Овдовевший несколько лет назад Василий никак не решался на повторный брак - страх перед покойной женой до сих пор не отпускал. Друзья посмеивались над сорокасемилетним вдовцом и подначивали:
- При Зинке боялся на сторону смотреть, а теперь-то чего? Торопись, Вася, а то последний вагон упустишь.
Мужчина согласно кивал головой, но ничего не мог поделать - тень жены преследовала его повсюду. Зина была старше на двенадцать лет и держала мужа в ежовых рукавицах. Васю она так подавляла своей властью, что тот практически сразу превратился в безропотного подкаблучника. О разводе не могло быть и речи - свирепый взгляд жены убивал на корню все ростки надежды на свободу. Васю как щепку несло по течению бурной реки.
Покойная Зинаида при жизни спуску никому не давала. Ее побаивался не только муж, весь дом и даже округа шарахались от агрессивной соседки. У окна кухни она оборудовала себе наблюдательный пункт, и никому еще не удавалось прошмыгнуть незамеченным мимо зоркой Зины.
Стоило попасться кому в поле ее обзора - пиши пропало, уж Зинаида нашла бы, к чему придраться. Перепадало всем, начиная от младших школьников до полковника Грымова, проживающего этажом выше. Столкнувшись с соседкой в подъезде, тот каждый раз вытягивался в струнку; правая рука рефлективно дергалась, будто готовясь отдать честь. Но уже через мгновение, спохватившись, полковник поправлял ворот шинели и, краснея, быстро здоровался. Обращался исключительно по имени и отчеству: "Зинаида Генриховна". А как иначе? Зина в доме была главной, за глаза ее называли "управдомом", а она и на самом деле управляла всем и всеми. На полковника смотрела всегда, прищурившись, скептически поджав губы, а однажды подловила его при выходе из дома.
- Хм, птица важная. А кто вчера окурок бросил на лестничной площадке?!
Полковник от неожиданности вздрогнул, по-привычке дернул руку и отшатнулся.
- Это не я...
Довольная произведенным впечатлением, Зина зло шипела:
- А то я не знаю, кто в доме какие сигареты курит. Смотрите у меня!
Всех строила Зинка, но больше всех доставалось неприметной уборщице Варе. Безропотная женщина мыла подъезды и ежедневно терпеливо сносила нападки Зинаиды, которая услышав шум на лестнице, тут же выскакивала из своей квартиры, подобно черту из табакерки, и громко, чтобы было слышно в соседних квартирах, кричала:
- Бесстыжая! Знаю все про тебя. Мужики просто так баб не бросают! Значит, заслужила. Ребенка нагуляла и в интернат спихнула. Непутевая ты, Варвара...
С трудом сдерживая слезы, Варя поправляла толстый шерстяной платок, скрывающий тонкое и обветренное от холода лицо, и тихо бормотала:
- Не бросил меня муж... Вдова я. Не успели, правда, расписаться, а родственники мужа отказались признать нас с Коленькой.
- Была бы хорошая, признали бы, - криво ухмыльнулась Зина.
- Некуда мне Коленьку деть. Пять лет ему всего... Я в общежитии с двумя женщинами комнату делю, а снимать комнату денег не хватает. - По бледному лицу Вари покатилась слеза. - Я ребенка навещаю каждую неделю, гостинцы отвожу.
Но Зину жалостью не прошибешь. Она презрительно фыркнула, отмахнувшись:
- Денег ей не хватает. Кому надо, тот подработку найдет! - и не дожидаясь ответа, хлопала дверью перед носом уборщицы.
И вот Зины нет. Жильцы девятиэтажки облегченно вздохнули, когда узнали, что "Зина -управдом" отчалила в мир иной. Все устали от тотального надзора. Ушла соседка, как ни странно, тихо и внезапно - во сне.
Но вот Василий все страдал. Нет, не от утраты... Ему чудилось присутствие жены везде. Стоило Васе согласиться на уговоры друзей и познакомиться с женщиной и привести ее в дом, как что-то обязательно происходило. То в ванной мышь напугает "невесту", то с потолка паук прыгнет ей на голову, а в последний раз огромный рыжий таракан свалился прямо на кусок пиццы, который гостья пыталась отправить в рот. Истошный визг, подобный сирене, оглоушил Василия, и он смущенно развел руками, признавая антисанитарию в доме, а дамочка уже, спотыкаясь о ковровые дорожки, неслась из квартиры, кляня ухажера и потраченное на него время. Расстроенный Василий допил все содержимое бутылки и отрубился, уткнувшись лицом в грязную тарелку.
Зина не замедлила явиться во сне: уткнув мощные руки в бока, рявкнула: "Ишь, намылился жениться. Все вижу!"
Васю от ужаса подбросило на стуле, и очнулся он уже на холодном полу. Охота устраивать личную жизнь пропала надолго. Так и жил вдовцом.
Мужчина устроился работать таксистом и в ненавистный дом возвращался только далеко за полночь, чтобы сразу лечь в постель и уснуть. Уж слишком все в квартире напоминало о Зинаиде.
Но иногда ему казалось, что покойная жена следит за ним и на работе. В салоне автомобиля завелся паук, и Вася несколько раз безуспешно пытался избавиться от него. Паук, чувствуя опасность, тут же исчезал в недрах складок обшивки автомобиля. Кто-то из друзей-таксистов пошутил, что это покойная жена в паучьем обличье продолжает следить за муженьком, и Вася смирился, больше не пытаясь выдворить непрошеного гостя.
Шло время, Зина давно не являлась во сне, но Вася по-прежнему возвращался домой с неохотой. Там все было покрыто толстым слоем пыли, а в раковине громоздилась немытая посуда. Жизнь превращалась в процесс доживания.
Летели дни, месяцы, ничего в жизни вдовца не менялось, пока однажды коллега Санек не заманил Василия в кафе, где обычно отдыхали таксисты. С ним была уже немолодая, но очень шумная и разбитная дама Татьяна, бывшая любовница Санька. Спустя пару часов, когда дамочка развеселилась так, стала горлопанить на всю чебуречную песни, Санек шепнул Васе:
- Вези домой, пока тепленькая. Ты ей точно понравился! А тараканов твоих она сейчас точно не заметит.
Зато Васе "невеста" совсем не приглянулась. Уж очень говорливая она оказалась, все трещала без умолку и порывалась целоваться. Вася терпеть не мог пьяных баб, а тут еще и голова разболелась от болтовни Татьяны. Но делать нечего, не подводить ведь коллегу, который так старался.
Василий молча крутил баранку и с ужасом думал о продолжении вечера.
- Аааа! - вдруг завизжала женщина, подобрав ноги и замахав руками. - Там... Там... Смотри, паук какой большой. Убей его, убей сейчас же! Я боюсь пауков! - Татьяна забилась в панике.
- Не паук, а паучиха, - машинально ответил Василий и мрачно взглянул на попутчицу. - Не могу я ее убить, это моя покойная Зина. Она всегда меня сопровождает.
- Кто?! - У Татьяны глаза полезли на лоб, она стала задыхаться. - Останови сейчас же машину, я здесь выйду.
Надо ли говорить, как рад был Василий такому завершению вечера. Избавившись от назойливой дамы, он вдруг почувствовал незнакомое ранее чувство свободы и какой-то распирающей радости. Он и сам не понимал этих эмоций, но, припарковав машину у подъезда, впервые за долгое время, окрыленный спешил домой.
Продолжение
