Продолжение
На левом берегу Терека проводились последние приготовления в иррегулярных казачьих полках и пехотных подразделениях, размещенных по станицам на зимний период. Пока приходили последние распоряжения по формированию действующих отрядов на Левом фланге Кавказской линии, с появлением в обширной степи первой травы, казачьи разъезды приступили к проведению усиленной рекогносцировки ближайших и дальних окрестностей. Одним из таких летучих отрядов, который состоял из 60 отборных казаков Моздокского полка, командовал молодой юнкер князь М.Б.Лобанов-Ростовский, незадолго до этого прибывший на Кавказ, и он успешно «делал разведки в разные стороны Чечни». Молодому аристократу, водившему дружбу с гвардейским корнетом М.Ю.Лермонтовым (поэт был представлен Командующим войсками на Кавказской линии и Черномории генералом П.Х.Граббе к награждению почетным золотым оружием с надписью “За храбрость” в рапорте от 3 февраля 1841 г.), пришлось прослужить на передовых позициях и участвовать в стычках с горцами еще несколько лет, прежде чем получил производство в первый офицерский чин.
В дальнейшем князь Михаил Борисович будет находиться при Главнокомандующем князе М.С.Воронцове, заслужит в ходе военных действий боевые ордена “Святой Анны” 3-й степени с бантом, “Святого Владимира” 4-й степени и дослужится до чина полковника. Вполне мог он продвинуться и дальше по служебной лестнице, но в результате полученных боевых ранений не дожил и до 40 лет. Молодой юнкер не плохо понимал несколько местных наречий, поэтому часто общался с мирными горцами и многое почерпнул от них. Будучи от природы крайне любознательным, во время участия в военных экспедициях, он на биваках внимательно слушал рассказы кавказских офицеров, заставших еще прежних начальников. Некоторые воспоминания бывалых участников и записал в походных дневниках, а впоследствии после его скоротечной кончины, опубликовал их его родной брат князь Яков, не особо вдаваясь в достоверность описываемых событий.
На рубеже 1830-1840-х гг. подполковник, а вскоре и генерал Н.П.Пулло играл заметную роль в военной иерархии Российской армии на Северо-Восточном Кавказе. Неуклонно делал быструю карьеру, считался опытным военачальником и руководил продолжительными экспедициями на территорию равнинных чеченских земель. Причем навел такого страху на мирные общества, что без единого выстрела забирал у них аманатов, десятками получал на расправу уличенных в набегах на российские поселения абреков, собирал государственные подати, назначал штрафы, реквизировал под всевозможными предлогами домашний скот и др. На первый взгляд его действия оказались успешными, однако принято считать, что именно он стал одной из причин всеобщего восстания Чечни в марте 1840 г. Вместе с тем в записях юнкера князя М.Б.Лобанов-Ростовского имеется описание событий, произошедших несколько ранее, но без указания первоисточника.
Еще за несколько лет до того, как генерал Н.П.Пулло стал начальником Левого фланга Кавказской линии, он, пользуясь доверием своего прямого начальства приступил к личному обогащению за счет подвластного горского населения. Подобные обвинения звучали и раньше, особенно после того, как имам Шамиль поднял равнинную Чечню и произошло несколько кровопролитных сражений. Однако каких-либо расследования не произошло и «хитрый грек, корыстолюбивый и бессовестный» был отправлен подальше с Кавказа. По мнению князя М.Б.Лобанов-Ростовского он сумел убедить начальство, что часть чеченцев могла бы принять христианство, но для этого необходимо произвести изъятие оружия под видом сбора налогов. Поскольку большинство чеченских обществ не пожелали разоружаться ввиду далеко не всегда дружественных намерений соседей, то в этом были обвинены жители богатого дагестанского селения Миатлы, чье благосостояние росло от животноводства, садоводства, торговли и др.
В это время Командующий войсками на Кавказской линии и Черномории генерал А.А.Вельяминов был уже тяжело болен, поэтому во многом упустил бразды правления, чем не преминул воспользоваться Н.П.Пулло. Получив под командование подразделения правительственных войск, он отправился взимать денежную контрибуцию, которую сам же и наложил немного ранее на совершено мирное селение. Незадолго до прихода экспедиционного отряда на земле, принадлежащей миатлинцам, нашли тело убитого армянина, что стало дополнительным пунктом обвинения. Зажиточный аул, в котором в добротных домах проживало более 4000 горцев с раскинувшимися на всю округу садами, на рассвете был окружен, и кавалерия сразу же захватила многочисленные стада домашних животных. Жители, не зная за собой особой вины и не думали оказывать вооруженное сопротивление, но пехотные батальоны получили приказ атаковать мирный аул. В результате мало продуманного, но весьма прибыльного похода, дагестанский мирный аул подвергся уничтожению, что создало неприятный прецедент и отрицательно сказалось на дальнейших взаимоотношениях.
Лучшего аргумента против принятия российского подданства трудно было и придумать, что в полной мере и использовал имам Шамиль со своими сторонниками. Ближайшие горские народы наглядно смогли убедиться в результатах осуществленного погрома и стали с большим недоверием относиться к военной администрации и их представителям. Прекрасно понимая, чем грозит подобное изменение в сознание горцев, владетельный кумыкский князь Муса-Хасай (или Муса Хасаев, по имени которого названо селение Хасав-Юрт), имевший чин генерал-майора Российский армии, немедленно отправился в Санкт-Петербург. В столице ему удалось обратить внимание на бесчинства местных властей в неспокойном регионе. Однако подполковник Н.П.Пулло отделался легким испугом, а крайне неприятный инцидент «замяли», и он продолжил службу в прежней должности. Генерал А.А.Вельяминов скончался незадолго до “Миатлинского дела”, поэтому основное внимание нового начальства было направлено на пресечение распространения мюридизма.
Начальник Левого фланга Кавказской линии на время ничем себя не проявлял и даже сумел стать полезным новому Командующему войсками на Кавказской линии и Черномории генералу П.Х.Граббе. Получив генеральский чин после падения Ахульго в 1839, он вновь задумал произвести массовое изъятие оружия у чеченцев. Его методы наведения успокоения в крае наводили такой ужас на равнинные селения, что по мнению князя М.Б.Лобанов-Ростовского, он безнаказанно брал не только контрибуцию деньгами, но еще «забирал скот, имущество, и наконец жен». У кого из чеченцев было достаточно денег, те еще могли рассчитывать выкупить своих домочадцев, а остальные могли надеяться только на милость главного воинского начальника. Подобные действия и недовольство, с каждым днем росшее среди чеченцев, нашло благодатную почву, как только в горной Чечне поселился беглый имам Шамиль и приступил к пропаганде шариата. Дальнейшие события во всей наглядности продемонстрировали, как дорого обходятся ошибки, допущенные при управлении народом, не имевшего традиций государственного устройства.
Продолжение следует. Подписывайтесь на канал, ставьте лайки, будем вместе продвигать честную историю.
