Дождавшись, когда отец уснёт, Михаил встал, оделся, взял папин инструмент и отправился в город спасать Белого.
Ближе к двум часам ночи наступила настоящая снежная буря. Несмотря на это Михаилом двигало твёрдое намерение помочь бедному коню. Парень укутался в толстый шарф, натянул на голову капюшон и брёл вперёд по дороге, ориентируясь по едва заметной луне.
На безлюдной городской площади, спрятавшись внутри остановочного пункта, его ждал друг Серёжка, который к приходу Михаила раздобыл информацию о том, где держат Белого ночью. Это был передвижной вагончик на колёсах, находящийся неподалёку от клетки. Полуприцеп охранял всего один сторож, в ведении которого, кроме самого вагончика с конём, находилась целая центральная площадь с ёлкой.
— Ты как? — спросил Мишку друг.
— Нормально.
— Инструмент принёс?
— Вот, — Леснов протянул сумку Сергею.
В данном случае снежная буря была на руку ребятам. Ведь в такую погоду даже сам сторож не выходил на улицу из своей нагретой будки.
Сергей поднялся по пологим ступенькам к двери вагончика, в котором находился Белый, и внимательно осмотрел навесной замок. Затем открыл сумку с инструментом и посвятил в неё фонариком. Крупный снег мешал взору, то и дело залепляя глаза. Через минуту паренёк отыскал небольшую фомку с плоским концом. Ею он намеревался выдернуть крепление ушка.
Михаил в это время следил за сторожем, сидя на ледяном заборе. Отсюда было удобнее наблюдать, а в случае, если охранник появится в поле зрения, можно было крикнуть об этом другу. У Сергея, однако, пока ничего не получалось. Парню по большей мере не хватало сил, чем инструмента. В сумке был и гвоздодёр, и молоток, и отвёртки, фомка — казалось, весь набор для взлома. Но гвозди, которыми было прибито ушко, по-видимому, были загнутыми изнутри вагончика.
Неожиданно Сергей услышал короткий крик друга, а затем — глухой удар о землю. Обернувшись, он не увидел Михаила. Бросив свои дела, побежал в сторону ледяного ограждения площади. Внизу забора он увидел Мишку, который лежал на снегу без сознания. Сергей испугался и стал звать на помощь. Он помчался к будке, где сидел охранник, забыв о мерах предосторожности, которые сейчас были далеко не на первом месте.
В этот момент дверь вагончика, в котором находился Белый дёрнулась. Затем ещё сильнее, и ещё. В конце концов она открылась, слетев с петель. Из тёмного помещения выпрыгнул белоснежный конь, несмотря на не до конца зажившую рану на ноге.
Буря стала понемногу успокаиваться. Белый подскакал к лежащему на земле Михаилу и заржал. Затем взялся за его куртку зубами и подёргал, в надежде, что мальчик очнётся. Но все старания умного животного оставались без результата. Парень серьёзно ударился головой и был в глубокой коме. Тогда Белый заботливо прилёг рядом с Михаилом со стороны ветра, чтобы согреть паренька своим телом.
***
Прошло два дня. Михаила выписали из больницы. Тем не менее у мальчика ещё продолжала кружиться голова, а общее самочувствие оставляло желать лучшего. Григорию Афанасьевичу не понравилось отношение врача в стационаре, который принял решение перевести Мишу на домашнее лечение.
— ...Вы уверены? Вы не поторопились выписать моего сына? — Григорий разговаривал с врачом по телефону. — То, что рентген ничего не выявил, это я знаю, но парень чувствует себя неважно. У него всё плывёт перед глазами, боится вставать, лежит целый день в кровати. Даже не слушает свои любимые песни... Будем надеяться, всего хорошего, — попрощался с доктором Григорий. Затем обратился к сыну: — Как ты себя чувствуешь? Видишь уже лучше? — Отец раскрыл тёмные занавески окна.
— Немного, — ответил Михаил.
— Вчера вечером звонил Серёжа, интересовался твоим самочувствием. Сказал, что завтра заедет в гости и, если ты сможешь ходить, я отвезу вас к Белому.
— Я не хочу видеть этого коня, — утомлённо заявил Михаил.
— Что ты такое говоришь?
— Ты был прав, папа. И почему я тебя не слушал?
— Сынок, я тебя не понимаю, — Григорий присел на край кровати.
— Папа, он самый обыкновенный конь. Просто белый, — разочарованно аргументировал Миша.
— Как ты можешь сейчас так говорить... после того, что ты сам для него сделал, и что он сделал для тебя той ночью? Думаю, сегодня или на днях Дед Мороз заберёт его обратно.
Михаилу было непривычно слышать подобные слова от отца. Ведь Григорий Афанасьевич всю жизнь не обманывался сказками, а был закоренелым реалистом.
— Пап, хватит претворяться. Мне уже почти двенадцать лет — пора взрослеть.
Михаил демонстративно повернулся к стене и прикрыл глаза.
***
Ближе к вечеру буквально под окнами дома Лесновых собралось около двадцати человек. Люди пели новогодние песни, что-то бурно обсуждали.
Михаила так одолело любопытство, что он даже встал с кровати, чтобы посмотреть в окно. Он никак не ожидал, что случившееся с ним пару дней назад ночное приключение так восхитит некоторых неравнодушных людей. Кроме того, он и не знал, что Сергей Долгих продолжал вести блог в социальной сети, и все подписчики уже были в курсе события.
В дом вошёл Григорий Афанасьевич. В руках он держал хорошо знакомую Михаилу вещь.
— Один из твоих фанатов принёс шарф, который ты обронил, падая с ледяного забора.
Отец повесил вещь на спинку стула.
— С наступающим тебя, Михаил! — крикнул кто-то под окном. — Ты молодец!
Миша помахал людям в знак благодарности. В ответ получил новую волну положительных откликов.
Григорий Афанасьевич угостил всех приехавших поддержать Михаила горячим чаем. Мужчина гордился поступком сына, хоть особо это и не афишировал.
Когда люди разъехались, отец принёс Мишке книгу со сказками, которую тот оставил в заброшенной избе.
— Папа, дочитай мне эту сказку, пожалуйста, — попросил Михаил, ткнув пальцем в нужный абзац, а сам прилёг.
Григорий сел поудобнее и начал читать:
— Можно разбить погремушку, чтобы посмотреть, что внутри. Но есть невидимый мир, сокрытый такой твёрдой пеленой, что её не по силам разорвать даже самому сильному и большому силачу. И только вера, поэзия, любовь, преданность могут разорвать эту пелену и явить скрывающуюся за ней красоту.
Григорий посмотрел на сына и сказал:
— Правда ли это? — Миша молчал. — Конечно, правда, — сам ответил отец и искренне улыбнулся. — Как это Деда Мороза нет? Слава богу, он жив, и будет жить вечно. И через тысячу лет... И через сотню тысяч... он будет жить, чтобы радовать сердца людей.
Слеза сама скатилась по Мишиной щеке.
— Прости меня, папа.
— Я очень тебя люблю, сынок.
— Я тоже.
Отец и сын крепко обнялись. В этот момент Михаил думал о том, как важно не нарушать взаимопонимание между родными и близкими. Примерно о том же думал и Григорий.
— Сынок, у меня для тебя сюрприз, — неожиданно бросил он сыну интригу.
— Сюрприз?
— Да, подойди, вон, к тому окну, — отец указал в сторону двора.
Миша встал и подошёл к окну. На улице возле сарайки стоял привязанный за уздечку Белый.
— Как это тебе удалось? Ты же сказал, что только завтра поедем к нему.
— Проверял тебя. Что касается того, откуда здесь Белый, то ещё утром мне удалось уговорить братьев Сомовых забрать свои грязные деньги обратно.
— Папа, ты лучший!
— Я знаю, — улыбка с лица Григория не сходила ни на секунду. — У нас ещё есть один день для того, чтобы отвезти Белого в резиденцию Деда Мороза.
— Зачем? Он ведь ненастоящий, — напомнил Михаил.
— Да, тогда попробуй убедить в этом своих фанатов, которые завтра будут там все до одного. Ну так что? Едем завтра?
— Едем! — воскликнул радостный Миша.