В 1864 году Австрия и Пруссия устроили маленькую победоносную войну с Данией и реквизировали у неё Шлезвиг и Гольштейн. Потом геополитическая обстановка в Европе резко поменялась, и в 1866 году Пруссия устроила маленькую победоносную войну уже против Австрии, но это совсем другая история. Так или иначе, с середины 1860-х на территории Пруссии проживало значительное количество датчан — согласно переписи 1900 года, датский язык сочли родным более 140 000 человек. Основная часть датского населения жила в Шлезвиге, на северной окраине империи.
Власти Второго рейха были не очень терпимы к этническим меньшинствам и стремились их как-нибудь онемечить — не мытьём, так катаньем. Говоря об этой теме, чаще вспоминают германизацию поляков, которых в империи было целых три миллиона, но на самом деле досталось всем. Ещё со времён Бисмарка в общественном сознании Германии формировалась концепция Reichsfeinde — «врагов империи», к которым обычно причисляли социалистов, немцев-католиков, поляков, франкоязычных эльзасцев и, конечно, датчан. А если это враги, что же с ними делать, если не бороться?
Власти боролись. В 1870-х годах все государственные учреждения (школы, суды, церкви и др.) были переведены на немецкий как единственный язык делопроизводства. Детей в школах наказывали за использование иного языка, кроме немецкого, даже во внеурочное время. Повсеместно запрещалось исполнять песни на датском языке, а на всякий случай были запрещены ещё и некоторые шведские и норвежские песни.
Пристальное внимание германские власти уделяли национальной атрибутике, в том числе датскому флагу — Даннеброгу. Его нельзя было вывешивать на улице или в окнах, хотя разрешалось держать дома. Более того, в Шлезвиге на практике запрещалось публичное использование вообще любых комбинаций красного и белого: нельзя было сочетать их в одежде, красить в красно-белый дома и хозяйственные постройки, даже приносить на могилы близких красные и белые цветы вместе. Рассказывают историю о фермере, который поселил белую собаку в красной будке, после чего власти потребовали от него перекрасить будку в другой цвет.
Датчане должны были забыть и отвергнуть всё датское, включая речь и символику, и стать немцами равно по гражданству и самосознанию. И всё-таки политика германизации не преуспевала. Быть может, за больший срок нашёлся бы способ онемечить датское население, но на деле все жёсткие меры только обостряли национальное чувство датчан и заставляли их искать лазейки и слабые места в законах, особенно самых суровых.
В 1881 году полицейский пост округа Хузум сообщил в Берлин, что у местных крестьян появились свиньи несколько причудливой окраски: красные с белым поясом, начинающимся от передних лап. Все всё сразу поняли: неспроста именно в Шлезвиге появились свиньи именно такой расцветки… Всех бы их подвести под закон о свиной чуме, перерезать и сжечь!
Но всё-таки Германская империя — государство конституционное, правовое. Рубить с плеча нельзя: свинья не шутка какая-то, а ценное имущество, да и датчане тоже люди, не оставлять же их без животинок. Надо сначала доказать факт предумышленного скрещивания и антипатриотической провокации с душком государственной измены, после чего орудие преступления (свинью) уже можно конфисковать и делать с ней что заблагорассудится, а чертям-крестьянам впаять штраф, чтобы впредь неповадно было.
Крестьяне в ответ на все расспросы делали морду кирпичом: «Да у нас такие свиньи всегда были» и любые обвинения, разумеется, отрицали. Штаб-квартиру какого-нибудь тайного общества свиноводов-подрывников, где лежали бы племенные книги и компрометирующие записи, найти тоже не удалось. Доказательная база разваливалась на глазах.
А свиней всё прибавлялось, благо были они здоровенные, мясистые и выносливые, на радость хозяевам. Разводить хрюшек сомнительной расцветки уже стали и этнические немцы, которым националистическая повестка властей была несколько безразлична. Перспектива изловить и сжечь каждую политически неграмотную особь становилась всё более туманной и опасной: так и до беспорядков недалеко, ведь пропаганда пропагандой, а кушать хочется всегда. Тогда правительственные чины смирились с поражением и сменили тактику: будем теперь считать, что никаких таких свиней и не существует на свете, в реестр пород домашних животных мы их не внесём и ни под каким названием не зарегистрируем, так что их как бы и нет. Классическая выдача желаемого за действительное на фоне глубокой фрустрации.
В общем, произошла феерическая в своей абсурдности история ненасильственного протеста, в результате которого великодержавные прусские шовинисты получили обидный щелчок по носу от кучки какого-то быдла, которое разговаривает, будто рот картошкой набит. Оставленные в покое, жители Шлезвига не прекратили селекционных экспериментов, в результате которых к 1910-м годам появилась классическая форма новой породы. Те, кто был в теме, называли её «датская протестная», кто не был или предпочитал не заниматься политикой — говорили «красно-пёстрая хузумская».
[Нижеследующий отрывок основан на одном-единственном немецкоязычном источнике и местами подозрительно напоминает автору крайне вольную вариацию на тему романа «Человек без свойств» Роберта Музиля. Доверяйте этой истории на свой страх и риск]
Как раз в это время на юге, в Австро-Венгрии, готовились на широкую ногу отмечать 65-летие царствования императора Франца Иосифа I. Вчитайтесь ещё раз в эту фразу, я даже буквами напишу: шестидесятипятилетие царствования! Никакой постсоветский президент, никакой африканский диктатор даже рядом не стоял с австро-венгерским кайзером. В правление Франца Иосифа (на минуточку, с 1848 по 1916 год) люди рождались, взрослели, старились и умирали, а старик всё правил и правил. Франц Иосиф для австрийцев был в то время примерно то же самое, что Елизавета II сейчас для британцев, синоним слова «монарх». Безусловно, юбилей его правления был событием национального масштаба. Кроме того, на тот же 1913 год приходилось 25-летие правления его царственного соседа — германского императора Вильгельма II, и австро-венгерскому двору очень хотелось перещеголять Германию по части торжеств.
Австрийцы придумывали вообще адовые идеи, вариаций была масса. Пожилому кайзеру посвящались памятники, музыкальные произведения, в его честь планировали переименовать географические объекты и даже созвездия, а к предыдущему юбилею уже назвали один астероид. Но всех перещеголял придворный чиновник Рюдигер фон Шиттмахер, который внёс идею посвятить Францу Иосифу породу свиней.
Шиттмахер (гусары, молчать!) заинтересовался историей датской протестной породы. Подарок судьбы для Австрии — бережно выведенная на берегах Северного моря порода свиней красно-бело-красной расцветки! Какой там датский флаг? Да ведь они же точь-в-точь копия австрийского флага! И обстоятельства появления тоже замечательные: эта порода выведена из желания насолить пруссакам, она их бесит, а австрийский двор как раз ищет повода уделать «старшего брата» в Берлине. Несмотря на этническое родство и союзные обязательства, в Вене очень хорошо помнили про поражение 1866 года и порой смахивали пыль со старых обид.
Короче говоря, Шиттмахер решил поднять хузумскую породу на щит, внедрить её разведение по всей империи и сделать из неё «императорскую свинью». Памятники разрушатся, музыка забудется, а свиньи всё будут бегать и всем своим видом демонстрировать австрийский патриотизм от Альп до Карпат. К тому же, порода очень крепкая, и разводить её свиноводам выгодно. А какой изящный способ затроллить Германию, сделав своим национальным достоянием дело рук её идейных врагов!
Идея имела право на жизнь и разошлась, но у неё нашлись и противники. Апеллировали в том числе и к тому, что в многонациональной империи живёт множество иудеев и мусульман, которые проявят как минимум скепсис по отношению к национальной идее патриотического свиноводства. В это время самые активные сторонники разведения «императорской свиньи» перешли от слов к делу и завели опытное хозяйство, где каждый желающий мог поглядеть, как гордые знамёна Австрии, немножко вымазанные в грязи по бокам, бегают на четырёх копытах. Казалось бы, ещё чуть-чуть, и стартап взлетит, но в дело опять вмешалась политика.
Некий злопыхатель распространил листовку с убийственной фразой: «Весь дворец Хофбург — свинарник, и во главе его сидит императорская обер-свинья, красно-белая в полосочку». Дальше шли разнообразные формулировки в духе «всех свиней рано или поздно забьют на скотобойне» и «пора навести в свинарнике порядок и вычистить оттуда всю грязь», явно антимонархического толка.
После этого все «императорские свиньи» в Австро-Венгрии были немедленно истреблены, а туши их сожжены. Историю решили замять, чтобы никого не компрометировать — ни свиноводство в стране, ни тем более императорский двор. В общем, все опять старательно делали вид, что никаких таких свиней и не было вовсе — всё-таки все эти немцы одинаковые.
[Конец дисклеймера]
Потом случилась Первая мировая война, и обе империи пропали с политической карты — Австро-Венгрия с громким треском развалилась на части, а Германия сменила форму правления и была вынуждена раздать соседям по кусочку своей территории. В 1920 году в северном и центральном Шлезвиге прошли плебисциты по поводу государственной принадлежности этих территорий со вполне предсказуемыми результатами: на севере с основном высказались за присоединение к Дании, в центре — за то, чтобы остаться в составе Германии (ибо там датчане всё-таки были в меньшинстве). В округе Хузум, кстати, тоже предпочли немецкое гражданство датскому подданству. Так или иначе, датско-германские отношения в целом нормализовались, и шовинистические поползновения в Шлезвиге сошли на нет.
А свиньи остались, хотя с ними уже никто так не носился. Постепенно хузумская порода вытеснялась новыми достижениями селекции, которые быстрее росли и давали больше сала. Племенную книгу для «датской протестной» завели только в 1954 году, когда она уже явно уходила в прошлое. В последний раз свиноматку этой породы с поросятами видели в городе Рендсбурге на сельскохозяйственной выставке в 1968 году, после чего упоминания о ней не встречались. По всей видимости, датская протестная свинья вымерла.
Но ничто не исчезает бесследно. В 1984 году в Берлине на международной ярмарке «Зелёная неделя» опять были гордо продемонстрированы красные свиньи с белой полоской. Какие-то энтузиасты отыскали на юге Германии гибрид датской протестной свиньи с другими породами и вывели из него чистую породу заново. Считать её той самой датской протестной, конечно, было бы неправильно, и в племенной книге новая итерация свиней с полоской называется «Красно-пёстрая хузумская». Порода редкая, её как могут берегут от инбридинга, а то не дай бог опять вымрет.
Тем не менее, пока есть на свете люди, которым дорога история датской протестной свиньи, эта история продолжается. Как знать — может, через десяток-другой лет её захотят сделать национальным символом где-нибудь в Перу?
Автор - Михаил Балабан
