Рассматриваю старое фото из семейного альбома. Лето 1959 года, мы с братом живем у бабушки в деревне, а перебравшиеся в город родители приехали в гости.
Скажите, нищета! Тогда все так жили. А мы, дети, были рады, довольны и счастливы. Особенно я, ведь рядом верный и любимый пёс Бобик.
Задумалась о том, как много слов из лексикона тех лет ушло в прошлое и забылось.
Семья расположилась возле избы-мазанки. Крытую соломой крышу ежегодно следовало подновлять, как и стены, на которых каждой весной замазывали глиной трещины и выбоины, потом белили.
На заднем плане расположен катух (сарай). В нем содержали корову и двух овечек. Рядом был низенький птичник, куда я забегала, не пригибаясь, и доставала из соломенных гнёзд ещё тёплые яички. Главное, улучить момент, чтобы рядом не было кочета (петуха). Тот очень ревниво оберегал своё богатство.
Баз (двор) с тыльной стороны огораживал допотопный забор из срубленных веток терновника. «Сходи на баз, умойся!» — звучал ежедневный утренний наказ бабашки.
Со стороны улицы двор огораживал плетень, на кольях которого обычно сушились глиняные горшки. Стеклянные банки были редкостью и тщательно оберегались. Помню, как мы с подружкой собирали пустые стеклянные флаконы из-под одеколона и духов. Приходили друг к другу в гости, рассматривали их наклейки, обнюхивали, подсчитывали, у кого больше. Но, большого разнообразия не было: если мужской одеколон, то «Шипр» или «Тройной», реже «Особый», тоже и с женскими ароматами — «Белая сирень», «Ландыш серебристый» и, конечно же, знаменитая «Красная Москва».
Из домашней утвари запомнилась пахталка — узкая и высокая деревянная ступа из гладко обструганных дощечек, схваченных металлическими обручами. Раз в месяц туда заливались собранные и хранившиеся в погребе сливки, ступа накрывалась плотно подогнанной крышкой с дыркой посредине. В неё предварительно вставлялось древко с крестовиной, которая и сбивала масло. Конечно, не сама сбивала, ручкой работала бабушка. А мы с нетерпением ждали появления желтого ароматного масла. Горбушка испечённого в печи хлеба со свежим маслицем, посыпанная крупной темноватой солью — какая вкуснота! Одно из самых ярких воспоминаний детства...
Сени в избе были просторные с небольшим оконцем возле двери. Летом их использовали как кухню, готовили на керогазе, там же за столом обедали. Вечером, избегая запах керосина и лишней готовки, бабушка научила есть тюрю. Ах, как мы любили это блюдо! Раскрошенные в тарелку кусочки хлеба заливались парным молоком и посыпались сахаром. Ели за обе щёки, наперегонки.
Там же в сенях стояла прялка — огромное деревянное колесо с педалью. Сверху вкладывалось веретено и устанавливалась кудель. Кудель — это уже перебранная и подготовленная к прядению шерсть, этакая куля с голову величиной. Я так хотела научиться прясть, но прялка изготовлена под рост взрослого человека, а у меня до педали ноги никак не доставали. Зато бабушка научила вязать спицами и уже в шесть лет я связала носочки и платок своей кукле-голышке.
Еще в сенях стояли сундуки, несколько штук и разной величины. В них хранили одежду и иное «добро». Из всего этого «добра» сохранился только вот этот «Домашнiй лечебникь», как я недавно нашла сведения в интернете, 1903 года издания.
В одном из сундуков хранили зимнюю одежду: тулупы и катанки (валенки). Помню, как однажды осенью к нам приходил старичок и замерял наши с братом ступни. Как пояснили взрослые, это был шаповал (валяльщик валенок). Он забрал подготовленные тюки овечьей шерсти и через некоторое время принёс две пары аккуратных валеночек-катанок. Для брата обычные чёрные, а для меня беленькие; я все удивлялась, как из серой невзрачной шерсти такие хорошенькие получились.
Какие ещё слова ушли из оборота вместе с изменившейся жизнью? Гумно, коса, навильник, зипун, арба, репродуктор, патефон...
А какие у вас остались в памяти забытые слова и какие ассоциации они вызывают?
Пишите, делитесь воспоминаниями, буду рада.
