Мастеров-медальеров в России мало. Один из них — Александр Васильевич Бакланов. 42 года его судьба связана с Гознаком и с монетным двором в Санкт-Петербурге. Сегодня Александру Васильевичу Бакланову 67 лет, он главный художник Дизайнерского центра АО "Гознак".
Текст: Мария Башмакова, фото: Андрей Семашко
Когда он пришел работать на монетный двор, молодому специалисту доверили изготовить значки. Присмотрелись к новичку и поняли: пригласили его не зря. Однако дизайном монет Бакланов занялся только спустя годы, набив руку. Сегодня Александр Васильевич — народный художник России, академик Академии художеств Российской Федерации, автор дизайна государственных российских наград. По его проектам чеканились медали в Германии, Италии, Норвегии, Финляндии.
"Я спокойно отношусь к деньгам, — говорит мастер. — Но если вижу монетку на земле, всегда подбираю, потому что в ней — огромный труд. Его нужно уважать! Иногда смотрю качество, где чеканили: в Москве или Петербурге. У нас забыта профессия медальера. Кто такой медальер? Высочайшего уровня ремесленник и большой художник. И эти понятия неразделимы. Мы делаем так, как больше никто не может. Медальер занимается монетами памятными и разменными, инвестиционными, а еще медалями разных видов и значками".
С медальерным искусством Россию познакомил Петр I. Страны Европы давно и уверенно чеканили монеты и медали, чем поразили русского императора. Петр I велел обучить русских мастеров у европейских умельцев и пригласил на службу западных медальеров. Он же поручил заказать у знаменитого аугсбургского медальера Филиппа Генриха Мюллера штемпели серии медалей на события Северной войны.
Не отставали от своего патрона и "птенцы гнезда Петрова". Значительную коллекцию монет и медалей имел Александр Меншиков, знатоком медалей был Федор Апраксин, в ведении которого десять лет находился Кадашевский монетный двор в Москве. В 1724 году открывается Санкт-Петербургский монетный двор, куда переводится часть московских медальеров и мастеровых. Но в начале 1728 года в связи с переездом царского двора в Москву он был закрыт. Оборудование и мастеровых вновь вернули в Первопрестольную. Лишь в 1732 году Петербургу был возвращен статус столицы, и монетный двор разместился в Петропавловской крепости. С этого момента и по сей день центр российского медальерного искусства остается в Санкт-Петербурге.
БАЯН И МОЛЬБЕРТ
Раннее зимнее утро. Печки в избах только затопили, сизый дымок поднимается над крышами изб сибирской деревни Бакланово. По берегу реки Вагай идет 7-летний мальчик. Зовут его Александр Бакланов, а направляется он в библиотеку, до которой 3 километра...
Бакланово — часть села Шишкина в Тюменской области. Александр Васильевич родился там в 1954 году. В 1960-х в Бакланове была школа, а вот библиотеки не имелось. Так что Саше, научившемуся читать в 5 лет, за книжками приходилось ходить в соседнюю деревню — татарскую. Игрушек в деревне тогда было не купить, зато мама привозила Саше из райцентра книги. Кстати, многие детские книжки Бакланов сохранил, а утраченное восстановил, разыскав у букинистов. Перед сном ему читал отец. Например, книгу Георгия Скребицкого про животных Александр Васильевич помнит до сих пор, включая замечательные иллюстрации.
Мама Александра Бакланова работала учительницей. Начальная школа располагалась в небольшой избе, мать с утра протапливала там печь. Отец был ветеринаром.
Будущий медальер выпиливал лобзиком из фанеры вазочки, стаканчики и полочки, на токарном станке смастерил маме подарок. В детстве сам делал игрушки из дерева: машинки, дороги, гаражи. А единственную "настоящую" игрушку мальчику подарила тетя: это была железная дрезина. Первые конфеты, "Петушок", тоже подарок тети. Мама пичкала болезненного Сашу медвежьим жиром и медом, вкус которых он не переносил.
Когда мальчик узнал, что есть на свете такая интересная вещь, как "гимнастика", отец соорудил сыну турник, и Саша занимался самостоятельно. "Мы, дети, жили своей жизнью — не навязанной нам взрослыми", — говорит Александр Васильевич и рассказывает, как с 5 лет один ходил в лес на озеро Чугунка ловить карасей.
О своей родине мастер никогда не забывал. Став медальером, ездил в родную деревню и писал сибирские пейзажи и портреты земляков.
"Я всю жизнь дружу с музыкой, — улыбается Александр Васильевич. — В детстве я выбирал: либо в художественное училище, либо в музыкальное. У меня необыкновенные родители, и я очень хотел учиться. А в деревне Бакланово не было ни художественного училища, ни музыкального".
Учился Александр очень хорошо. Мечтал о пианино, но семья жила небогато, так что мечта эта была несбыточной. Зато Александр выучился играть на баяне. Родители выписали полубаян сыну по почте, и он освоил его по самоучителю в 7 лет. Тот, первый инструмент жив до сих пор.
Когда мальчику исполнилось 11 лет, семья переехала в Ростов-на-Дону, где Александра записали в музыкальную школу. Там пришлось заново осваивать баян: руки-то он сам поставил, конечно, неправильно. "Так шесть лет и наяривал", — смеется Александр Васильевич.
А в шестом классе мальчик пришел в кружок рисования. Учитель предложил ему нарисовать портрет и, увидев результат, удивленно поднял брови: парень оказался талантливым.
ХВОСТ СОРОКИ
Профессиональный художник, который вел кружок в другой школе, тоже заметил юное дарование: мальчик на рисунке смог увидеть в черном оперении сороки зеленый и синий оттенки. В конце года педагог отвез Бакланова в художественное училище. "Ты будешь тут учиться!" — заявил педагог. Отец Александра мечтал, чтобы сын поступил в Ростовский университет. Слово "училище" его огорчило и смутило. Отец спросил директора школы: "Что же вы моего сына в ПТУ отправляете?" Директор разъяснила: художественное училище — престижное заведение.
"Как я туда поступил — сам не понимаю, — вспоминает Александр Васильевич. — Во-первых, блат, которого у меня не было, во-вторых, мои однокурсники оказались людьми взрослыми — после армии. А мне было 14 лет! Нам в конце первого курса голую даму посадили. Ну, вот сначала кубики, потом даму рисовал. Но женщина в моей жизни с той поры одна — моя муза".
Александр Бакланов увлеченно рисовал, а заодно узнавал о Ван Гоге, Гогене и других славных мастерах. Не забывал он и музыку: покупал пластинки и ноты для баяна. Мама дала денег на проигрыватель "Рекорд". Первая купленная пластинка сохранилась — "Времена года" Чайковского. Сегодня у медальера Бакланова дома, на даче и в мастерской масса книг и пластинок. О музыке он говорит с упоением.
На выпускном экзамене в музыкальной школе Александр Бакланов играл Баха и Скрябина. Пожилой директор оживился и заявил, что талантливого баяниста нужно отправить в музыкальное училище, но ему объяснили, что юноша уже сделал выбор.
В художественном училище он рисовал родное Бакланово, папка с теми рисунками жива до сих пор. Училище Александр не стал оканчивать, понимая, что после защиты диплома его встретит военкомат.
"Я потерял бы два года, — объясняет мастер. — А я хотел учиться, потому после третьего курса поехал в Ленинград поступать. Но сначала побывал в Москве на выставке, остановился у знакомых. Родители отпустили".
СКИПИДАР В ФИЛАРМОНИИ
Александру Бакланову было 15 лет, когда он возвращался из столицы домой, познакомился с попутчиком, сказал, что мечтает увидеть Ленинград. Новый приятель оказался матросом из Новороссийска и дал адрес знакомого. Вооруженный бумажкой с адресом чужого человека, Александр Бакланов приехал в Ленинград. Побывал в Эрмитаже, а вечером поехал в дальний район на Охту — вдруг пустят в дом по заветному адресу. И — пустили! Более того, накормили, оставили ночевать. Этот визит голодного провинциала стал началом большой многолетней дружбы.
Перед отъездом домой Бакланов успел побывать в Ленинградской филармонии. Он часто ходил на концерты и в Ростове. Бывали и конфузы. Как-то пришел на концерт, а перед этим скипидаром оттер краску с пальцев. В зале юноша распространял едкий запах, который очень возмутил капризную соседку.
В Ростове-на-Дону Бакланов учился одновременно в вечерней средней школе, художественном училище и в музыкальной школе. Экзамены сдал в один год — с аттестатом и грамотой за успехи в математике поехал в Ленинград поступать в Академию художеств. Одет он был в костюм, перешитый из отцовской формы железнодорожника.
В Академии художеств на документы посмотрели с недоумением. В итоге Александр Бакланов поступил в Педагогический институт. Говорит, особенно подготовиться к шести экзаменам не успел. Родители посылали деньги сыну-студенту, он экономил и тратил их на книги у букинистов. Книги и пластинки, которые он привез с собой, украли. Бакланов устроился дворником, получил каморку — стал ленинградцем. И не порвал связи ни с живописью, ни с музыкой. Александр старался попасть на концерты в филармонию, даже ретушировал дату на билете, чтобы только послушать Рихтера. В филармонии художник частый гость и поныне.
"Я слушал музыку и рисовал эту тему, хотел передать ее", — вспоминает Александр Васильевич. Его особая любовь — античность и философия.
На втором курсе студент Бакланов пошел в Князь-Владимирский собор. Воцерковился. А когда уже на Гознаке работал над медалью с изображением Андрея Рублева, попал в библиотеку Духовной академии. Там же прочитал Бердяева. Впоследствии Бакланов создал много медалей для РПЦ.
С ЭСКИЗА
Иногда эскизы медали и монеты создаются в ритме бури и натиска — за несколько дней. Задача ответственная, а работа востребованная. Изготовление трудоемко. Нужно нарисовать эскиз, придумать композицию, понимая, как это будет выглядеть в металле. Затем делают лепку из воскового пластилина, который варят сами. Лепка должна полностью повторять образец в металле. Лепку отдают в цех, там ее сканируют и уменьшают до нужного размера. На основании этой лепки граверы работают над созданием инструмента для чеканки монеты. Потом начинается чеканка. Монеты бывают разного размера, в том числе крупные — до 5 килограммов. Когда Александр Бакланов пришел на Гознак, то не имел ни соответствующих знаний, ни умения лепить. Попал сюда случайно: соседка по коммуналке сказала, что монетный двор ищет художника. Бакланов, которому было тогда 24 года, пришел с пухлой папкой работ. Его взяли на работу, приняли в Союз художников, у него появилась мастерская. Александр Бакланов очень благодарен своим наставникам в институте и на монетном дворе, где первым делом научился сам варить воск на водяной бане.
"Образец для всех нас — античные монеты, — рассуждает Александр Васильевич. — В них высокая художественная ценность, смысловое высказывание. Античная монета чеканилась выразительно, с очень высоким рельефом, мы медали так не можем чеканить — не то что монеты! Современные монеты — тени по сравнению с "живыми" античными".
Люди, далекие от медальерного дела, обычно полагают, что изобразить на монете можно что угодно. Это художника огорчает, потому часто возникают споры с заказчиками.
Многие монеты авторства Бакланова получили мировое признание. Одна из них — "Ромео и Джульетта", отчеканенная мастерами Санкт-Петербургского монетного двора. Она победила в международном конкурсе престижного американского журнала World Coin News.
"У меня девять учеников, но мы работаем тридцать лет вместе, потому это коллеги. Это вторая семья. Вот младшим ученикам, которые пришли после института, я доверяю часть работы. Композицию могу сделать сам, а рельеф набирают они. Потом я доделываю. Так быстрее учатся", — объясняет Бакланов.
ЧЕРНО-БЕЛЫЙ ДОСТОЕВСКИЙ
Мастер ценит серебро за способность "ловить" нюансы цвета от черного до белого. У серебра множество оттенков тона — это податливый и благодарный материал. В юбилейной монете в честь Достоевского, выпущенной в 2021 году, это свойство очень пригодилось. Александр Бакланов работал над изображениями Достоевского несколько раз. Перебрал кучу портретов, чтобы выбрать необходимое; писатель на монете должен быть узнаваемым. Подсказку нашел в иллюстрациях Добужинского к "Белым ночам". Белое и черное. Это был толчок! Портрет писателя затонировали на черном фоне: делать монету было сложно. Бакланова упрекали: "А где у него плечи, руки?" Голова Достоевского из темноты выходит, правая сторона монеты — черная, а левая — белая. В этой контрастности — аллюзия на творчество самого писателя и на белые ночи как символ одной из его повестей. С помощью лазера добились абсолютно черного и белого цвета. Образы на монете — высказывание: на небе облачка переходят в текст. Подсвечник со свечой и Евангелие — тоже не случайные детали.
"Медальерное искусство необыкновенно чутко к уровню культуры в обществе, — убежден Александр Бакланов. — У художника есть спасение! Муза. Я с ней общаюсь. Иногда я чувствую: дышит рядом. Едешь в метро — мучаешься, и вдруг — озарение".
Именно так вышло с серией монет "Куликовская битва" к 625-летию события. Художник бился над задачей: как показать битву? Идея оформления одной из монет пришла в метро: в верхней части реверса скачущие русские всадники, вооруженные мечами и пиками, за ними — город с православным храмом. Внизу — перевернутое изображение скачущих татарских всадников, вооруженных луками и пиками, за ними — юрты. В сражении русская армия "опрокинула" врагов.
"МОЯ РЕЧЬ КАЖЕТСЯ ПРИМИТИВНОЙ"
"В моем медальерном классе есть такой предмет: геральдика. Изучение предмета не только научит гербы рисовать, но и настроит мышление правильно понимать символы. Умение мыслить символами отражает культурный уровень общества. Сегодня это мало кто умеет. Вот Моцарт для многих современных исполнителей — сложнейший композитор. Его музыку исполняли и профессиональные музыканты, и шарманщики на улице, понимая символическое, таинственное, в ней сокрытое. Это мой образец. Природа монеты в чем-то схожа: с одной стороны, там есть символика, а с другой — все предельно ясно. А потом за этой ясностью можно увидеть сложность. Мы привыкли к индивидуализму, к тому, чтобы автор себя выразил и вывернул, но не в этом ценность".
К живому языку Александр Бакланов чуток. Кстати, толковые словари трактуют этимологию его фамилии не в связи с птицей. "Баклан" — чурбан, обрубок... И об этом рассказывает сам Александр Васильевич, смущенно оправдываясь, что его "речь иногда кажется примитивной". Он не прав. Если вслушаться в то, что и как говорит Александр Васильевич, поймешь: он строг и щепетилен к выбору слов. Любит слово "живой" и сторонится определения "красивый".
"Я, когда учился, размышлял над значением слов, связанных с искусством, записывал, — рассказывает мастер. — Вот, например, слово "красота" что значит? Мне очень хотелось понять природу искусства. Читал разные теории, а потом понял, что они не нужны. Слово "красота" к искусству мало имеет отношения. Вот греки изображали то, что соотносилось с понятием красивого: богов, героев. И делали это выразительно. Бог или богиня должны быть неземной красоты, выглядеть как живые, но так, чтобы зритель понимал их неземную природу. В искусстве много знать не надо: либо воспринимаешь, либо нет. Я уверен: искусство не развивается, другое дело, что в каждое время есть редкие мастера, способные его почувствовать и передать. Воплотить саму жизнь. Когда индивидуализм стал захлестывать и его задачей стал показ индивидуальности, связь человека и искусства постепенно нарушилась".
Александр Бакланов убежден: любой человек поймет настоящее искусство и способен это сделать без проводника — искусствоведа.
"Стать медальером может только каждый десятый, и то не факт, хотя многие называют себя художниками. Самовыражение не должно быть для художника целью: он и помимо своего желания сумеет выразиться, если он художник", — размышляет Александр Васильевич.
...За годы работы глаз у мастера не устал во всех смыслах слова. Зрение у него острое, а набросков в десятки раз больше, чем у студентов.
Художник признается: никогда не хотел быть преподавателем. Говорит, не чувствовал в себе педагогического таланта. Тем не менее он профессор Санкт-Петербургской академии художеств на скульптурном факультете и преподает в РГПУ им. А.И. Герцена. В 2016 году в Никольской куртине Петропавловской крепости на площадях Санкт-Петербургского монетного двора был открыт единственный в России класс медальерного искусства. Инициатором его создания выступили Санкт-Петербургская академия художеств и Гознак. Теперь Александр Васильевич сам набирает студентов. Дело это хлопотное. "Нахожу хорошего студента. Он лепит, а через двадцать минут вскакивает и бегать начинает, потом опять садится. А тут нужны усидчивость, терпение и особое мышление — медальер оперирует сложными образами, символами. У нас единственная мастерская в России, в которой готовят медальеров. Учатся ребята четыре года на базе факультета скульптуры. И этого мало, теперь буду набирать студентов с первого курса. Профессия медальера потеряна, а моей целью было ее возродить", — говорит Александр Бакланов.
