Сезон “Комеди Франсез”, посвященный 400-летию со дня рождения Мольера, открылся премьерой новой постановки “Тартюфа”. Самая знаменитая пьеса французского драматурга была поставлена на новый лад. Точнее, на самый старый. По первой редакции пьесы, которая увидела свет рампы лишь однажды, а затем была запрещена. Бельгийский режиссер Иво ван Хове получил возможность вернуть эту, более жесткую, короткую и напряженную версию на сцену. И на главную роль выбрал Кристофа Монтене, с которым делает уже третий спектакль на сцене главного французского театра. О том, что получилось, Кристоф рассказывает в своих интервью, компиляцию из которых мы перевели для вас. А сам спектакль можно увидеть в кино в рамках проекта TheatreHD.
В чем разница между редакциями пьесы - той, к которой привыкли мы, и той, что поставил сейчас “Комеди Франсез”?
В этой оригинальной более короткой версии мы выигрываем и проигрываем одновременно. Мы теряем всю часть про влюбленных, Валера и Марианну. Мы также теряем финальную сцену с королем-спасителем, которая временами кажется бесконечной. Но мы выигрываем в интенсивности и скорости. Очень волнующе и интересно играть Тартюфа так, как его представлял себе Мольер в своей первой редакции.
Есть ощущение, что Иво ван Хове представляет нам семейный триллер?
Именно так. Сценография, свет, музыка - все играет на это впечатление, мы погружаемся в мрачную и напряженную атмосферу. Белый прямоугольник в центре сцены как татами, место для поединков. Здесь концентрируется вся наша энергия, сюда аккумулируется весь свет. Вы просто физически ощущаете это напряжение, которое сопровождает всю историю, вплоть до неожиданной развязки.
Каким Иво ван Хове видел Тартюфа?
Он хотел, чтобы Тартюф был молодым. У нас там есть пролог, из которого понятно, что это бомж (клошар), которого подбирает глава семьи, и этот человек, которому дали приют, начинает паразитировать, менять и, в конечном итоге, взрывает семейную “ячейку”.
Герои истории раскрываются в столкновении с этим персонажем. Я думаю о “Теореме” Пазолини, хотя это, конечно, не одно и то же. Спектакль - в стиле ван Хове, смущающий, шокирующий и очень стильный. Ян Версвейвелд умеет делать так, чтобы декор был красивым, эстетичным и, в то же время, комфортным для исполнителей. Иво любит работать с эффектами, он не боится машинерии, а музыка Александра Деспла добавляет в спектаклю толику Голливуда. И, конечно, Иво открывает путь для воображения - и артистам, и зрителям - он не запрещает ничего, все возможно. Кажется, что результат прост, но за ним - огромная работа.
Каков Тартюф для вас?
Мы избавляемся от идеи, что перед нам ложная набожность, религиозный лицемер. “Как я ни набожен, но все же я — мужчина” - говорит он. Мужчина, которого любят Эльмира и Оргон, плотской любовью или со страстью почти мистической. Он очень притягателен, его объяснение с Эльмирой это просто высший пилотаж. Он соблазнителен, он бесподобный манипулятор. Но не нужно думать, что он постоянно играет. Его стоит воспринимать со всей возможной искренностью - она в нем есть. Он не фарсовый персонаж - интересно как Иво, человек другой культуры, его видит и трактует. Пьеса неожиданно становится трагедией: в дом пришло зло. Как заставить его уйти? Возможно ли это? Семье придется быстро искать решение. Напряжение постоянно висит в воздухе, груз все тяжелее и тяжелее, события развиваются непредсказуемо. А ещё у этого спектакля особое ощущение “первой встречи”. Иво признался, что до этого момента как-то выкручивался, чтобы не ставить Шекспира в Англии и Мольера во Франции. В данном случае он все же рискнул.
Вы уже имели дело с Мольером, сыграв одну из ролей в “Мизантропе” в постановке Клемана Эрвьё-Леже…
Еще я в 17 лет я сыграл Дон Жуана, но, конечно, это было рановато… Мне близко то, о чем говорит Мольер. Благодаря Клеману и Иво я еще отчетливее понимаю, что Мольер не просто “священная корова”, он великий автор. Когда смахиваешь пыль с текста, убираешь устаревшие картинки, это оказывается очень красиво, смешно и мощно. Он очень современен. Эти типажи, типа мнимых святош, мы видим и сегодня. Мольер говорит о человеческой природе, которая, увы, неизменна.
Вы как бы себя описали как актера?
Костюм это рамка, он мне очень помогает, он просто физически трансформирует тело. Я люблю метаморфозы, люблю преображаться, но я и очень доверяю интуиции тела. Я люблю слышать голоса других актеров, подхватывать манеру речи, держать паузы, создавать и разрушать. В общем, я люблю весь процесс :) Мне кажется, я тот, кто играет согласно своей интуиции, что называется, по наитию.
