Рига, декабрь 1943 года. Над дверью ателье звякнул колокольчик и в приемную вошли два старших офицера в полевом обмундировании SD.
— Добрый день, господа! Чем могу служить? — улыбнулась хозяйка, чуть присев.
— Мне известно, фрау, — начал один из них, в чине оберштурмбаннфюрера SS, — что в 1940 году вы обшивали советских офицеров НКВД. Было такое?
— Господа из гестапо? — спросила швея. — Мы не делали ничего зазорного.Русские захватили наш край, приходилось как-то выживать.
— Это не важно, — сказал оберштурмбаннфюрер. — Вас рекомендовал бургомистр.И дело конфиденциальное. Мне нужно сшить кожаное форменное пальто, в которых ходят... советские чекисты. Реглан. Сумеете?
— Нужно поискать фасон, старые выкройки, это займет какое-то время.
— Найдите всё, что нужно. Через неделю наш заказ должен быть готов. Да, вот еще что. Правый рукав этого реглана должен быть в два раза шире левого. Это важно.
— Я поняла, господин, будет сделано. Но нам необходимо снять мерки. Господину будет удобно сделать это сейчас? Нужно пройти в примерочную, это не займет много времени.
— Пальто не для меня. Завтра вам привезут человека. Сделайте с него точные обмеры. И помните про правый рукав, он должен быть шире, настолько, чтобы в нем могла укрыться... бутылка французского шампанского.
Когда немецкие офицеры ушел, хозяйка набросала несколько слов на бумаге, подозвала работницу и сказала:
— Эльза, беги к Мартину и передай ему вот это. На словах передай, что его заказ готов, пусть заглянет вечером.
Вечером того же дня в Центр ушла шифровка. В числе прочего упоминалось, что органы немецкой разведки готовят человека для переброски за линию фронта. В ответной шифровке из Москвы попросили уточнить личность человека, его особые приметы, а также собрать всю возможную информацию о предстоящей операции.
5 сентября 1944 года. Смоленская область. Утром зарядил сильный промозглый дождь. Мотоцикл вынырнул с лесной тропинки на опушку и сразу напоролся на пикет. Старший поднял руку, приказывая остановиться. Остальные направили на мотоциклиста винтовки и автоматы. За рулем мотоцикла находился офицер в новенькой армейской форме, под защитным плащом, в люльке — женщина, тоже в полевом обмундировании.
— Стой! Проверка документов! — настороженно сказал старшина милиции. Офицер был ему не знаком.
— Браток, а что случилось? Выстрелы какие-то в лесу, как на фронте. Я из Смоленска еду, заплутал малость. Вот мои документы. И жены тоже.
— Дезертиров ловим, товарищ майор, — сказал милиционер, внимательно рассматривая документы.
Таврин Пётр Иванович, майор, заместитель начальника отдела контрразведки СМЕРШ 39-й армии, Шилова Лидия Яковлевна, младший лейтенант, секретарь особого отдела дивизии...
— Дезертиров ловить это дело правильное, — кивнул майор. — Пока мы на передовой кровь проливаем, эти пиявцы в тылу отсиживаются.
— Так вы с фронта будете? — поинтересовался старшина.
— Так точно, с фронта, после госпиталя, и жене дали отпуск, вот едем к ее родителям, знакомиться. На фронте расписались, а я так новых родственников еще и не видел.
— Ого, Герой! — восхищенно воскликнул милицейский старшина, заметив сияющую звездочку, когда майор чуть распахнул плащ.
— Да, было дело, — ответил майор, — Но рассказать не могу, сам понимаешь, дело секретное, наше, смершевское. Впрочем, в газетах всё равно пропечатали.
Офицер полез в полевую сумку и достал вырезки с Указом о награждении.
— Ну, всё в порядке? — улыбнулся майор. — Мы можем ехать?
—Тут дело такое, товарищ майор, в этом квадрате идет специальная операция. Приказано всех задерживать и доставлять в штаб.
— Но я же не дезертир и документ мои в порядке! И у жены тоже.
— Приказ есть приказ, товарищ майор. Квадрат оцеплен, прочесывается, вас всё равно остановят еще не раз. Нужен пропуск. Придется проследовать в штаб. Чистая формальность. Там наш лейтенант сидит. Еще раз проверит документы, пропуск выпишет, заодно дорогу покажет и поедете себе.
— Ну надо так надо, время военное. Куда ехать?
Почему у него форма сухая? — внезапно думал милицейский старшина, возвращая документы. Дождь идет уже несколько часов, все промокли до нитки, несмотря на плащи, а у майора сухая форма...
— Да тут недалече, мы вас сопроводим. Гриценко, заводи наш мотоцикл, Винокуров, поедешь с нами, остальные остаются тут. Товарищ майор, еще одна небольшая формальность. Оружие при себе имеется?
— Конечно! И у жены тоже.
— Попрошу сдать. В штабе вернем.
— Вы что себе позволяете? Я старший офицер военной контрразведки! Был восемнадцать раз за линией фронта! Кровь свою проливал, когда вы, шкуры, тут в тылу отсиживались! Да я даже генералу свое оружие не сдавал. Оно наградное!
— Таков порядок, не нервничайте. Попрошу сдать. В штабе вернем. И без шуток. Порядок знаете. Медленно достаем и стволами вперед протягиваем. Получите обратно в целости и сохранности, не переживайте.
"ТТ" и маленький браунинг перекочевали в сумку старшины.
В Кармановском районном отделе НКВД старший лейтенант милиции Ветров долго листал документы прибывших. Перед этим старшина шепнул ему на ухо, что задержанные были остановлены в лесу, в зоне действия операции, в сухой одежде, несмотря на дождь.
— Вы уж простите, товарищ майор и товарищ младший лейтенант, но я самая что ни на есть канцелярская крыса, — сказал Ветров. — Раньше в комендатуре служил, пока шальным снарядом не контузило, теперь тут подъедаюсь. Так вот, я знаю, что документ порядок должен иметь. А у вас тут ошибочка вышла.
Вам в командировочные не те печати опердежурный поставил. Проставлены секретариатские, а надо дежурной части. Порядок должен быть, товарищи. Придется вам проехать с нами обратно в Смоленск, оформить документы как следует, а дальше езжайте, товарищи, куда хотите.
— Да вы что, издеваетесь?! — вскипел майор. — Да как ты смеешь мне препоны чинить?! Ты видимо не понял, кто я такой? Один звонок и вышибут тебя отсюда, лейтенант, с волчьим билетом! Немедленно верните мне оружие и документы! Быстро!
— Вы на меня не кричите, товарищ майор, я при исполнении и крика не терплю! Будете упираться — поедете в наручниках.
—Ты у меня за все ответишь! — майор медленно обвел глазами комнату. Четверо милиционеров и два красноармейца. Все настороже. Нет, не уйти.
— Петя, перестань, — тихо сказала женщина. — Не видишь разве, всё кончено...
О прибытии немецких диверсантов органы НКВД были осведомлены заранее. И подготовились к этому визиту. Еще в июне 1944 года в смоленских лесах была задержана группа немецких парашютистов, присланная для подготовки лесной площадки для посадки легкомоторного немецкого самолета. В августе 1944 года советский разведчик из Берлина сообщил, что операция началась.
В Смоленской и Калининской областях были приведены в состояние боевой готовности специально созданные поисково-розыскные группы из состава войск НКВД, районных отделений НКВД, командиров и красноармейцев РККА, истребительных батальонов. Усилены меры противовоздушной обороны.
В ночь с 4 на 5 сентября 1944 года в небе Смоленщины были замечены самолеты противника. Зенитные орудия открыли огонь. Один из самолетов, Arado 232 D-05, был сбит и упал в лесном районе вблизи села Яковлево, остальные самолеты повернули обратно. Район был оцеплен. Начались поиски.
Вскоре, самолет был найден, ему удалось сесть. От самолета вели следы мотоцикла. 5 сентября 1944 года в лесном массиве, вблизи Карманово, были задержаны майор контрразведки СМЕРШ Пётр Таврин, он же немецкий диверсант Пётр Шило и младший лейтенант особого отдела дивизии Лидия Шилова, она же немецкая диверсантка радист Лидия Адамчик.
Сотрудниками НКВД в лесу, неподалеку от места жесткой посадки самолеты, был обнаружен схрон с оружием и документами, комплектами форменного обмундирования НКВД. Среди оружия находился небольшой немецкий гранатомет, гранаты к нему, а также мощный английский револьвер, снаряженный отравленными пулями.
9 сентября 1944 года, около деревни Лукьяновка Зубцовского района, был обнаружен экипаж немецкого самолета. В перестрелке бортмеханик Вилли Браун был ликвидирован, остальные пятеро немцев из Люфтваффе сдались.
Шило и Адамчик дали признательные показания, из которых выходило, что они были заброшены со специальной миссией — ликвидировать Сталина и ряд советских вождей. Для этого были разработаны несколько планов. В ходе допросов Шило и Адамчик были перевербованы сотрудниками СМЕРШ и согласились работать на органы советской контрразведки.
27 сентября 1944 года была отправлена первая шифровка от Шилова-Адамчик. Началась радиоигра с Берлином, в которой госбезопасность выясняла новые связи немецкой разведки, адреса, пароли, явки, намерения. Радиоигра продолжалась до апреля 1945 года, когда Берлин не ответил на шифровку.
Дело Шило и Адамчик было рассмотрено на специальном заседании Военной коллегии Верховного суда РСФСР 1 февраля 1952 года. Обвиняемые были признаны виновными в измене Родине и тeppopucтичecкoй деятельности против советского государства по ст. 58-1 "б" и 58-8. Ходатайства о помиловании были отклонены. Приговор — высшая мера наказания.
