Написав о памятниках писателям и поэтам, я не мог не вспомнить еще один «памятник» на бульваре. Это относительно новый памятник Михаилу Шолохову на Гоголевском. Мимо памятника никак не пройдешь — он расположен по обеим сторонам от пешеходной дорожки, по одну сторону — сам классик, гребущий на лодке, по другую — небольшой табун лошадей, как бы плывущих за ним. «Тихий дон» все читали, обсуждать художественные достоинства скульптурного произведения — не совсем мое дело, я о другом.
А чего он тут все-таки делает, этот Шолохов? Откуда, так сказать, пришел, из какого дома и по какому адресу?
Откуда на Тверском взялся памятник Есенину, например, мы подробно разобрались, зачем на улице Забелина в районе Ивановской горки возник памятник Мандельштаму — тоже. Ну а певец казачества — он в Москве что именно делал? Где жил?
Формально говоря, Шолохов действительно жил совсем недалеко от этого места — если идти по Сивцеву Вражку туда вот, в район Смоленки, и пройти его почти до самого конца, там слева будет такой «цековский» (ну не мог отказать себе в удовольствии опять прибегнуть к этому московскому сленгу) из желтого кирпича высокий дом, на котором висит памятная доска — начиная с 1970-х годов здесь была квартира Шолохова в Москве.
Досок на доме много — генералы, маршалы, Герои Советского Союза, доска Михаила Александровича смотрится органично, ведь он и был — вот именно в этот период своей жизни — именно «литературным генералом», точнее не скажешь. Выступал с трибун под бурные и продолжительные аплодисменты, громил «неправильных» писателей и в целом интеллигентов, был депутатом Верховного Совета, ну и так далее.
Другое дело, что в отличие и от Есенина и от Мандельштама жизнь его была очень мало связана с Москвой.
Когда приезжал для участия во всяких торжественных мероприятиях или «порешать дела», жил чаще в гостинице «Москва», напротив Кремля. Отсюда и в ЦК КПСС ему было удобно, и на пленум Верховного Совета. А так — дни свои проводил в любимой Вешенской, где была у него усадьба, и «повидаться с Шолоховым» ездили собратья по перу (например, Василий Макарович Шукшин) — именно туда. Зачем Шолохову выделили квартиру на Сивцевом Вражке — ну, из уважения, наверное.
Впрочем, если уж подходить строго, памятник Шолохову в Москве — вполне мог бы быть, и был бы даже логичен — но совершенно в другом месте.
В 1920 и 1930-е годы Шолохов работает над «Тихим Доном», активно печатается, в частности, главы из «Тихого дона» публикует в журнале «Октябрь». Пишет он и в «Правду». И в журнале «Молодогвардеец». Бывает у Горького. То есть в московских «писательских» и партийных домах, в редакциях — он вообще-то частый гость.
Я довольно нейтрально отношусь к различным версиям об авторстве «Тихого Дона». Но что мне, например, совершенно очевидно (и это доказанный факт), что в своем романе Михаил Александрович активно использовал и архивные материалы о гражданской войне, и мемуары белых генералов. Ну то есть как «использовал»? Брал кусками и немного переделывал. Нормально.
А брал он их, как я думаю, в так называемом «Архиве Октябрьской революции», который по решению Ленина учредили аж в 1920-м году, и который находился по адресу Большая Пироговская, 17. Там и сейчас находится Росархив, это огромное хранилище документов. Есть там и читальный зал, конечно.
Материалы эти были строго засекречены, «белые» мемуары тоже не публиковались, в общем, тут нужны были специальные бумаги и разрешения. Были ли тогда копировальные аппараты? Конечно, нет. Шолохов сидел на Пироговке и от руки переписывал.
Так что памятник ему, хоть с лошадями, хоть без — ставить надо было совсем на другом бульваре. На «Девичке», Девичьем поле.
Впрочем, это лишь моя версия. Можете выдвигать другие.
