Читал один текст о Феофане Прокоповиче и наткнулся там на цитату из его пьесы «Владимир». Некий бес сравнивает князя Владимира с императором Константином, также принявшим христианство, чем сильно огорчил всех бесов, которые плачут «погибель его помняще»(с).
То есть в представлении автора, одного из известнейших православных теологов своей эпохи, бесы говорят в точности как ангелы, плачущие о погубившей себя душе, но только с инвертированной оценкой спасения/гибели. С одной стороны, это вполне логично, ведь каждый бес является бывшим ангелом и соответствующая риторика для него должна быть дефолтной, прописанной в его сути . С другой стороны, у христианских авторов бесы обычно осознают своё текущее положение и не впадают в самообман, губя христианские души, при этом считая, что спасают их. Такое помрачение характерно для людей, не имеющих духовного зрения, но не для демонов.
Однако поскольку бесы — подданные Отца Лжи, вполне возможно, что в данном конкретном случае этот бес попросту лукавит. Но ведь он говорит со своими собратьями, перед ними-то какой смысл притворяться? Может ли такое быть, чтобы бес искренне считал чьё-то спасение погибелью души? Или же он думает о людях как о слабоумных, заведомо нуждающихся в благотворной опеке и для него вообще все души, обретшие свободу, погибли, а те, что попали в попечение падших ангелов — спасены?
Сведенборг однажды упомянул, что упавший на дно ада луч света виделся павшим духам как чёрное пятно, грязная лужа. Именно потому, что они отпали от Единого, восприятие бесов стало инвертированным, плохое они воспринимают как хорошее и наоборот. Однако возникает вопрос — могут ли в даже в этом случае падшие ангелы воспринимать спасение (в христианском смысле) чьей-то души как погибель? Но почему бы и нет? Ведь мы проходили в школе классическое советское стихотворение, в котором наглядно демонстрировалась такая картина мира. Окончательно порвавшая с христианством душа показывалась как спасённая, а само её деяние выглядело духовным подвигом. Я говорю о «Смерти пионерки» Эдуарда Багрицкого.
Падший ангел, являющийся вечным и изначально совершенным духовным существом, заведомо способен на гораздо более изощрённые рассуждения, чем примитивный в сравнении с ним человеческий рассудок. А значит, бесы в своём аду вполне могут иметь не только собственное представление о спасении, но даже своих адских святых (например, отшельников, всю жизнь сопротивлявшихся ангельским искушениям и в итоге победивших) и собственные монастыри.
Эти обители могут населять души людей, которым их бесовские наставники помогают умерщвлять последние остатки добродетелей, трактуемых как пороки. Такое адское учреждение полностью соответствовало бы характеристике дьявола как «обезьяны бога», рабски копирующей методы своего небесного оппонента. Раз есть адская анти-церковь, то в ней наверняка есть и собственные теологи, которые трактуют жизни и деяния различных исторических личностей именно так — формально христиански (вплоть до дословного цитирования св. Писания), но по сути в антихристовом духе.
