Юрию Сергеевичу показалось, что слова отца прозвучали словно через глухую стенку. Ему хотелось одного: чтобы не пришлось долго выслушивать батины нравоучения. А отец и сказал-то пару слов… И неожиданно повернулся, пошёл к машине. Юрка смотрел ему вслед: такое безнадёжное горе было в тяжёлой батиной походке…
На совещании Юрий Сергеевич почти не слушал отчётов методистов. Кивал головой, а сам рассеянно вспоминал батин шёпот. Так о чём он там?.. Небывалый случай, чтобы отец обошёлся парой-тройкой слов. Обычно он полдня мог объяснять, что Юрка разгильдяй и балбес… И что надо делать для того, чтобы не быть ни разгильдяем, ни балбесом. Юрка часто смеялся:
- Бать!.. И чего ты в машинисты угольного комбайна попёр! Тебе б в учителя! Вот уж объяснял бы!
Сергей Степанович сводил брови:
- Балабол. Ты слухай, что тебе батька говорит.
Да, так о чём батя?.. Юрий Сергеевич рассеянно посматривал за окно. Батины слова будто сквозь стенку слышал… И отмахнулся, убеждал себя: ну, и хорошо, что отец ушёл! Потом разберёмся, зачем он вообще приехал в районный центр, да ещё и ждал его около отдела образования.
- Были… у вас… Были… – отцовский голос вдруг послышался яснее. Так бывало, когда пацанами купались в Луганке: вынырнешь, – и все звуки вот такие же приглушенные, плохо различимые. А уже через пару секунд мир звучит обычно. Так и с батиным шёпотом… У Егорова перехватило дыхание: – Двойняшки… у вас были… Двойняшки у вас были!.. – Сейчас батин безысходный шёпот слышался Юрию горьким криком: – Двойняшки у вас были!
Двойняшки?.. Двойняшки!.. Юрий прикрыл глаза, не заметил, что бестолково улыбается этому счастливому слову: двойняшки!.. Когда Лида… когда жена сказала, что беременна… И что у них, Веремеевых, в роду часто двойняшки рождались, Юрий в какой-то светлой-светлой радости понял, что очень хочет двойняшек! Мальчишку и девочку, или двух девчонок, или двоих пацанов – но чтобы их двое сразу было! Варюшкиному рождению был рад, и всё же вздыхал, улыбался Лиде:
- А ты представь, – вот если бы ещё одна… точно такая же, как Варюшка, была бы!
Двойняшки?.. Были?
Юрий Сергеевич поднялся, пошёл к двери. Методисты и инспекторы провожали его удивлёнными взглядами, непонимающе переглядывались.
Егоров сел в машину. Бездумно поехал в посёлок, остановился на берегу Луганки. Лида очень любила здесь бывать. Любила, когда Юрка рассказывал про детство, – как с пацанами сбегали сюда с уроков, как не могли дождаться, пока вода прогреется, начинали купаться уже в начале мая… Радовалась, как брошенные Юркой камешки долго попрыгивают на воде. А он учил Лиду, как надо бросать камешки, чтобы они не тонули, а вот так подпрыгивали…
Попытался разозлиться на Лиду: значит, беременной была!.. И не сказала ему!.. А злости не получалось, – вместо неё жаром плеснула в лицо вина. И злость нужна была для того, чтобы оправдаться: кто ж знал, что вот так, одновременно, сбудется вдруг самое сокровенное… Что Вика Лебедева… Что он, Юрка Егоров, возьмёт на руки Вику, и она позволит, чтобы он целовал её… И в эти же дни сбудется их с Лидой желание – про двойняшек. Значит, были двойняшки… И она не сказала… И – не уберегла!
Так легко нашлось оправдание: это она, Лида, не уберегла их двойняшек! И, чтобы совсем, до конца – безвозвратно! – отбросить от себя вину… тревогу, боль, Юрий заторопился к машине: Вика ждёт. Надо сегодня успеть посмотреть квартиру, где они будут жить…
Сбывшееся счастье – вот оно: Вика Лебедева… А несбывшееся осталось в горьком батином… то ли шёпоте, то ли крике:
- Двойняшки у вас были!..
Были…
О Лидиной беременности… о двойняшках Вике решил не говорить: ей, женщине, к тому же – не рожавшей, тяжело, наверное, будет слышать такое… Вика и так много переживает в эти дни. Услышит про двойняшек, – ещё испугается… а потом и рожать побоится.
Квартира Вике понравилась. Она прошлась по всем комнатам, постояла у окна. Задумчивым взглядом обвела стены, подоконники, полы. Озадачила Юрия вопросом:
- А кто здесь всё уберёт?..
Егоров растерялся: он как-то не думал, что Вика не умеет убирать квартиру. Неуверенно сказал:
- Я попрошу нашу уборщицу, Елену Петровну. Она придёт и всё сделает.
Вика улыбнулась:
- Вот и хорошо. Надеюсь, – ты не думаешь, что я буду у тебя домработницей? Когда мне выходить на работу в отдел образования?
Егоров тоже попытался улыбнуться:
- Викуль!.. А оно тебе надо? Без конца по школам ездить…
Уже без улыбки Вика ответила:
- Надо. Ты не представляешь, как.
Сама Вика много раз представляла, как приедет в Светлоярскую школу с проверкой… Хотела увидеть заискивающую улыбку Романа Павловича. Чтобы он, издёрганный всё новыми и новыми её замечаниями, сам предложил… выпить чаю. Предложил всё, что в таких случаях бывает связано… с чаепитием. Прямо у себя в кабинете. А потом Виктория Викторовна улыбнётся:
- Понравилось?.. Так кто кого выбрал-то, Роман Павлович?
И Лидка тоже поймёт, кто должен быть рядом с Юркой Егоровым, поймёт, как жалко она сама выглядела в роли жены начальника отдела образования.
… Калашников понимал, что заставляет Лидию Валерьевну волноваться. И всё равно приходил к ней на уроки – почти каждый день. Впрочем, волновалась она только в начале урока. А потом, случалось, просто забывала, что за последней партой сидит директор школы. Калашников с серьёзным видом что-то записывал… Лидия Валерьевна полагала, что директор дает характеристику этапам урока алгебры или геометрии… Так оно и было, только Лида не догадывалась, что в журнале внутришкольного контроля между строгими словами характеристики урока Роман Павлович пишет её имя: Лидия… Лида…
Лидия Валерьевна не понимала, чему Калашников так счастливо улыбается: Тимка Агошин не смог вспомнить простейшую формулу, а он улыбается…
А Калашников улыбался и писал: Лида… По-мальчишески радовался: как хорошо, что он – директор!
Однажды Лидия Валерьевна вошла в кабинет математики перед первым уроком. Ещё на пороге замерла: на столе лежал букет степных тюльпанов… Даже голова немного закружилась – от ясно-жёлтой свежести нежных и трепетных лепестков. Неужели уже расцвели?
Благодарно улыбнулась девятому Б:
- Спасибо, ребята. Где отыскали такие?
В явном замешательстве мальчишки переглянулись. Максим Фролов сожалеюще развёл руками:
- Лидия Валерьевна, мы не успели. Только собирались на великах смотаться в Криничную балку – там, на склонах, наверное, уже расцвели. – Вздохнул: – Не мы это.
Тимка Агошин в своём презрении не скрыл ревность, подтвердил:
- Не мы. Мелкие какие-то. Не знают, где собирать!
Лидия Валерьевна бережно собрала цветы, поставила их в простой стаканчик. Надо Варюшке показать – малышке понравится… Быстро отвернулась к доске – скрыть набежавшие слёзы. Потому что крошечные девочки, что таким же ясным, ласковым светом, как у лепестков жёлтых тюльпанов, совсем не надолго озарили её жизнь, тоже радовались бы маленьким смелым цветам…
По ночам просыпалась в слезах: снова видела во сне, как Варюшка радостно протягивает своих кукол двум малышкам. Малышки зачарованно и печально смотрели на Варюшкиных кукол, а она бежала к крыльцу – взять ещё большого мягкого мишку… А девочки, держась за руки, уходили от Вари в какую-то непонятную сторону. Варюшка плакала, звала их, – называла девочек по именам, и Лида радовалась их красивым именам, но, проснувшись, ни разу не смогла вспомнить, как звали её ушедших малышек… Наверное, потому, что они с Юрием так и не выбрали для них имена.
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 11
Навигация по каналу «Полевые цветы»
