Владимир Петроковский работает в баскетбольном «Енисее» с 1986 года — сначала он приходил в клуб игроком, но после завершения карьеры остался и стал руководить командой. В интервью «Перехвату» он рассказывает:
• как клуб жил в начале 2000-х;
• если у «Енисея» внебюджетное финансирование;
• сколько стоит содержать женскую команду;
• зачем клубу нужны легионеры;
• поедет ли в Красноярск Тимофей Мозгов;
• и много других интересных вещей.
«Раньше американцы четвертым-пятым вопросом спрашивали: а у вас в городе рестораны и магазины есть?»
— Владимир Владимирович, вы в «Енисее» уже 35 лет с перерывом на год, когда после окончания карьеры вы работали где-то еще. Чем вы занимались?
— Я уходил в бизнес. Когда завершил карьеру, хотел пойти своей дорогой. Но в клубе тогда наступили совсем печальные времена, люди по 8 месяцев не получали зарплату. Руководство города предложило возглавить клуб, мы встретились, посидели, договорились об этапах развития. Я вернулся в команду, только уже не игроком. Выходит, что я отсутствовал в «Енисее» меньше года.
— Не игроком, но и не просто гендиректором. Вы же еще были одновременно и главным тренером. Целых семь лет… Что это было за время?
— Там ситуация так сложилась. Когда я вернулся в клуб в январе 2001 года, меня назначили директором, мы спокойно доработали до конца сезона. А потом руководство города, горспорткомитета провели большое совещание. Это было в конце июня, и на том совещании приняли решение уволить всех тренеров. А команда как раз выходила из отпуска через три дня.
Мы с Павлом Дергачевым, который до этого работал с детьми, стали руководить командой. Я приехал за ним, сказал, что за три дня ничего не возможно сделать, тренера не найти, тем более, денег было не так много. И времени почти не было. Выход был найден в том, чтобы начать работать вдвоем. Это был такой временный вариант.
— Но нет ничего более постоянного, чем временное?
— Да, так семь лет мы и работали. Кстати, вывели команду из Суперлиги Б в Суперлигу А. Тяжелые и интересные семь лет, надо сказать. Мне было и самому интересно, смогу ли я работать на таком высоком уровне в Суперлиге, где играют все гранды. Думаю, что мы выполнили нашу задачу — остались в элите российского баскетбола. Тогда же было 13 команд, последняя вылетала. Нам удалось оставить команду в лиге, а потом мы с Дергачевым посидели, подумали и решили, что если мы говорим о развитии клуба, то, конечно, нужно чем-то одним заниматься. Поэтому я ушел, и мы стали нанимать главных тренеров.
Там был еще год, когда я отработал в роли просто гендиректора, у команды не было главного тренера. От горспорткомитета было решение такое, что нельзя совмещать две должности.
— Это сезон-2007/08?
— Да. Это наш первый сезон в Суперлиге А.
— После победы в Суперлиге Б «Енисей» больше никогда не боролся ни за какое чемпионство…
— Когда мы вышли в Суперлигу А, руководство края отнеслось к этому обыденно — вышли и вышли. У нас был бюджет порядка 50 млн, нам тогда добавили, кажется, 18 млн. И мы, по сути, тем же составом с какими-то косметическими изменениями стали выступать уже на другом уровне. А вот когда мы остались в турнире, то уже сели и серьезно поговорили, договорились, что наша основная задача — сделать команду, которая будет попадать в плей-офф и привозить в Красноярск еврокубки. Ну и чтобы у нас много детей занимались спортом.
Поэтому получилось так, что команда заскочила в элиту, а потом уже стали подтягивать все остальное. Но подтягивать очень сложно, здесь уже все-таки у команд серьезные бюджеты. Я думаю, что без сильного партнера невозможно бороться за чемпионство.
Я очень благодарен администрации Красноярского края за то, что у нас в регионе очень много спорта. Есть шесть команд, шесть видов спорта, и у каждого какой-то свой путь развития, всем уделяется внимание. Конечно, бюджету тяжело, но посмотрим, может быть, в обозримом будущем удастся решить эту проблему, и у нас появится партнер. Тогда можно будет ставить какие-то более амбициозные цели. А пока что живем по деньгам и стараемся создать команду для участия в еврокубках, хотим в Лигу чемпионов, а параллельно уже обрастаем мясом в виде детских секций и всей этой системы работы с молодежью.
— Вас же ФИБА долго не хотела пускать в еврокубки. Из-за расположения?
— Да. Там считали, что если команда играет за Уралом, то ей нужно поиграть сначала один год в Москве, чтобы на нее посмотрели, что это за клуб вообще. Недели две мы вели переговоры, что для нас нет смысла играть в столице, потому что регион вкладывает деньги для того, чтобы привозить в Красноярск европейские команды.
Сейчас уже, конечно, таких вопросов не стоит — далеко или не далеко. В Европе иногда команды располагаются вообще в городах без аэропортов, и это очень сложно. Мы много путешествуем, вот недавно у нас женская команда летела на матч в Польшу тремя самолетами и потом еще ехала полтора часа на автобусе.
— И игроки тоже не горят желанием ехать за Урал…
— Была и такая проблема. Разговариваешь с каким-нибудь американцем, и четвертым-пятым вопросом звучали такие: а у вас в городе рестораны и магазины есть? Сейчас уже, по большому счету, все знают, что Красноярск большой город, уже много игроков у нас поиграли.
«Чтобы создать боеспособную женскую команду, нужны 200 млн рублей»
— «Енисей» всегда спонсировался из бюджета? Или были какие-то частные спонсоры?
— Нет, клуб всегда был бюджетным. Больших спонсоров у него никогда не было. В свое время, год или два, нам оказывал поддержку «Норильский Никель», вернее, одна из компаний группы. Но «Енисей» всегда был бюджетным, просто до 2007, кажется, года команда содержалась из муниципальных денег, а потом было принято решение перейти под крыло краевого бюджета.
— Вы упомянули женскую команду. Насколько дешевле ее содержать? Мы примерно понимаем про мужские, потому что Единая лига раскрывает бюджеты, а вот женские — по-прежнему секрет.
— Бюджеты различаются кардинально. Кратно. По большому счету, сделать боеспособную женскую команду примерно раз в пять дешевле, чем мужскую.
— Если на мужскую у вас 200 млн, то на женскую нужно 40 млн?
— Если мы говорим про медали, именно про команду, которая борется за призовые места, то 40-50 млн будет маловато, конечно. Думаю, миллионов 200 здесь будет как раз достаточно. В женском же есть УГМК, сейчас с деньгами зашла «Ника» — с ними не имеет смысла соревноваться. Но чтобы играть в Евролиге, достаточно стать бронзовыми призерами. Вот для этого 200 млн будет уже приемлемо. В мужском баскетболе, сами понимаете, суммы куда выше.
«Мы даем игрокам удочку и приводим к реке»
— Насколько вы довольны Драженом Анзуловичем?
— Дражен многое делает и хочет не только тренировать команду на площадке, но и воплощать свои идеи в плане развития клуба. Мы с ним много общаемся. Его работой я удовлетворен, считаю, что он очень сильный тренер. Единственное, год от года у нас по-разному складывается селекция, в этот раз мы недобрали минимум одного игрока, просто физически не можем найти баскетболиста, который имел бы определенный набор функций и который мог бы прийти и помочь.
— И при этом согласился бы на деньги, которые есть?
— Понятно, что мы ограничены своим бюджетом, сильно дорогих игроков в принципе и не рассматриваем. За столько лет работа с агентами систематизировалась, они знают наш предельный потолок и предлагают то, что есть на рынке, именно из нашей ценовой категории. Просто так сложилось, что в этот раз не оказалось нужного нам игрока.
Селекция всегда складывается по-разному. В прошлом году у нас была дефицитная позиция разыгрывающего; в этом году мы быстро подписали первого номера, теперь не можем найти на «пятерку» с определенными функциями, которые нужны тренеру. Игроки-то есть, но они не удовлетворяют тренера. Мы считаем, что брать непонятно кого просто для того, чтобы заткнуть дыры, не имеет смысла. Надеемся, что в ближайшее время сможем кого-то найти.
— Тимофей Мозгов к вам не поедет?
— Конечно, нет. Да и, знаете, ничего хорошего не получается из ситуаций, когда игроки с очень серьезным именем приезжают в низкобюджетный клуб. Все равно ты привыкаешь к определенным моментам, а здесь их нет. Я понимаю, какое место по силе «Енисей» занимает в Единой лиге. Мы стараемся побеждать в каждой игре, но, по большому счету, важно не это. Мне очень импонирует, когда ребята приезжают на пару лет и потом куда-то стреляют — вверх или вниз. Приятнее, конечно, когда вверх. Мы с Анзуловичем схожи в том, что оба получаем удовольствие вот от таких случаев. Когда те же иностранцы у нас играют, а потом подписывают контракт с более именитой командой, даже были случаи, когда иностранцы потом, после «Енисея», получали двойной или тройной контракт по сравнению с тем, что у них было здесь, в Красноярске.
В еще большей степени меня радуют русские игроки, которые развиваются у нас. Мы, условно говоря, даем им удочку и приводим к реке. Наиболее явный пример здесь — это Влад Трушкин, я давно не встречал настолько фанатично настроенных людей. Он приехал, взял ключ, закрыл спортзал изнутри и вышел оттуда игроком топ-клуба. Сейчас он вернулся к нам, и нет сомнений, что будет то же самое. Денис Захаров тоже очень хорошо поработал два сезона с Анзуловичем и теперь играет в Евролиге.
Такие моменты очень радуют, они доставляют моральное удовлетворение. Потому что ставить какие-то амбициозные задачи по занятым местам, имея только бюджетное финансирование, совсем тяжело. Мы на это нацеливаем, но ситуация такая, какая есть.
«Легионеры нужны в команде в первую очередь из-за того, что мы не можем заполнить позиции россиянами»
— В какой-то момент летом показалось, что вы теперь будете делать ставку на россиян — пришли Ершов, Бабушкин и Герасимов, остались Балашов, Якушин, Викторов, Митусов. А потом вы взяли и пачкой подписали четверых американцев. Зачем они вам? Не конкретно эти четверо, а вообще: зачем «Енисею» легионеры, которые уедут через год? Бюджетное финансирование, а в Еврокубок не примут даже если вы выиграете Единую лигу — вы слишком далеко от Европы. Когда нет высоких задач, может, лучше отдать все время россиянам?
— Логика у всех менеджеров, по большому счету, простая и одинаковая — все мечтают, и я в том числе, чтобы у меня была чисто русская команда. Даже хотя бы из-за банальной лени человеческой, потому что оформлять документы в новую эпоху сложно, а в Красноярске не так много людей говорят по-английски — город был долгое время закрытым, здесь не было иностранцев. Поэтому куда проще было бы приглашать только россиян, с ними все понятно.
Я, как и многие мои коллеги, тоже мечтаю создать полностью русскую команду. Но проблема в том, что сегодня жуткий дефицит русских игроков. Я бы даже сказал, что катастрофический дефицит. Что в мужской, что в женской команде у нас одинаковый подход: летом мы начинаем смотреть, на какие позиции каких россиян мы можем подписать, кто будет доступен, кто согласится. И дальше уже смотрим на те позиции, где у нас образуется дыра и где нет игроков — тогда ты и прибегаешь к услугам иностранцев.
Был у нас, например, Илюха Попов, но он честно сказал, мол, чувствую, что затормозился в развитии. Он выдернул себя из этой ситуации и окунулся в другую. Получается, что мы Попова потеряли, а на его место никого не нашли. Мы перелопатили всю Суперлигу, но не смогли найти никого, кто отвечал бы нашим требованиям. На его место нужно было найти иностранца. К сожалению, и иностранца пока тоже не нашли, но ситуация выглядит вот так.
Почти все мечтают, чтобы команда состояла из россиян. Но не на все позиции ты можешь найти достаточное количество игроков высокого уровня. Мы все молимся на какого-то русского игрока, который мог бы прийти, порешать свои определенные задачи и попутно помог «Енисею». Легионеры нужны в команде в первую очередь из-за того, что мы не можем заполнить позиции россиянами.
Наверное, не совсем модно у молодежи сейчас спортом заниматься. В нашей детской школе сейчас занимаются около 500 мальчишек и девчонок, а на Красноярск нам желательно бы довести эту цифру до полутора тысяч. Тогда было бы больше шансов найти кого-то. Ну и в целом по России такая ситуация, ведь в той же Америке сумасшедшее количество детей занимаются баскетболом, и всегда есть из кого выбрать. Много городов и клубов здесь занимаются молодежными программами, но для того, чтобы насытить рынок русскими игроками, количество занимающихся детей должно быть раза в два-три больше.
— Это правда, что игроки при прочих равных не едут в Красноярск, когда можно поиграть в Нижнем или Саратове, например? Просто потому что это ближе.
— Проблема такая, конечно, есть. Особенно ярко это выражается в женском баскетболе, потому что девчонки — они более домашние. Время, проведенное в самолете, разница во времени в 4 часа с Москвой, джетлаги… Это тяжело. Иногда, особенно после европейских перелетов, бывает так, что мы вечером следующего дня оказываемся дома, и о тренировке разговор уже не идет. Это специфика работы, к которой нужно подстраиваться.
У нас даже лига раньше спрашивала, почему мы не можем играть каждый третий день, как все остальные. А мы не можем, потому что для нас это каждый второй день, ведь день пути — он просто выпадает из жизни, мы не отдыхаем в этот день.
Если московская команда может сыграть в Краснодаре, сразу вылететь домой и провести ночь дома, то мы можем сыграть в Краснодаре и оказаться дома только к утру следующего дня. А у игроков семьи, я и по себе помню — приезжаешь домой, дети проснулись, «привет, папа, ты приехал». Уже не поспать.
Но что сделать, такая у нас большая страна. Вы правы, при равных условиях игроки часто делают выбор не в пользу Красноярска.
«Чтобы иметь постоянный зрительский интерес, нужно постоянно чем-то удивлять»
— В табличке бюджетов Единой лиги сказано, что у «Енисея» самые низкие доходы от продажи билетов. Это потому, что команд в Красноярске много?
— Прошлый год в этом плане тяжело рассматривать, потому что в каждом регионе свои ограничения по болельщикам. Но есть определенные сложности, у нас действительно продажи невысокие.
Раньше мы играли во Дворце спорта Ярыгина, который находится между левым и правым берегами, там была шикарная транспортная логистика. А сейчас мы переехали в «Арену Север», и туда очень тяжело добираться. Там мимо проходит один автобус, который ходит раз в час. Без своей машины придется минут 20 еще идти от остановки, а на машине — пробки.
Второй момент: наверное, мы не так много тратим на рекламу. Особенно в режиме пандемии, когда разрешено пускать 500 человек, потому что эти 500 человек придут и без всякой рекламы — это те люди, которые постоянно следят за клубом. И пока будет вход по QR-кодам, скорее всего, посещаемость и буде на этом уровне.
Если абстрагироваться от пандемии, то глобальных проблемы две. Транспортная логистика и малое количество сенсаций. Чтобы иметь постоянный зрительский интерес, нужно постоянно чем-то удивлять, а у нас если вы выиграем у топ-клуба, то считается, что это случайность, а не закономерность. Когда мы в первый год Анзуловича начали сезон с победы над ЦСКА, у нас еще несколько игр подряд был полный зал.Такие всплески добавляют количества человек на трибунах. А так одни болельщики все равно идут смотреть хотя бы на звезд соперника, а другие просто не идут, потому что мы же все равно не победим. А если мы играем с равной по силам командой, то первые не идут, потому что там звезд нет, а вторые уже приходят. И вот эти две категории переменчивых болельщиков редко встречаются друг с другом, хотя и те, и другие любят баскетбол и ходят на него.
Тем более, сейчас ТВ-картинка очень хорошая, и многие предпочитают смотреть по телевизору. Когда Единая лига начала активно делать качественный продукт, кого-то мы потеряли на арене. Все мы люди, и когда ты выходишь с работы и тебе нужно потратить час на поездку до арены и 15 минут на путь до дома, ты выбираешь второе. То же самое происходит и в других видах спорта в Красноярске.
Пока что мы ушли в интернет и там делаем все для того, чтобы жители города не забывали о существовании клуба. Но как-то активно рекламировать матчи, когда ты до последнего дня не знаешь, сколько человек тебе разрешат пустить, нам кажется нецелесообразным. В этой ситуации нужно просто набраться терпения и посмотреть, как пойдет дальше.