В результате той войны Россия утратила огромную долю своего интеллектуального потенциала. Около четверти учёных уехало, сколько погибло – до сих пор неизвестно.
Научная интеллигенция, революция и война
Начало ХХ века отмечено культурным и научным подъёмом Российской империи — одно открытие и изобретение следовало за другим. Работали Павлов, Мечников, Попов, Менделеев, Тимирязев… В ведущих отраслях науки гремели имена российских учёных. Прогресс сильно замедлили революция и Гражданская война.
Основная масса Февральскую революцию приняла с надеждами и симпатией, а кто-то и с восторгом. В научной интеллигенции насчитывалось большое количество кадетов, которые если не занимались прямо политикой (а и таких было немало), то приветствовали долгожданное освобождение России от самодержавия. Временное правительство обещало активное содействие науке и желанную демократизацию, чем обеспечило себе доверие научного сообщества.
В октябре всё стало намного хуже: государство и закон потерпели крах, в России началась смута. Большая часть учёных не приняла октябрьский переворот. Университеты и институты один за другим публиковали и рассылали антибольшевистские резолюции.
Массовой реакцией на опасности Гражданской войны (репрессии, голод и т. д.) стала внутренняя эмиграция — с начала 1918 года учёные в огромном количестве покидали Петербург, Москву и другие занятые Советами города и уезжали в неподконтрольные им места — Украина, Юг России, Сибирь, Крым, Приморье, Грузия, Прибалтика… Несмотря на тяжёлые бытовые условия, энтузиасты из профессуры (типа академика В. И. Вернадского) основывали новые высшие школы в провинции. Так в годы Гражданской войны появились Таврический университет (Симферополь), Иркутский, Тифлисский, Украинский (Киев), Бакинский и другие ун-ты. Учёные защищали диссертации, издавали научные работы, проводили актуальные исследования.
Однако в скором времени научное движение в провинции «заглохло», и даже не столько из-за материальных трудностей (к слову, ужасных), сколько просто потому, что белые проигрывали войну, и вузовский бум закончился, точнее, большевики взяли это дело в свои руки. Тем учёным, кто категорически не мог смириться с властью Ленина, пришлось покинуть родину.
Эмиграция учёных, быт и смертность
Хотя точных данных о количестве учёных, уехавших из России в годы Гражданской войны, нет, некоторые статистические сведения позволяют дать довольно достоверную оценку. Русский научный институт в Белграде в 1931 году сделал попытку массового анкетирования эмигрантов и получил ответ от 472 русских учёных (в том числе 5 академиков) и 1140 бывших преподавателей университетов и высших школ. Таким образом, всего откликнулось 1612 человек. Очевидно, эти данные неполны: в эмиграции за десять лет часть учёных успела умереть естественной смертью, а кто-то прекратил научные занятия и уже не считал себя исследователем; кроме того, анкетирование не могло охватить всех эмигрантов, ибо проводилось на добровольной основе и не всюду, где проживали эмигранты (а они рассеялись по всему миру).
С оценкой числа преждевременно погибших научных кадров дело обстоит сложнее, ибо и косвенных данных — дефицит. В разгар войны, жертвы которой исчисляются миллионами, никто такими подсчётами не занимался. Ясно, что криминал, голод, холод и болезни сгубили многих раньше срока — может быть, несколько сотен человек. Петроградский университет потерял немало людей в голодном 1919 г.
Год спустя умер от воспаления брюшины обессиленный недоеданием А. А. Шахматов, выдающийся филолог, который не достиг ещё и пенсионного возраста. В 1918 г. убит в Ростове-на-Дону кадет, физик, профессор А. П. Колли — несчастного уничтожила толпа солдат, подростков и женщин (причиной стала политика). Директора Керченского музея древностей В. Шкорпилу в декабре того же года убил только что выпущенный из тюрьмы уголовник.
