что-то никто не предупреждал... Так ты вертолётчик?
- Так точно!
- А, ну всё понятно, сейчас позвоним в полк, транспортный... - полковник набрал номер на телефоне. - Владимир Дмитриевич, привет, это Лодошников. У меня тут лейтенант сидит, вертолётчик, только что выпустился из училища, будешь брать?.. Ну, как - нет мест?.. Ну, как - все штаты заполнены?.. Вот так неожиданно, да... Но он же - вертолётчик, а вертолёты только у тебя... Ладно, ладно, за штатом пока побудет, разберёшься... Сейчас мы его оформим и к вам отправим, там примите, как говорится, накормите-обогрейте… Ты женат?
Полковник повернулся к Лёхе, который с напряжением слушал этот разговор. Лёха с гордостью поднял правую руку и оттопырил палец с кольцом.
- Это плохо... А жена где?
- Ещё в Саратове, - Лёха не понял, почему плохо.
- Это хорошо... Тебе-то место в общежитии найдут, а с женой - нет, ну да ладно, потом сам разберёшься. Полк здесь недалеко: на трамвай сядешь, доедешь до Красных казарм, дальше спросишь, там четвёртый военный городок, военных там полно, я сейчас... - полковник встал и быстро пошёл к двери, затем остановился, развернулся, внимательно посмотрел на Лёху - Как говоришь, твоя фамилия?
- Таранов... - у Лёхи, что-то ёкнуло.
- Подожди, подожди… я сейчас... - полковник вышел из комнаты.
Лёха даже не стал осматривать кабинет - так хотелось спать. Он попытался встать, но какая-то сила тяжести удерживала его на стуле, подремать бы чуток...
- Ну вот! Всё решилось по-другому. Лейтенант, ты же родственник генералу Таранову? - полковник быстро вернулся, держа документы в руке.
- Да, это мой дядя...
- Вот к дяде и поедешь, в Смоленск, - у полковника как будто груз с плеч свалился, так он светился радостью.
- Как - в Смоленск? - Лёха уже представлял, как он добирается до общаги в военном городке транспортного полка и падает на кровать. Так хотелось спать...
- А ты что, не доволен? Вот чудак человек, тут офицеры годами бьются, отсюда на запад уехать... - полковник даже растерялся от Лёхиной реакции.
- Да нет, товарищ полковник… А мне что, прямо сейчас ехать?
- Сейчас строевой отдел подготовит документы, выпишет проездные и вперёд... Правда, с билетами летом трудновато...
Летом из Иркутска, действительно, было трудно улететь, особенно на юг в Сочи или на запад в Москву. Билетов не было уже за месяц. Правдами и неправдами доставали билеты, и было за счастье иметь знакомого кассира из касс Аэрофлота.
Полковник Лодошников проводил Лёху в строевой отдел, попрощался, крепко пожал руку, просил передать привет дяде и ушёл. Девчонки из строевого быстро выписали предписание и воинские проездные билеты до Смоленска. Опять поймав такси и приехав в аэропорт, Лёха приуныл: пассажиров в иркутском аэропорту было не меньше, чем в Домодедово. Кое-как пробравшись до воинской кассы, он услышал приговор: билетов на Москву нет и НЕ БУДЕТ. Разве что, кто сдаст, но это надо стоять возле кассы и ждать, да и на этот вариант была своя очередь. Кассир посмотрела на лейтенанта:
- А что, на поезде не хочешь? Там вернее, на проходящем доехать… Правда, почти четверо суток...
Точно, а про этот-то вариант Лёха и не вспомнил. Лёха взял из камеры хранения чемоданы и поплёлся на стоянку такси. Таксист, разбитной молодой человек, помог лейтенанту положить вещи в багажник и сразу начал расспрашивать: куда, да зачем. «Шпион, что ли?» - рассеянно подумал Лёха.
- Куда, на поезде то, авиация?
- В Москву... - Лёха откровенно зевал.
- Москвич что ли? - водитель внимательно глянул на пассажира.
- Почему москвич... Из Саратова я...
- Из Саратова? Молодец! Больно я москвичей не люблю, высадил бы тебя и не повёз!
- За что не любишь-то?- Лёха даже загордился, что он не москвич.
- Долгая история…
- А... понятно...
- А я рядом с Саратовом служил, - водитель крутил руль старенькой «Волги» изящным способом, двумя пальцами снизу. - в Тамбове, на аэродроме военном училищном, на ТЗ (топливозаправщик) на КРАЗе ездил, чумазый был... От меня керосином ещё года два после армии воняло, так что земляки, да?
- Ага… - Лёхе не хотелось обижать таксиста. Тамбов от Саратова был в четырёхстах километрах, по сибирским картам, наверное, недалеко. Он смотрел по сторонам. Все российские города были чем-то похожи друг на друга. Вот и Иркутск не особо отличался архитектурой. По маршруту движения те же пятиэтажки, «хрущёвки», «сталинки», где-то виднелись и девятиэтажки. Въехали на мост.
- А что за река?
- Ангара! Ты что, не знаешь?
- Голова туго соображает, летел долго – оправдывался Лёха.
- Ты щас сразу к кассе... Одному легче, где-нибудь на второй полке билет найдётся…
Таксист оказался прав: возле кассы вечером толпился народ, но, в основном, семейные. И почти все ехали на юг. Поезд Улан-Батор-Москва по расписанию был через полчаса. Лёха набрался наглости: «Мне только спросить... - и пробрался через недовольных пассажиров. - А до Москвы на ближайший есть один билет?» Наперерез он держал проездные и удостоверение офицера. «По проездным в воинскую кассу пройдите» - «Тьфу ты, а где она?» - «В соседнем зале».
В воинскую кассу стояло несколько солдат. Лёха опять набрался наглости: «Мне только спросить, до Москвы на Улан-Баторский есть одно место?» Место оказалось, и правда, одно, в купе на вторую полку. Солдатики уступили место в очереди, и через двадцать минут, когда подошёл поезд, Лёха, уже с чемоданом, стоял на платформе.
В купе завалился на вторую полку и мгновенно заснул. Проснулся только утром - от пинания ногой нижнего пассажира по Лёхиной полке.
- Эй, военный, пить будешь? - пассажир явно был «под мухой» и искал напарника опохмелиться. Лёха спросонья соображал долго, где он, куда едет, и покачал головой. Пассажир опять пихнул Лёхину полку.
- Винцо прекрасное, «Тамяночка», за компанию, а?..
Лёха слез с полки. На соседних полках размещались молодая мамочка с дочерью. Мамочка с явным неодобрением смотрела на подвыпившего пассажира и с интересом - на Лёху.
- У вас покушать-то есть чего? - спросила она у Лёхи. Леха неопределённо пожал плечами, забормотал, что дескать не успел затариться вчера, пробыл-то в Иркутске всего четыре часа и назад. А есть все таки хотелось.
- Попробуйте, вот курочка, яичко возьмите, хлебца, не стесняйтесь, всё равно доедать надо. А то мы едоки те ещё - да, Света? - Света, девчонка лет семи, надула губки. Она лежала на верхней полке и смотрела в окно.
- Мам, ну, я не хочу есть, аппетита нет... - Света отвернулась к стенке.
Светина мама улыбнулась:
- Ага, пока всю сгущёнку не съест, не успокоится. Бабушке не довезём... Ну, умойтесь и приходите завтракать.
Скорый поезд Улан-Батор-Москва вёз в неизвестность лейтенанта Таранова ровно трое с половиной суток в компании с вечно поддатым Сергей Сергеевичем, главным инженером какой-то стройки в Улан-Баторе, у которого, кажется, «Тамяночкой» был затарен весь портфель, стоящий под нижней полкой, и радушной мамочкой Людмилой, работающей тоже в Улан-Баторе в войсковой части, где-то в Военторге, ехавшей к бабушке, куда-то под Калугу с капризной дочкой Светкой.
Лёха, в основном, всю дорогу лежал на верхней полке, изредка слезая для похода в вагон-ресторан с Сергей Сергеевичем, и думал, что скоро встретится с дядей Сашей, тот поможет отправиться служить в какую-нибудь войсковую авиационную часть. Думал он и том, что надо бы на какой-то длительной остановке со станции дать телеграмму Галке, что едет уже в старинный русский город Смоленск. Но он даже и представить себе не мог, что после столь занимательной «загогулины» в Иркутск и обратно, так круто повернётся его лётная жизнь...
Дядя Саша и его жена, тётя Надя, жили в центре Смоленска, в доме, где, в основном, жили обкомовские работники. Генерал-лейтенант Таранов, командующий 46-й Воздушной армией верховного главнокомандования ВВС, встретил Лёху радушно, с радостью предоставил одну из комнат, четырёхкомнатной квартиры для проживания.
- Располагайся, племянничек, в комнате Андрея поживёшь, пока не определимся, где служить будешь.
Андрей, двоюродный брат Лёхи, сын Александра Ивановича, был курсантом и учился в Тамбовском высшем военном авиационном училище лётчиков на третьем курсе. Как и положено сыну лётчика, он учился в лётном училище. А не в вертолётном, как некоторые...
Продолжение: https://dzen.ru/a/YjPjFFmR5DYsCB4U?referrer_clid=1400&
