Первую часть рассказа про базу БЖРК под Костромой читайте тут.
В голове все еще чудился запах гептила. Действительно, из пары старых ракетных ангаров доносился неприятный запах, и мы решили не подходить близко. Нашей целью был ППД — пункт постоянной дислокации, где "атомные поезда" загружались ракетами, обслуживались и ремонтировались.
Попасть туда оказалось непросто — все подъезды оказались перекопаны экскаваторами, а центральный — закрыт свежими воротами из профнастила.
В поисках подъезда заехали к бывшим котельным. От них уцелели лишь подпирающие мрачное небо рыжие кирпичные трубы. Вероятно, их сложно и опасно сносить — потому пока стоят.
Геометрическая проходимость у Весты неплохая, забраться можно далеко, местами — ходом, но но сугубо дорожные штатные шины не дают возможности как следует помесить грязь.
Атмосфера вокруг — вполне в духе "Пикника на обочине" Стругацких. В зоне то царит звенящая тишина, то бесшумно гремят "взрывы" тяжелого инструмента, которым железобетон превращают в щебень и металл.
Металл — это деньги. Исковерканную взрывами и землеройными машинами землю прочесывают скромные сталкеры-частники. Старый и громоздкий черный металлоискатель держится на изоленте и честном слове, ржавые находки складываются в багажник 30-летнего немецкого хэтчбека. Легенда о трех шахтах, заполненных металлом — это увлекательно, но утопично. Но в неприглядной повседневности всегда хочется хоть во что-то верить.
Найденная нами грунтовка оказалась бесполезной — быстро растворилась в заросшей просеке. К "сердцу зоны" идем пешком.
“Зона” поделена на участки, уж не знаю, насколько это официально. Небольшие артели дербанят постройки. За забором — самая могущественная группировка — ППД еще не полностью разрушен, добыт не весь металл. Щербатая, раскрашенная из баллончика надпись "караул" усиливает апокалиптическое впечатление от окружающего.
А когда-то тут был хорошо охраняемый солдатами периметр. Сверхсекретный объект!
Несущие межконтинентальные баллистические ракеты, БЖРК были для армии абсолютной новинкой; внедрение техники потребовало серьезного переоснащения дивизии, которая в восьмидесятых переживала рефомирование с закрытием большинства наземных стартовых позиций.
Формировались новые ракетные полки, которые затем направлялись на три месяца на научно-исследовательский испытательный полигон Минобороны СССР в Плесецк на обучение. Каждому полку также предстояло подготовить 24 машинистов для 2000-сильных магистральных тепловозов ДМ-62. Односекционной и модернизированной, с точки зрения живучести, версии массового 2М62. Гражданских машинистов было трудно привлечь так-себе-оплачиваемой военной службой, поэтому обещали квартиры. Учитывая, что было построено 154 таких тепловоза, можно предположить, что планы у советских военных были существенные. Конечно, не все они были реализованы — на боевое дежурство на трех ППД поступили суммарно 12 поездов.
Первые попытки создания БЖРК в США и СССР упирались в технические и технологические ограничения шестидесятых годов. У американцев не получилось, а наши смогли. Новый ракетный комплекс 15П961 «Молодец» (ударение на первый слог) с ракетой РТ-23 УТТХ после трехлетней опытной эксплуатации в Костроме встал на вооружение, где и находился с с 1989 по 1994 годы.
Все проблемы по созданию нового оружия были с блеском решены конструкторами КБ "Южное", под руководством Владимира и Алексея Уткиных. Им удалось внедрить 126-тонную стартовую позицию в состав, который внешне почти не отличался от обычного состава с разномастными вагонами — пассажирскими, рефрижераторными и почтовыми. Различить мог специалист — так у 14 вагонов состава БЖРК было по восемь колесных пар (у рефрижераторов), у обычных трех — по четыре.
Состав должны были вести три тепловоза ДМ-62. В семи вагонах располагался командный пункт, пусковые установки — в рефрижераторах. Для того, чтобы впихнуть стартовую позицию и ракету в обычный для вагона габарит, инженерам пришлось использовать буквально каждый сантиметр и применять интересные решения — например, телескопический головной обтекатель, раскладывающийся как стаканчик. Фактически, ракета была на три метра длиннее пускового контейнера.
При приведении стартовой позиции в боевое положение, из крыши вагона сначала
выдвигалось специальное устройство, отводящее и закорачивающее электрическую контактную сеть. Ракета поднималась в вертикальное положение. После этого она подбрасывалась минометным стартом, и лишь после этого срабатывали стабилизирующие ракету пороховые ускорители и, за ними, маршевый двигатель, ведущий ракету к цели за десяток тысяч километров. Весь процесс старта с момента получения команды занимал три минуты.
Огромный вес стартовой позиции при помощи специальных устройств распределялся по соседним вагонам, но все равно нагрузка на пути была огромной — вот почему в середине восьмидесятых многие участки путей в СССР были реконструированы, там проходили МБП — маршруты боевого патрулирования. Всего за три года службы, советские БЖРК совершили два десятка выходов на МБП, пройдя по стальным ниткам дорог более 400 000 км.
При необходимости, состав мог разделиться на три маленьких, в каждом свой тепловоз и стартовая позиция.
Важно сказать, что это не была мифическая "вундервафля" — советский БЖРК по защищенности уступал шахтным комплексам, но все равно обеспечивал старт ракеты даже в случае нахождения в зоне действия поражающих факторов ядерного взрыва.
Были успешно проведены крупномасштабные опыты по воздействию электромагнитного импульса — проект "Сияние", и проверку молниезащиты комплекса — эксперимент "Гроза".
Проверили БЖРК и на воздействие взрывной волны. Не опрокинется ли поезд при взрыве вражеской ядерной ракеты поблизости? Для этого уже в феврале 1991 года в той же Архангельской области был проведен крупномасштабный эксперимент под названием "Сдвиг".
Два БЖРК были установлен на специально построенные ЖД ветки близ Кергозера, куда добрались своим ходом.
Для имитации воздушной волны ядерного взрыва, была выложена 20-метровая пирамида из десятков тысяч противотанковых мин ТМ-57, ранее вывезенных со складов Группы советских войск в Германии. Тротиловый эквивалент составлял около килотонны.
Один БЖРК (командные вагоны и ПУ) располагался поперек линии воздействия на расстоянии 850 м от центра взрыва, отдельная ПУ стояла на удалении 450 м торцом. Взрыв получился мощный, но эксперимент прошел успешно. На месте взрыва образовалась воронка 100 на 10 метров, но БЖРК остались на рельсах. В поездах не выдержали часть стекол, уровень звукового давления в отсеках КП превышал болевой порог — 150 дБ, что гарантировало потерю слуха минимум на 20 минут. Вместе с тем, функциональность комплекса не пострадала, и учебный пуск был произведен вскоре после взрыва как и планировалось.
На территории 30-й площадки 10 дивизии для БЖРК был построен масштабный пункт постоянной дислокации. Составы располагались в высоких, прекрасно оборудованных ангарах длиной от 600 до 700 метров.
Сооружение "Вокзал-2", при уходе военных уничтоженное полностью, отличалось от первого, который вы видите на фотографиях с дрона, высокой сдвижной крышей. Это позволяло "изделию", также известному среди сотрудников МПС, как "состав номер ноль", поднимать ракету для отстыковки или пристыковки боевых головных частей. Этот процесс занимал шесть часов.
В первом "Вокзале" чинили и обслуживали локомотивы и командные модули, во втором — "пусковые" вагоны.
В других постройках располагался склад оборудования, станции связи. Держать связь нужно было не только с полками и штабом, но и с гражданскими железнодорожниками на всех пунктах следования поезда на боевом дежурстве, для гарантии беспрепятственного проезда.
Протяженность непрерывного боевого патрулирования составляла изначально 28 суток, из них 21 сутки в пути, без возможности личного состава выходить из поезда. Позже срок патрулирования был сокращен вдвое, с возможностью выхода на стоянках протяженностью более 3 суток.
Рядом с "Вокзал-1" и "Вокзал-2" была устроена разветвленная сеть железнодорожных путей. У этого места было свое железнодорожное имя — станция "Василек".
Здания действительно чем-то похожи на вокзалы.
Несмотря на то, что военные покинули ППД окончательно лишь в 2017 году, территория уже полностью разграблена.
Нет не только рельсовых путей, но и бетонных плит.
Внутри — признаки той же кропотливой деструктивной работы по извлечению прибыли из остатков армейского имущества.
Из уцелевшего — лишь кучки ящиков без хабара, но с маркировкой изделия 15Т279 — жилого вагона солдатского состава.
После подписания в 1991 году договора СНВ-1, Президент СССР М.С. Горбачев запретил ракетным поездам покидать ППД.
Фактически, грозное новейшее оружие оказалось заперто на базе, где поддерживалось в исправном состоянии. Так продолжалось почти 10 лет. Успешный старт в конце девяностых показали на полигоне в Плесецке.
Внутри ремонтного цеха просторно, в полу огромные смотровые ямы — мастерские.
Потом, следуя договорам СНВ-1 и СНВ-2, российские власти приняли решение уничтожить все ракеты РТ-23УТТХ, и с ними и БЖРК. Утилизация всех атомных поездов России заняла почти 4 года, с 2003 по 2007.
Сами составы были порезаны на металл на Брянском ремонтном заводе РВСН.
Две пусковые установки после демилитаризации оставили в музейных коллекциях (Парковый комплекс истории техники имени К.Г. Сахарова в Тольятти и музей железных дорог России в Питере).
10-я гвардейская ракетная Краснознаменная ордена Суворова дивизия (в/ч 34029) была расформирована 1 декабря 2005 года.
История атомных поездов СССР на этом была закончена.
***
