Взяв толстую книгу А. Платонова на буккроссинге, начав читать ее, словно внезапно вышел в космос. Платоновский текст как люк в звездное небо, в самоосознание человека во временно-пространственном континууме. Как будто размеренным утром открываешь дверь подъезда - и вместо обычной картины (машины, парковка, неухоженная поросль клена, стена дома напротив), ты вдруг видишь вселенную во всем своём прекрасном независимом от тебя движении.
Герои Платонова ногами ходят по земле, а головы их - выше облаков. И если бы меня попросили нарисовать иллюстрацию к его книгам, то я бы изобразил человека выше многоэтажек с лицом, растущим вверх. Супрематический Малевич, Филонов, по сути, это и транслировали.
"В одну ночь поезд остановился по неожиданному случаю в тёмной степи.. Было тихо, вдали сопел паровоз, пассажиры спали в покое.. Чагатаев вышел из вагона.. В степи что-то шевелилось и покрикивало, она казалась бесшумной лишь для отвыкших ушей. Земля стала опускаться в низину, началась синяя высокая трава... Поезд неслышно поехал. Чагатаев мог бы его догнать, но не поторопился.. Он уснул в траве, среди спокойствия, прижавшись к земле, как прежде."
В повести "Джан" (1934) человек сходит с поезда цивилизации/ суеты/ обыденного существования/ тела/.. И далее в метафизическом смысле - жизни.
[Горизонты образов и метафор А. Платонова очень широки.] Герой как бы совершает путешествие "во адъ", в мир пустоты, темноты и ветра. Он оказывается среди людей вне мiра, живущих по привычке, словно во сне. Не аскетов со своей строгой вертикалью бытия, а тщедушных как бы плывущих по течению, неизвестно зачем, пустоглазых людей - народа"Джан".
"Джан" по-туркменски (узбекски?) - значит "душа". Так прозвали этот народ, ибо кроме души ничего и не было у них. Меня несказанно поразило это гротескное моделирование человека, оторванного от цивилизации. Платонов с глазами сомнамбулы как бы отсекает мачете все, что связано с обычной земной жизнью человека: продолжение рода, заботы о пропитании, воспитание детей, самосохранение, работу, целеполагание, удовольствия тела, умственный труд.. Остаётся голая ничтожная душа, никуда не стремящаяся, - просто дление по инерции.
"..Попросила..чтоб он дал ей что-нибудь.. Робко, без надежды и без жадности, лишь для того, чтобы у неё стало больше вещей и увеличилась, посредством них, житейская занятость, - тогда время жизни проходит лучше."
Возникла мысль, а не живём ли и мы, словно народ Джан, умело и по привычке отвлекаясь от запираемого на семьдесят замков понимания? Без оглядки бежим от него: в семейную жизнь, "во все тяжкие", в творчество, в ЗОЖ, храм, огород?!. А пострагай нас - откроется невнятное, заторможенное нечто с туманом отсутствующих глаз..
Платонова можно читать буквально. Пишет о строителях Коммунизма, о спасении заблудших душ, о коллективном созидании.. О том, что в их будущем - нет места не разделяющим их взгляды.
"Нам несчастных не нужно, - говорила Айдым, - глаз вырву и на стенку повешу его, будешь тогда смотреть на свой глаз, косой человек!"
Однако платоновские образы многозначней, конечно.
Повесть "Джан" - очень не характерное произведение для Платонова. Оно более внутриутробное что ли. В каком-то даже мамлеевском смысле. Здесь мало современной (советской молодости) автору реальности - колхозов, пятилеток, лениносталина, чугуна и шинелей. Это все вкраплено редкими прожилками в плотное сырое кроваво-красное мясо текста.
Задирая голову за горизонт, Платонов дышал Сверхсущим, он патологически стремился познать душу человеческую: что он есть, для чего и куда. И во всех своих романах, повестях, рассказах и стихах Андрей Платонов писал, в сущности, одного и того же персонажа - смотрящего в голубую даль усомнившегося полубезумного максималиста Макара. Себя.
О Платонове нужно много писать, много слов. Коротко не объять. Да и аршином общим не измерить. Пишу как бы мысли по ходу чтения, на полях. Узковат формат для широких душ революционеров, понимаю и не претендую.
При чтении Платонова вспоминаются и другие юродивые воины его карраса: Хлебников, Филонов, Сологуб, Летов.. так рядом живший со мной Витька Иванiв.
А пока
"- Пусть нам будет хорошо, это самое интересное ..Горе и печаль к нам тоже ещё придут, но пусть наше горе будет не такое жалкое, какое было у нас, а другое."
В наш век разобщения и пандемии лайки и репосты становятся сущностными жестами неравнодушия. Не стесняйтесь, СТАВЬТЕ ЛАЙКИ, ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА МОЙ КАНАЛ
