"Лестница в небо" символ, пришедший к нам в юности под запретным глифом "Лед Дзеппелин", а сейчас - это классика для арф, не для электрогитар! И символ этот не придуман самими "цеппелинами", он хорошо известен и у нас, на перекрёстке Шелкового Пути и Волока из варяг во греки.
Автор акварели, художник Борис Абрамов, получил от Николая Рериха серебряное кольцо ученика в Шанхае, кажется в 20-е годы прошлого века, почти 100 лет назад. И тогда он начал писать по-другому. И писал письма своему Учителю, и эта переписка продолжалась и после смерти Рериха. Для этих людей смерти нет:
Люди разрывают жизнь на земную и потустороннюю, а жизнь одна, неразрывная, нераздельная, объединённая, идущая в двух мирах.
Сторона Земли, освещённая солнцем, столь же реальна, как и неосвещённая, ибо целое – это Земля. Точно так же и жизнь, в её целом, включает в себя оба Мира – Мир этот и тот, и прерывается лишь в понимании и осознании её человеком, но не в действительности. Жизнь здесь и жизнь там – стороны жизни единой.
(Письмо из книги "Грани Агни Йоги" – 1958 г.)
Об этих письмах я узнал на выставке Рериха и его учеников, мне подарили первую книгу устроители выставки, за то, что я написал интуитивный, но самый удачный экспромт в книгу откликов. В общем-то - он об одной картине:
Вылилось зеркало на дорогу
Без конца и без края
В каждом ли облаке Облик Бога?
Может быть. Я не знаю.
Можно ослепнуть от отражений
Если не видел Света
Можно охрипнуть от возражений
Если не ждёшь ответа
Можно от встречи отгородиться
Если не слышишь Слово
Сердце открытое не стыдится
Если к Любви готово
Странные картины Николая Рериха и его учеников вскорости я начал видеть воочию во время своих путешествий по Алтаю, Саянам и предгорьям Тибета. И даже дома, на Ямале - небо-то - оно одно.
...облако - облик Бога? Это надо видеть. В это хочется войти, страшно хочется, страшно и хочется.
Вы такое видели, да? Одинокий чудный электролитический вихрь - этот видимый даже при ясном полуденнном свете электрический накал внутри галактически огромной трубчатой волны - это простое пространственное явление напряженности тяжелых приземных электрических полей - этот сгусток силы...
...этот сгусток силы оторвался от земли, от светящегося кристалла рубчатой ледяной вершины где-то в Гималаях и завертел в вихревое кольцо поперек могучего водного потока тьму мелких капелек темной и светлой воды, тьму, засиявшую от соприкосновения с этой силой и...
...и тут же сила горного ветра была остановлена на лету играючи. Какой-то иной силой. Несоизмеримо более мощной.
"Не сломана я, но - остановлена я..." - шепот такой в тишине перед ударом грома оттуда?...я вдруг понял, почувствовал телом это выражение из книги самого Рериха: "ДЕРЖАТЬ В РУКАХ УРАГАНЫ".
Ничего не менялось. Остановленный на грани взрыва черно-белый вал попыхивал изнутри багряными сполохами. И не накатывался, а плыл величавой лодией по чистому предвечернему небу. Внутри у меня нечто защемило, заворочалось нечто (солнечный змей коснулся солнечного сплетения? - подумалось отдаленно) и я поспешил уйти. Или меня потянуло прочь, погнало под защиту дома то, что заворочалось возле души при первом всплеске грозного предгрозового предупреждения?
Стыдно. Почему от посланника Солнца "воротит душу"? Почему я так боюсь потерять сознание? Не в первый раз ведь это желтое неверное свечение вокруг предметов сигнализирует о близости иных энергий, и всегда ведь возвращался... Эта осторожность, эта боязнь раннего шага, это нежелание отпустить дух хотя бы кратковременно, это ведь не страх смерти, не так ли?
Это уже сгусток стыда. Сгусток совестливости перед Весть Несущим. За то, что вышел пред светлые очи юного Солнца неомытых в трех, трижды трех, семижды, семисот семидесяти семи - да сколко же надо вод пройти, крещение водою сколько раз принять, чтоб без упрека в душе и страха при сердце смотреть на Огонь Солнечного Змея?
Я вернулся еще раз. Вдвоём с Ситой. Чтобы она увидела. И чтобы она была все время рядом, держала меня за руку. Или нужно, чтобы мы разделились на это время, как перед прыжком в Поток? Только на это время? Холодок прокатился каплей по спине, пробежала вверх по коже какая-то волна от земли, я сильнее сжал руку Ситы:
Да будут ли вечно не в этом мире наши тела вместе? Или Закон, соединивший наши сердца здесь, сочтет эти несколько тысяч дней совместной земной жизни более чем довольным достатком для неуспешных в утешении и неудивленных дивом..?
- Туча не чудо! - споря с собой сказал я Сите. Может быть все же сказал вслух? - Так отмечено в Изумрудных скрижалях Гермеса Трисмегиста. Как наверху - так и внизу. Нигде туча не чудо. Мы не должны так смотреть на эти простые природные игры.
- А ты помнишь, давно уже, неделю, две ли тому назад, ты видел Луч Армагеддона на углу улиц Советской и Ленина? Возле дома, где живут дети. Это тоже был не Знак?
- Это Знак. Я помню. Я никогда не забуду его. Но ведь не начался зримый Армагеддон на углу улиц Советской и Ленина? Нет во мне еще твердого чутья, жесткой уверенности, чтоб холодная голова могла поверить, а жаркое сердце перестало просить за детей, которых это бы ещё не коснулось бы... Я поэт, мне легко увидеть даже что-то поближе, попроще. Людей. Например - смотри - идут навстречу друг другу два парня с гитарами, они скрыты домами друг от друга, они еще не видят своей встречи на углу улиц Высоцкого и Цоя...
- Шутишь, опять шутишь, - улыбнулась мне моя Сита. - А я верю, что это сражение скоро явно начнется и Свет опять победит тьму! И я готовлю себя к участию в том!
Она говорила и убеждала и утешала мой напряженный слух, повторяла ведомое и неведомое, и мне подумалось, что она неправа лишь в одном - думает, что готовится, тренируется, ждёт. А на самом деле ежедневно и ежечасно каждый шаг ее жизни это уже волна торопливого Армагеддона. Вверх или вниз. Беда и радость от победы над бедой, и легкое головокружение от успеха, или от терпеливого голодания без капли воды.
Да много всего. Армагеддон на каждом углу.
А может быть это и правда еще детские игрушки? То что происходит с ней и со мной, с землей и страной? Ох, опять ты ... Ну разве нужен народу герой? Кто просит искать правду? Кто ждёт? Кто обрадуется позору своей вчерашней слепоты? Кто станцует с похмелия?
Поза героя. В хатха-йоге есть такая асана. Я пробовал. Может быть - зря перестал? Разве боец, когда держит меч подъятый, разве он думает о том, красиво ли со стороны выглядит его поза? Это должно быть доведено до автоматизма.
Или не стоит тратить силы и время на то, чтоб учить своё стареющее тело, тратить излишнее время на обучение слуги, когда и сам хозяин еще совсем не образован? А времени так мало. Ведь он действительно ежедневно идёт - Армагеддон на каждом углу.
И каждый день бесценен. И каждый шаг - даже вверх! - не может быть поспешным. Ведь не знаешь ты, своевременно ли сгореть сегодня даже бабочке-однодневке на вечернем костре у реки. А тут - пришел День, когда ты вдруг увидел ещё и не Божественный Свет - отсветы, пришел час, когда научился ты радоваться и благодарить в ответ на Благо Дарения.
И вдруг - страх. Отпускать - даже отдавать - это отдаривать, да?
...УДАРИЛ ГРОМ И БЫЛ ЖУТКИЙ ЛИВЕНЬ. Он рубил градом и плющил тяжелыми каплищами всю мошкару и гнус - для них это было как тридцать три тысячи смертей везде и повсюду - на жестяных открылках за подоконником, на листьях и хвое распрямившихся деревьев, на полегшей и треплющейся в потоках воды траве - и комариный писк угасающего гнусного племени тонко и бесполезно взывал к потокам, которые с плеском пила, втягивала в себя проснувшаяся пересохшая земля! Ах, как она радовалась поглощению армад мелкого гнуса, как настоящему Армагеддону, ей-богу!
А я ничего этого не слышал, потому что уже спал. Тяжко засыпать посреди дня, словно ловишь на бегу в грудь стрелу усталости. И встаешь тяжело, как из-под метрового слоя песка. Но знаю - сегодня я проснусь, словно отмытый и отомкнутый. И если вчера во сне мне было страшно прыгать с черного поезда дальнего следования, страшно лететь, то сегодня я уверенно пропускаю обрубки и стволы, косые колья и прочий бурелом через своё легкое тело.
Тренировка, мальчик! Тебе уже не боязно, а легко и смешно от мысли: "- А вдруг я просплю Армагеддон?"
Дождь ушел и я проснулся. И сел читать книгу Рериха. И засмеялся от счастья взаимной ясности. И стал вновь записывать в порядке упражнения духа приветливые строки:
"Закончим посланием к вновь прибывшим:
- Сколько вам надо узнать, чтобы получить мудрость спокойствия и действия. Лики масок надо разобрать и суметь Моё Имя сделать броней каждого действия. Ведь Приду в указанную землю - и свечу в эту зарю надо не проспать, потому учитесь чуткости. И умейте держать около себя светлую одежду. Когда же уставать будете - помните - Мы не знаем безделия. Постарайтесь иметь те же обычаи и любите цветы и звук".
"- Владыко, почему вместо шепота не скажешь громом правду Твою?
- Но где же уши?
И притом грозу лучше слушать в горах."
