Глава 30.
Время действия - 1871 год
- Майна!
- А вот кому бубликов горячих?
- Çok iyi!
- Ваня! Ванечка!
- Аllez plutôt!
Пристань звенела многоязыко, задорно, стучала подъёмными механизмами, визжала лебёдками. Гудки пароходов заглушали резкие крики чаек, а воздух, пропитанный ароматом цветущего миндаля и дымом, был терпким и пьянящим, словно голландский джин.
По деревянному настилу пристани шёл, никуда не спеша, молодой человек. Был он строен и подтянут, одет в гражданский мундир, аккуратно подогнанный по фигуре. Лицо его с правильными, аккуратными чертами выглядело хмурым, между насупленными бровями уже начала собираться складка.
Он не обращал внимания ни на сердитых грузчиков, катающих какие-то бочки, ни на весело перекликающихся матросов в белых кофтах голландского – по последней моде – покроя с выглядывающими из-под них полосатыми нательными рубахами, ни на дам, кокетливо приподнимающих края юбок, чтобы не замочить их.
Юноша подошёл к чугунному ограждению и опёрся на него, задумчиво глядя на ослепительно сверкающую рябь бухты.
На стоящем неподалеку пароходе звонко и заливисто засмеялась барышня. Молодой человек поднял голову. Девушка, кокетливо склонив хорошенькую головку, смотрела на белокурого механика и что-то говорила ему. Тот улыбался в ответ и тоже говорил, и было явно видно, что общение доставляет удовольствие им обоим.
Счастливчик этот Минька, будто и не было в его жизни бед, будто не на его глазах бандиты порешили отца. Может быть, это потому что старый Тихон стал им с Танюшкой защитой. А Танюшка красавица выросла, скоро уж и замуж пойдёт. За кого только? Не хотелось бы, чтобы за чужака.
- Назар! Верехов! – вдруг услышал молодой человек за спиной и вздрогнул.
От города спускался по крутой лестнице мужчина лет тридцати с небольшим.
- Семён Иванович? – Назар с улыбкой пошёл навстречу знакомому.
Семён Иванович Потехин был преподавателем ремесленной школы РОПиТа, обучал детей математике и астрономии. Воспитанники его уважали и любили, на уроки его шли с удовольствием, предметы учили на совесть.
- Давненько не видел Вас, Назар Андронович! Как будто бы и не в одном городе живём, - Потехин протянул руку, приветствуя Назара. – Как поживаете?
- Что это Вы меня так величаете, Семён Иванович? – засмущался тот, подавая руку. – В ремесленке мы Вашими учениками были. Так Вы для нас и останетесь учителем.
- Так Вы теперь и не в ремесленке!
- А всё же называйте меня по-прежнему, Назаром. Мне так проще будет.
- Ну будь по-твоему. Что ты здесь – по делу или так, прогуливаешься?
- Можно сказать, что прогуливаюсь.
- Однако лицо твоё совсем не весело и на довольного отдыхающего ты не похож. Что-то гнетёт тебя. Что с тобой?
Назар замялся.
- Понимаю. Дела сердечные. Что же, не буду настаивать, - серьёзно сказал Семён Иванович.
- Ну что Вы! – засмеялся Назар. – Моё сердце пока что свободно, и разума мне никто не смущает.
- Тогда что? Жалованье мало? Карьеры жаждешь?
- Нет... – вздохнул Назар. – Думаю о том, что зло в этом мире никак не наказывается, больше того, оно процветает.
- Вон что... – учитель внимательно посмотрел на Назара. – А пойдём-ка, братец, туда, где народа поменьше. Ну, хотя бы вот в ту беседку, и ты мне расскажешь обо всём. Если, конечно, сам этого пожелаешь.
Назар пожал плечами и направился к лестнице:
- Вам расскажу. Вы поймёте меня.
Небольшая ажурная беседка висела над обрывистым берегом. На противоположной стороне бухты, чуть правее, стучало кузнечными молотами, дымило котельными, гремело механическими и судостроительными мастерскими Лазаревское адмиралтейство.
- Эх, красота! Кипит жизнь-то, Назар, - с восхищением сказал учитель. – Душа не нарадуется. Когда я приехал сюда, Севастополь ещё в руинах лежал. А теперь совсем другое дело.
- Да, меняется город.
- Однако зло всё-таки побеждает? – Семён Иванович сел на скамейку, широко раскинув руки по её спинке.
- Побеждает. И ничего с этим поделать нельзя, - Назар занял место напротив него.
- Ну-ну-ну, к чему столько пессимизма!
- Расскажу Вам как на исповеди, - вздохнул Верехов. – Знаю, что Вы это никому во вред не используете. Мы ведь пришлые здесь, из крепостных. В 62-м переселились родители мои из Курской губернии. У барина нашего земли не густо было, он и не препятствовал отъезду. Четыре семьи в путь тронулись со всем своим скарбом. И только один человек из всех был грамотным. Имя этому человеку – Пимен. Пимен Макаров.
Назар судорожно сглотнул, кулаки его сжались.
- Так-так, - Потехин, прищурившись, смотрел на своего ученика.
- Ещё в деревне был между ними уговор – купить на четверых земли, обрабатывать её артельно, жить, помогая друг другу во всём. И там же сложили они свои сбережения и отдали Пимену, чтобы он распоряжался ими, чтобы вовремя оформлял нужные документы. И даже доверенность на его имя сделали. Здесь, в Крыму, направили нас в Андреевку, к отставным матросам. Приехали мы, вырыли сообща землянки. И вроде всё было хорошо, всё так. Разве что Пимен в поле работать не спешил. Отговаривался, говорил, по каким-то делам ездит. Дом себе богатый поставил. Родители всё гадали – откуда у него деньги. А потом... Потом оказалось, что землю он на своё имя купил. Обманул.
- Н-даа... – задумчиво сказал учитель. – Подлый. Только не понимаю, если у него были деньги на богатый дом, для чего же красть у соседей?
- Я тоже много думал об этом. И вижу несколько причин. Во-первых, мужикам теперь деваться некуда было, только на поклон к нему идти. Подёнщиков со стороны поди найди, а тут – вот, всегда под рукой. Закабалил он соседей своих. Во-вторых – жадность. Зачем тратить свои деньги, когда можно взять общественные?
- А что же, твои родители так у него и работают теперь?
- Родители... Мать гнёт на него спину по сей день, а отца моего уже нет на свете много лет стараниями Пимена.
- Это как?
- А вот так... – и Назар поведал своему учителю всё, что видел и слышал, лёжа в ложбинке среди ковылей.
- Вон оно что... – протянул задумчиво Семён Иванович, оглаживая аккуратную бородку. – Значит, он не только обманщик, а ещё и душегуб! К тому же купец на его совести, а на каторгу угодил невиновный... Отчего же ты не рассказал никому об этом?
- Что может сделать неграмотный человек? Ничего. Макаров кого нужно подкупит, где надо подмажет и выйдет сухим из воды. А того пуще гляди кого из невиновных замажет.
- Н-да... А мог и тебя прикончить как свидетеля. Ты верно поступил тогда, что промолчал. Я так понимаю, что тебе хотелось бы отомстить?
Назар вздохнул:
- С год назад мы ему крышу чинили. Я, да Миней, да Фёдор. Сделали отверстие под самой крышей, как раз над его лежанкой. Закрыли пробкой. А ночью туда трубку воткнули, пар насосом накачали. Ну и голос подали, отдай, мол, землю. Вроде как привидение к нему явилось.
- Вы?! – Семён Иванович вдруг хлопнул в ладоши и взялся громко, заливисто хохотать. – Вот же выдумщики! И что же?
- Да ничего. После второго раза он купил револьвер. На третий застрелил кота.
- Что?! – переспросил учитель, продолжая смеяться.
- Кота пристрелил. Подумал, что это он нечистая сила. Ну, мы больше не стали пугать его. Мало ли, вдруг кого из своих порешит с перепугу.
- Ох, вот это ты насмешил меня так насмешил! – Семён Иванович вытер слёзы. – Котейку, конечно, жаль. Но выдумка замечательная. Хотя и детская совсем. Ну разве так добиваются правды!
- Я надеялся, что у него есть совесть. Но её у Макарова нет совсем. Теперь он записал сына в купцы по третьей гильдии, купил ему лавки. Сначала в Севастополе, теперь в Андреевке. Село разрослось, пришлых много стало. И все бедняки. Так он, Митька-то, в долг дает товары. А у кого денег нет, тот Пимену отрабатывает. И теперь надумал Пимен земли прикупить. Работников много – ему раздолье. Вот я и говорю – процветает зло.
- А если бы ты смог вернуть отцову землю, наказал бы Пимена, ты бы перестал думать, что зло процветает? – осторожно спросил учитель.
- Оно и без Макарова процветает. Сколько горя на земле! – Назар тряхнул головой, сжал кулаки. – Нет просвета у рабочего человека. Вот матросы живут в Андреевке – вроде бы в достатке. И едят послаще других, и одеты подобротнее. А что они видят кроме тяжкого труда? Да ничего! И такое по всей земле. Знаете, как Макаров сына своего поучает? Люди, говорит, как куры на насесте. Кто выше сидит, тот на головы других и гадит. А ведь оно так и есть! Барин наш понятия не имел, как в поле работают. Однако в Петербурге развлекался, на балы да в театры ездил, званые обеды давал. А крестьяне хлеб с древесной корой с осени ели.
- Кхм... И в чём же ты видишь спасение? Как, по-твоему, выйти из этого положения?
- Не знаю. На императора вот дважды покушались. Только, я думаю, глупо это. Убьют одного – придёт другой и всё будет по-старому. Нет, не в нём дело.
- А если бы устроить жизнь в России по-другому? Ну... совсем по-другому? Сделать, к примеру, так, чтобы простой народ был у власти?
- Семён Иванович, но вы же понимаете, что простой человек не может быть у власти! Неграмотный мужик, у которого отняли надел, не сумеет управлять государством. Править страной должны умные, образованные люди. Так, чтобы какой-нибудь немецкий мошенник не увел половину земли обманом.
- Как же тогда быть?
- Не знаю. Я много читал разных книг. Вот, к примеру, у Томмазо Кампанеллы «Город Солнца». Он описывает идеальное на его взгляд государство. Только я в нем не вижу ничего идеального.
- Так-так... И что же тебе не понравилось?
- Да ведь там опять же разделение людей! Одни будут вынуждены всю жизнь заниматься грязной работой, другим достанется чистая. Одни станут управлять другими. Кто-то получит право решать, что вот этот ребенок способный, значит, ему можно давать образование, а вот этот – неспособный, он будет отхожие места всю жизнь чистить! А ещё - почему все должны одеваться одинаково? И как это? Мужики как бабы или бабы как мужики? Нееет! Это не идеальное государство! Это государство-тюрьма! Каторга!
- А как же должно быть? – Семён Иванович достал из кармана часы, щёлкнул крышкой.
- Как? Не знаю. Все люди должны иметь равные возможности. К примеру, одинаковое для всех начальное образование. А там уж каждый сам выбирает, что ему нравится, что по душе. Труд должен оплачиваться достойно, чтобы рабочий человек жил как человек. Понимаете, Человек! Однако такие, как Пимен, хотят заплатить работнику поменьше, потому что они тоже желают жить хорошо. Как сделать, чтобы все были довольны? Нет этому ответа!
- А знаешь ли ты, что этими вопросами уже задавались умные люди? И, кажется, ответы нашли.
- Не верю...
- Прости, Назар, сейчас мне пора идти. А вечером ты приходи ко мне на квартиру. Я тебе дам книгу. Правда, она написана по-немецки, читать её трудновато. Но есть у меня от руки написанный перевод. Называется книга «Капитал», автор её – господин Карл Маркс, экономист. Прочти, тебе многое станет понятным!
- Приду! – Назар сжал губы.
Когда у него появилась эта привычка? Видно, в самом деле жжёт его душу!
- Так ты говоришь, Пимен уже купил эту землю? – учитель подал Назару руку, прощаясь.
- Пока нет. Сынок его, Митька, сетовал, что захворал отец, ревматизм прихватил. Как только лучше ему станет, сразу в Симферополь поедет.
- Ну что же, Назар, рад был видеть тебя! – улыбнулся Потехин. – И буду ещё больше рад видеть у себя вечером.
- Обязательно приду! – отозвался Назар. – Вы меня заинтриговали этой книгой. Как Вы сказали – «Капитал»?
- Всё верно! – засмеялся учитель. – «Капитал» Карла Маркса.
Потехин махнул на прощание рукой и быстрым шагом пошёл в город.
А Макаров и в самом деле хворал. Прихватила спину боль – ни вдохнуть, ни выдохнуть. С самого февраля мучился. Если бы не это – давно бы оформил сделку, и на новой земле уже вовсю хлопотали бы подёнщики.
Ночные видения прекратились после того, как Пимен пристрелил кота. Видно, и впрямь от него шла пакость. Ишь ты, бесовское порождение! Однако револьвер под подушкой так и лежал. А вот жену свою Марфу Пимен снова спровадил в общую комнату. Невыносим был дух, идущий от неё. Пожелтела Марфа, исхудала. Вечно застирывала на заднем дворе какие-то тряпки. Частенько уходила в закуток за печью и там корчилась молча от страшной боли, лицо её покрывалось капельками пота, а руки судорожно подёргивались, зажимая раздувшийся живот. Должно, недолго ей осталось... Обмолвилась как-то она о докторе, да что доктор, разве излечит такое! Всё в руках Божьих.
Помогала Марфе прибираться да стряпаться хохлушка одна из переселенцев, Яринка. Мужик ейный, Стёпка, в поле на Пименовой земле ковырялся, дома трое ребятишек. Ничего, хороша бабёнка, всё при ней. И еду готовит получше Марфы, с выдумкой. Жалуется, правда, что платит ей Пимен мало, что прибавить бы нужно – работы-то вон сколько! О чём только думает, небось и так утаскивает харчи щенкам своим. Не может быть такого, чтобы не утаскивала. Ну да ладно, пусть тащит, пока не попадается. А попадётся – шкуру с неё спустить за воровство.
К концу марта стало Пимену полегче, и он отправился в Симферополь, чтобы наконец решить вопрос о покупке тридцати десятин земли. Ждать приёма в ведомстве пришлось долго. Сновали туда-сюда писари, курьеры, какие-то посетители, а Пимен сидел на скамейке в коридоре. Хотелось есть и пить, но отойти в трактир было нельзя – вдруг вызовут! И как на грех, не взял с собой из дома даже ломтя хлеба. Напоминала о себе не до конца прошедшая боль в спине. Макаров время от времени доставал из кармана часы, поглядывал на них с тоской и снова убирал. Стрелка уже миновала два часа пополудни, когда его вызвали в кабинет.
- Ну-с, господин Макаров, что желаете-с? – чиновник пригласил Пимена к столу.
- Землицы хотел бы прикупить. Тридцать десятин.
- Отлично. Из каких мест прибыли-с? – чиновник казался очень добродушным, говорил доверительно.
- Прибыл? Из Курской губернии. Но тому уже почитай десяток лет.
- Вот как? А отчего вы не купили землю раньше?
- Как не купил, двадцатью десятинами владею! Тогда ещё, по приезде, приобрёл. Теперь вот хочу ещё тридцать взять.
- Ах, как неудачно-с! – огорчился чиновник. – Ах, как неудачно!
- Что такое? – обеспокоился Пимен.
- Всё дело в том-с, господин Макаров, что вышел циркуляр, регламентирующий продажу сельскохозяйственных угодий в Таврической губернии. Согласно этому циркуляру покупка земли лицами, уже владеющими наделами, облагается огромным налогом. Делается это для того, чтобы... говоря простым языком, чтобы как можно больше переселенцев могли приобрести участки. Что же касается дворян, то для них – при их желании расширить угодья – такие суммы совсем не обременительны.
- Вот как... И велик налог-то? – Пимен почесал затылок.
- В размере стоимости земли-с.
- Что?! – Макаров подскочил с места.
- Тише, тише, господин Макаров. Есть один способ избежать расходов, но он... не знаю, подойдёт ли вам-с... – чиновник с сомнением покачал головой.
- Какой способ?
Чиновник многозначительно поиграл глазами.
- Я отблагодарю, господин... э...
- Перескоков...
- Господин Перескоков... Вот... – Пимен вытащил из кармана кожаный бумажник, отсчитал, слюнявя пальцы, несколько купюр.
- Ну что вы, что вы, господин Макаров! – Перескоков состроил смущенную гримасу. – Перестаньте-с!
- Нет-нет, возьмите! От всей души вам! Только научите, как обойти этот налог! По миру ведь пустят!
- Налогом покупка не облагается, если после первой сделки прошло не более года.
- И что? – не понимал Пимен.
- Можно аннулировать вашу первую сделку. А через полгода переписать её заново, - голос чиновника стал вкрадчивым.
- Ничего не понимаю.
- Перепишите свои угодья на фиктивного владельца, то есть на другое лицо, и вы чисты-с!
- Ах, вот оно что! Я могу переписать их на сына или жену? – облегченно вздохнул Пимен.
- Нет-с... Вы же знаете, что сделки, совершенные членами вашей семьи, всё равно что ваши. Это должен быть человек, который вам не родственник. Желательно неграмотный.
- Не родственник?! А ну как он не отдаст потом?!
- А откуда он узнает-с? – поиграл глазами Перескоков. – Сделаем всё шито-крыто. Если по участку недоимок не будет, никто этого человека и не потревожит. А через полгодика снова перепишем, теперь уже на ваше имя. А?
Пимен сопел. Отдавать землю ему никак не хотелось.
- И по-другому никак обойти нельзя?
- Никак-с... – развел руками чиновник.
- Что ж... Тогда, пожалуй, на Сашку Богомолова напишу. У Вереховых да Кузьминых сынки грамотные, того и гляди разнюхают что. А у Сашки одни девки, куда им...
- Можно на Сашку, - согласился Перескоков. – Так вы решаетесь?
В голове у Пимена всё смешалось. Он устал, он был голоден, болела спина. Пимену хотелось лечь. Скорее бы покончить с делами!
- Решаюсь! – он махнул рукой.
И всё завертелось. Бегали писари, посыльные, подкладывали ему какие-то бумажки, и Пимен заверял их своими каракулями...
Через два часа прежние двадцать десятин были отписаны на соседа, а в кармане Пимена лежала купчая на тридцать десятин новой земли.
- Не сомневайтесь, Пимен Макарович! Завтра с утречка приедет к вам землемер, и ваш участок будет вам указан! – любезно улыбался Перескоков.
Пошатываясь от усталости, Макаров покинул кабинет. А чиновник с улыбкой на лице подошёл к окну. Проводив взглядом Пимена, он вернулся к столу, достал лист белой бумаги и стал писать:
«Дорогой мой друг Семён!
Человек, о котором ты мне рассказывал, сегодня был у меня. Поздравляю, дело сделано! Присылай ко мне твоего ученика, ознакомлю его с подробностями.
Кстати, привезли мне сегодня новые книги. Не желаешь ли ознакомиться? Есть весьма и весьма интересные экземпляры! Могу передать некоторые с молодым человеком.
Твой друг Перескоков Иван.
P.S. Я бы обратил внимание ещё на бумажник этого человека. Заграничная работа... »
Вложив письмо в конверт, он надписал адрес:
«Севастополь ... Потехину Семену Ивановичу»
Продолжение следует... (главы выходят раз в неделю)
Предыдущие главы: 1) Барские причуды 29) "Нет мне покоя!"
Если вам понравилась история, ставьте лайк, подписывайтесь на наш канал, чтобы не пропустить новые публикации! Больше рассказов можно прочитать на канале Чаинки
