В синодальном переводе Евангелия от Матфея мы читаем: «Сущий на небесах», — а в переводе еп. Кассиана: «Который на Небесах».
При таком прочтении возникает мысль о местопребывании Бога, особенно, если вспомнить псалмы:
«Господь на небесах поставил престол Свой, и царство Его всем обладает» (Пс. 102,19, также Пс. 10,4).
Или: «небо Господу, а землю Он дал сынам человеческим» (Пс. 113, 24).
На таком основании многие комментаторы молитвы Господней видели в этих словах намек на величие Бога, утвердившего Свой престол на Небе и правящего миром из этой наиболее недоступной части вселенной.
Однако такая интерпретация имеет существенный недостаток: она ограничивает местонахождение Бога. Поэтому, например, блаж. Августин рассуждает так: «слова «в небесах» означают «в святых и в праведных», ибо Бог не может быть заключен в пространстве».
А свт. Иоанн Златоуст говорит, что словами «Иже еси на небесех» Иисус «не заключает Бога на небе, но отвлекает молящегося от земли».
О том же можно прочитать в катехизисе свт. Филарета: «В призывании следует говорить «Иже еси на небесех» (Сущий на небесах) для того, чтобы, начиная молитву, оставить все земное и тленное и вознести ум и сердце к небесному, вечному и Божественному».
Реконструкция семитского выражения, стоящего за этим текстом, подтверждает правильность святоотеческого комментария. Но почему современные богословы с уверенностью говорят о семитской основе этого выражения?
Дело в том, что это следует из порядка слов в греческом подстрочнике, который можно буквально перевести на русский язык так: «Отец наш, тот в небесах». По-гречески было бы грамотнее сказать: «Отец наш Небесный». Однако на иврите или по-арамейски сказанное так можно понять как «Отец наших небес». Поэтому, чтобы избежать
двусмысленности, еще в семитском тексте молитвы, вероятно, было введено местоимение, которое при буквальном переводе попало в греческий текст. Интересно, что в Евангелии от Матфея простая форма «Отец наш Небесный» встречается семь раз, в том числе и в Нагорной проповеди. Однако наряду с таким переводом в том же Евангелии тринадцать раз употребляется и буквальный перевод: «Отец (наш или мой или ваш), тот в небесах».
Выражение «Отец (мой, твой и т.д.) Небесный» хорошо известно по раввинистической литературе, которая письменно зафиксирована несколько позже Евангелий. Здесь это выражение часто встречается и обычно связано с противопоставлением Отца Небесного и отца земного или же Царя Небесного и царя земного.
Следовательно, из семитской реконструкции интересующего нас выражения можно придти к выводу, что оно, прежде всего, напоминает нам о нашем новом рождении и о нашем новом Отце — Отце Небесном.
Именно так перевел на русский язык эти слова С.С. Аверинцев: «Отец наш Небесный!». И это совершенно соответствует комментарию Евфимия Зигабена: [Господь] «повелевает говорить «Отче наш, иже еси на небесех», чтобы мы помнили о небесном родстве и, как усыновленные Богу, были достойны такого дара, и чтобы жили достойно такого Отца».
#молитваотченаш
