На этот магазин жаловались уже не в первый раз, так что Горчаков не удивился, издалека распознав базарную ругань.Товар у них предлагался отменный, даже чересчур, но каждый зашедший моментально начинал подозревать подвох, рассматривая не по сезону свежие и сочные ягоды или даже банальную картошку или капусту такой неземной красоты, что впору её в музей. Народ у нас недоверчивый и, глядя на ценник, сразу же принимался искать, в чём именно его хотят надуть и как такое вообще может быть.
Рассказ "Весенняя жатва" (7)... (назад к 6)
Скандалы обычно ничем не заканчивались, потому что купленные на пробу продукты не превращались в паршивую тыкву ни через час, ни даже через неделю, но недовольство зрело. Владельцы таких вот лавок особо не афишировали, что у них за прилавком или на складе обязательно есть свой травник, но москвичи прекрасно знали, откуда берутся дешёвые деликатесы. Ребятишки посмелее бегали подсмотреть, как «наколдовывают» еду, хотя чаще всего родители строго запрещали совать нос к «этим», травники же добродушно прогоняли любопытную детвору.
История с чёртовой удачей и домовыми: "Алиса и её Тень"
Но всё-таки каждый день находился очередной покупатель, недовольный масштабом халявы. Открыто нападать на самих травников не решались — уже бывали случаи, когда, судя по настойчиво курсирующим слухам, ускоренный рост любых растений способствовал молниеносному обездвиживанию обидчика кореньями да ветвями, и до прямых стычек не доходило, ограничиваясь пустопорожними склоками. Пока.
Горчаков покосился на дворнягу, смирно замершую у крыльца, и вошёл внутрь.
Раскрасневшаяся тётка перебирала мясистые помидоры и орала, брызгая слюной:
— Чего глаза таращишь, я тебя спрашиваю? Позови мне своего травника!
— Если не нравится товар, вы же не обязаны здесь покупать, можно в сетевой пойти, — хозяин нервничал, но сохранял лицо, тогда как клиентка явно накручивала себя.
— Сам туда иди! Ихнее невозможно есть, пластмасса одна. Но с какого перепуга, я тебя спрашиваю, мне ещё и переплачивать за то, что твой травник ручками-ручками сделал за секунду? Пускай наделает мне пару килограмм и я пойду.
— Бесплатно не отдам, — убеждённо и сквозь зубы процедил хозяин, наконец дождавшись того самого, зачем они все кричали, мотая нервы и доказывая очевидное.
— Ах ты… — тётка осеклась, разглядев участкового. Впрочем, быстро прикинув, что власть будет на её стороне, продолжила натиск. — Так я говорю, отдайте мне мои помидоры, а он не даёт, — и доверительно прибавила, — совсем зажрались!
Горчаков вздохнул, наперёд зная, как важно сразу сбить спесь:
— Разберёмся. Вы за товар уже заплатили?
Покупательница взметнула брови и гневно поджала губы, но её несостоявшуюся речь прервал шум в подсобке. Хозяин шмыгнул в проём и сдавленно охнул, отступая. Между ящиками высунулась лохматая голова молодой девушки, а затем и вся она, перемещаясь на четвереньках, выскользнула в проход. Ноздри её дрожали, а огромные зрачки цепко выхватывали застывшие фигуры — девушка ещё раз принюхалась и лизнула яблоко, призывно лежащее поверх целой горы таких же идеальных собратьев.
Хозяин зажал рот рукой, а девушка легко вскочила и встала вплотную, почти соприкасаясь носами.
— М-маша… Ты?..
— Скучал? — неожиданно мелодично протянула девушка, чуть отведя локти и щёлкнув пальцами.
Хозяин, основательный немолодой мужчина с обручальным кольцом, вяло шевельнулся и начал оседать по стенке.
— Ну-ну, полегче. Не надо драмы, — девушка всем телом повернулась к посетителям и глазами показала на дверь, — а вы пошли вон. Быстро.
Горчаков почувствовал, как холодная капля течёт по спине и как шумно задышала испуганная клиентка, а потом пулей вылетела из магазина.
— Что здесь происходит? — голос его резко сел, но участковый плавно переместил кисть к кобуре, мысленно гадая, прыгнет ли девушка и что он будет делать, если да.
— Смелый? Похвально! — девушка смешно дёрнула головой, как и та, на дереве, по-птичьи. — Но я проблем не хочу. Шёл бы ты, дядечка, откуда пришёл.
Хозяин наконец забулькал и внятно произнёс:
— Маша. Прости, я не хотел… Прости меня.
— Что, пригорело? — презрительно скривилась Маша, вдруг превратившись почти в обычную девушку, только в грязной одежде и злую.
— Я всё отдам, клянусь. Расплачусь за всё.
— Ага. Конечно, — девушка осмотрела себя, — только шнурки погладим. Ты на мне ездил, эксплуататор фигов, так теперь моя очередь, — Маша опять уставилась на Горчакова глубокими серыми глазищами, — Чего ждём? Особого приглашения? Этот хмырь надо мной измывался почём зря, зато теперь мы с ним потолкуем по душам. Если ты, полиция, волнуешься за население, так не боись. Жить будет. Уйди, а?
— Всё нормально, — подал голос хозяин, вытирая рукавом выступивший пот, — мы сами разберёмся.
Горчаков хотел ещё допросить его, но под тяжёлым взглядом девушки вдруг растерялся, как ребёнок, еле справляясь с накатившей волной — желание выйти за дверь буквально толкало изнутри. Он послушался и с облегчением втянул прохладный уличный воздух.
