Сергей Васильевич Трикачев
Многие из нас застали действующую Сталинскую Конституцию от 5 декабря 1936 года. Именно по ней в 1977 году Ямало-Ненецкий Округ/ЯНО/ стал Автономным /ЯНАО/. А действие этой Конституции, многие из нас видели в разных ипостасях. В этом небольшом рассказе я расскажу об увиденном фрагменте её претворения в жизнь...
"ПОЛЕТЫ ПО ТРАССЕ и лагерным пунктам 501 Сталинской стройки"
Год вероятнее всего 1979... С Каменного перелетели в Лабытнанги, 360 километров не расстояние для вертолета. Заказчик вертолета какой-то Исследовательский институт из Ленинграда. Предстоит работа по железнодорожной ветке: Салехард - Игарка, или 501-503 стройке, начатой после войны и закончившейся в 1953 году. Ночуем в городе Лабытнанги /с ненецкого Город Семи Лиственниц/, городе на противоположном берегу Обской губы от Салехарда.
Утром УАЗик заказчика привозит нас в столовую. После завтрака выходим на крыльцо, вдыхаем свежий воздух и обсуждаем предстоящую работу. Около здания столовой виднеются ворота и огороженная высоким забором территория, с колючей проволокою, опоясывающей весь периметр, видневшейся за этим зловещим сооружением стройки.
Еще немного времени и к ним подъезжает вереница "черных воронков ", выскакивают конвоиры и выстраиваются плотным "коридором " автоматчики. Зловеще рычат собаки, облаивая этот колесный транспорт. Мы молча наблюдаем за происходящим. Открывается дверь и под окрики конвоя, из будки "черного воронка ", начинают выходить заключенные. Выдерживая интервал, выстраиваясь в цепочку, быстрым шагом, идут по выстроенному коридору из автоматчиков, к КПП, находящемуся рядом с воротами.
Неистово лают свирепые псы, подгоняя заключенных. В рабочих робах, грязно-серого цвета, одиночки сливаются в общей массе всей группы. Конвоиры, осматривают "содержимое " фургона, закрывают двери и машина, отъезжает от места стоянки. За ней подходит следующая...
Что-то тема у нас в этой командировке, какая-то гнетущая, с самого утреца не вызывает особого вдохновения! Да и собачки все, как на подбор зонарного окраса, черно-серые, как будто бы специально для устрашения и охраны тюремных зон - проговаривает Сергей Михайлович Прохоров, командир нашего экипажа.
Я глянул, на второго пилота, Фарида Якупова, тот вжав голову в воротник куртки, наблюдает за этим ритуалом.
Переезжаем на вертолетную площадку. Запуск, взлет, полет по кругу, над акваторией устья, славной реки Обь, переходящей в Обскую губу. Весь левый берег, со стороны Лабытнаног, опоясан колючей проволокой. Сверху, как на ладони, видны разделения участков по зонам. К берегу, прибиты множество плотов из стволов деревьев. Заключенные, работают на лесосплаве. Огромными баграми, вытягивают стволы деревьев на сушу, затем видимо идет штабелирование на просушку и эти тысячи стволов идут на переработку или готовятся к дальнейшей транспортировке.
На этом фоне, прокручиваются слова из ранней песни Высоцкого: "Товарищ Сталин, вы большой ученый в языкознании познавший толк, а я простой советский заключённый и мой товарищ серый брянский волк!"
Согласовав маршрут полета с заказчиком, летим в один из поселков, обозначенного на карте, просто ...."Х". А это лагерный пункт, известной 501 сталинской стройки. Местность вокруг немного заболоченная, деревья вторят этому пейзажу, своей ветхостью и черными стволами. Не лес, а какое-то гиблое место. Вот и наша точка. Вокруг, на десятки, а может и сотни километров, не видно, ни чумов ненцев, ни каких-либо мест пребывания человека. Здесь, один хозяин -гнус, мошка и комары, оставшиеся вышки стрелков, охранников этой тишины. Бывшее поселение, если его можно назвать так, огорожено изгородью из колючей проволоки с давно с упавшими столбами. По периметру с наклоном под разными углами падения, видны сторожевые вышки. Как заснувшие часовые этих давно прошедших лет. В центре, стоит небольшой, когда-то оштукатуренный домишко.
Выбираем место посадки и садимся на ровное небольшое плато, находящееся на возвышенности. Осматриваю место посадки, вертолет стоит устойчиво и выключаем двигатели. Наши пассажиры, переговорив между собой, уткнувшись в топографическую карту, намечают свой рабочий маршрут.
Пробираясь сквозь упавшие «скошенные» деревья, уходят к останкам насыпи бывшего железнодорожного полотна. Мы подходим к развалившемуся домишке и заглядываем внутрь. Разрушенная печка, обрывки листового железа, на которых, когда-то было выведено: "На свободу, с чистой совестью"
Удивительно, но валяются подошвы кирзовых сапог, прогнившие ботинки, типа курсантских "гадов". Зрелище угнетающее и наводящее на мрачные мысли. Где-то валяется погнутая и принявшая форму знака вопроса рельса. Подходим к ней. На боковой части двутавра видна надпись и выведено "К.З. Волосельскаго 1901 год". Удивительно, как гостья из далекого прошлого. Прожившая царские годы, революцию и все исторические вехи России и Советского Союза и оказавшаяся там, где кроме лесотундры, мха и ягеля, нет ничего... просто северная пустыня! Такое впечатление, что здесь после 1953 года, никто и не бывал! Да если и бывали кочующие ненцы, что могли бы они взять для себя полезного. Даже из деревьев, не сделать ни шеста, для установки чума и ни тынзяна, шеста для управления оленьей упряжкой, ибо всё сгнивает почти на корню.
Наши научные пассажиры, сделали какие-то замеры, сделали фотографии и уже завершили свои действа. Собираемся у вертолета, после запуска взлетаем на другую точку, намеченную нашими заказчиками. Летим вдоль железной дороги, практически нигде уже нет шпал, не говоря о железнодорожных рельсах. Так или иначе, всё, наверное, вывезено на металлолом, а все события для многих, отправлены на свалку истории...
Множество речушек по трассе, были некогда обустроены мостами, сделанных из толстых сосен. Все эти сооружения превратились в груду нависших над речками останков, стоящих как монументы хозяйственной деятельности человека, пытавшегося построить эту магистраль. Как памятники узникам несокрушимого Советского Союза, победившего в войне не только врага, но и часть собственного народа!
На второй точке, впрочем, как и над ранее пролетевшими, почти стёртыми с лица земли, как олицетворение эпохи, всё те же вышки, колючая проржавевшая проволока и никаких следов человеческой деятельности. Останки небольшой кузни, где видимо подгоняли стыковавшиеся рельсы, кучи болтов и гаек. Проржавевшие большие гвозди - костыли, наверное, тоже частично сделанные или выкованные на месте. Вдали валяется рельса, с клеймом завода и надписью "Завод Демидов НТЗ 1889 ".
Удивительно, но если здесь жили люди, а значит и умирали, в этих нечеловеческих условиях, то должны быть, хотя бы привычные глазу кресты на отведенных кладбищах? Но нет, видимо все сгинуло по прошествии многих лет, болота поглотили почти всё, что можно было принять за ... жизнь человека!
Минут через десять, снова взлетаем и немного петляя по маршруту проложенной дороги, возвращаемся на Лабытнанги. По пути УАЗик заказчика, завозит нас в столовую, где мы завтракали утром. Ворота "стройучастка" плотно закрыты, слышится лай собак и окрики охранников, за периметром забора. Натружено гудят бензопилы, слышится повизгивание дисков пилорамы. Идет обычная, для этих мест стройка и сооружение объекта. Мир как будто бы замкнулся, на лагерях сталинского ГУЛАГа и лагерях современного государства. Судьбы десятков, если не сотен тысяч людей пущены под откос незавершенной стройки, закончившейся после смерти вождя...
А вышки, которые мы видели с детства в Алапаевске, это вышки на заводе "СтройДорМаш", особенно одна из них, стоявшую на углу территории и смотревшую на завод и подсматривающая за акваторией городского пруда с катающимися по нему лодками и загорающей публикой. Или вышки на полигоне, около горнорудной шахты вблизи шлакоотвала, впрочем, как и вышки на территории воинской части, в то время не вызывали никакой неприязни и были в чем-то похожие по конструкции, но существенно отличались...по содержанию. Впрочем, как и рельсы, находящиеся в музеях Нижнего Тагила, Невьянска и Симферополя, это совсем мирные рельсы, с клеймами по металлу, пережившие несколько поколений и продолжающие свою музейную жизнь.
Правда в Алапаевске, встретил и другое предназначение исторической реликвии. Рельсы, стояли "пасынками", 1836 и 1909 года урожденные, для деревянных электрических столбов, на улице Павлова, около Почты, с видом на городской сад Металлургов, а значит и подглядывающими за старым заводом, на речке Алапаихе, давно канувшем в лету... Кстати не пытайтесь их увидеть, несколько лет назад, столбы заменили на современные, а исторические "Демидовские", наверное отправили на металлолом или по хозяйски, передали в музеи города ???
Вот это и есть вопрос исторического наследия ...
