"Только балерина и скрипка. И не слышно дыхания тысячи восьмисот человек, и проносится веяние тех секунд - трех-четырех-пяти, - которые и составляют самое зерно театрального восприятия, секунды того вдохновения, какое, кажется, нельзя приобрести никакими усилиями и никакой техникой, секунды того охвата, ради которого существуют и это роскошное здание, и директор, и художник, и осветители, - словом 3 тысячи человек коллектива Большого театра.
В нашем театре мы нашли то, что может помочь выбраться из всяких штампов. Вы знаете, что наша задача, наше искусство - ничего не играть. Это первая заповедь наша. Ничего не играть: не играть образа, не играть слов, не играть чувств, не играть положения, не играть плача - ничего не играть. Тогда легче не попасть в штампы. Актер, ищущий, что такое живое чувство, скорей не попадет на штамп.
Скучно не то, что длинно, а то, что скучно.
Есть французская театральная поговорка "всякое произведение искусства хорошо, кроме скучного".
Нужно страстное желание найти необходимое чувство: нужно захотеть себя побеспокоить.
Заражать весь зал вы можете только своими нервами, своим темпераментом.
Я все время употребляю слово "заразительно", потому что всякий талант - и писательский и актерский - заключается именно в способности заражать других людей своими "переживаниями".
О Чехове:
Точно у него гора с плеч свалилась, точно он вдруг почувствовал право жить, как самый простой обыватель - без каких-либо литературных или театральных обязательств. Как писатель, он, кажется, больше всего боялся быть скучным и повторяться. И теперь радовался, что ни театр и никакие редакции не насилуют его спокойствие.
"Спрячу до будущего года или до того времени, когда захочется опять писать. А дождя все нет и нет. У нас во дворе строят сарай. Журавль скучает. Я тебя люблю.""