Дело было после войны. У Катерины муж вернулся весь израненный, чуть живой, еле-еле передвигался с костылем. У его сестры Агафьи и вовсе сгиб. Похоронку она не получала, но известие о том, что он без вести пропал, было не легче. Хотя оставалась надежда на то, что вернется ее Кондрат. И Агафья верила.
Брат же вернулся, пусть хворый, немощный, но живой. Хотя Катерине он теперь не помощник. Жили они рядом, изба к избе. И друг дружке помогали. Вот жена и сестра и выхаживали бедного Павла, но лучше ему не становилось. И вскоре он слег совсем.
Вечерами, когда Павел уснет, сидят за самоваром, да слезы льют по своей утрате. Два здоровых мужика, и сорока еще нет, а уж никуда не годятся. Один совсем пропал, а другой еле ноги волочит.
Рядом с их деревушкой лес был, красивый, солнечный. Особенно по утрам там одна благодать. И пока Агафья своим хозяйством занималась, Катерина все в лесок норовила сбегать, земляники там было много, да хворосту подсобрать. А еще у нее пенек на полянке любимый был. Сядет она на него, глаза закроет и слушает тишину да пенье птиц. Душой отдыхает.
Вот и в это утро присела на пенек, а вокруг шорохи какие-то, тревожно как-то, не так, как всегда. Катерина оглянулась вокруг и только хотела пуститься наутек, как на полянку дедок вышел, странный такой, в белой подпоясанной рубахе, холщовых штанах и босиком. Седая борода длинная, а глаза внимательные, совсем не стариковские.
Поднялась было Катерина с пенька, да так и застыла под его взглядом.
— Да ты сиди, сиди, меня не пугайся. Я тут тебя часто вижу. И печаль твою сердцем чую. Али чего недоброе у тебя случилось? Ты расскажи, я помогу.
Но Катерина не могла и слова молвить. Она стояла посреди поляны, видела, как солнечный свет пронизывает ветви деревьев и освещает местность вокруг каким-то загадочным золотистым светом, она раньше такого не замечала. И старец перед ней, будто невесомый, смотрит на нее пристально и ждет ответа.
— Ты не бойся меня, дочка. Я тебе секрет открою, как спасаться от всяких невзгод. Я за тобой давно наблюдаю, измучилась ты вся, а горю своему помочь не можешь. Расскажи, что стряслось?
Катерина немного пришла в себя и поняла, что перед ней человек, живой и настоящий, а не привидение какое. И говорит он по-доброму, и теплом душевным от него веет. Она тогда снова присела на пенек, а он рядом расположился, на травке.
Катерина прониклась к нему доверием, да и высказаться охота было. С Агафьей она старалась часто не говорить о своих переживаниях, та тоже извелась вся, Кондрата своего не похоронивши и дожидаючись.
Так и носила все в себе, а тут человек чужой, посторонний. Ему можно рассказать, как тяжело ей. И она поведала ему всю свою историю, как вернулся Павел с войны, да занемог совсем, и что они с золовкой хотят его на ноги поднять. Только как, не знают.
Старец слушал, не перебивая. Только свою седую бороду поглаживал да кивал иногда, смотрел сочувственно. Когда Катерина закончила свой рассказ, он вздохнул тяжело и сказал:
— Ты его не поднимешь, дочка. Он у тебя приговоренный уже. Но поживет пока. Сколько, не скажу, но очень долго не протянет. Смирись. Ты его и так своими молитвами на этом свете держишь крепко, только не жилец он.
Катерина от этих слов заплакала, хотя и сама знала правду, и без слов старика. Но ведь надежду в душе хотелось удержать подольше. Жалко ей было Павлушу, до слез жалко.
Старец тем временем сидел тихо, а когда проплакалась она, он встал, положил ей на лоб свою теплую шершавую ладонь и сказал:
— Я тебе заговор скажу. А ты слушай внимательно. Заговор этот запомни слово в слово, и каждый день на заре его повторяй. Выйди на порог, встань к солнцу лицом и повторяй. Запоминай теперь.
И старец начал медленно и внятно наговаривать слова, немудреные, простые. И они каким-то чудом все запоминались на раз. Катерина была, как во сне, она все слушала, слушала старца, закрыв глаза, а потом вдруг поняла, что это не старец говорит, а она сама эти слова повторяет. Открыла женщина глаза, будто проснулась, а старика и след простыл. Одна она на поляне.
То ли приснился он ей, то ли околдовал как. Но Катерина вдруг почувствовала прилив огромных сил. Она вскочила с пенька и побежала домой со всех ног, а в голове все его слова крутились. Заговор старца она запомнила слово в слово.
С этого дня Катерина приободрилась. Каждое утро, как старик наказывал, выходила на зорьке на крыльцо, лицом к солнышку и заговор повторяла. После этого дела у нее спорились, а Павел через день-другой вставать стал, к завалинке выходить, да сидел дольше обычного.
«Вот она, сила бесовская», — мелькнула как-то у Катерины в голове, и она тут же перекрестилась, испугавшись своих мыслей.
Так прошло лето, наступила осень. Однажды вечером, сидя с Агафьей при свечке за самоваром, Катерина вдруг неожиданно для себя сказала:
— Ты, Агаша, Кондрата своего не жди больше. Нету его.
Эти слова вырвались у Катерины сами собой, но она четко поняла, сердцем почуяла, что нет его в живых. Даже сама себе она не могла этого знания объяснить. Но ее как бы обожгло изнутри, и слова вылились сами собою.
— А ты почем знаешь? — удивленно спросила Агафья. — Кто тебе сказал?
— Старец один. Он научил меня сердцем чуять. Вот и Павлуша скоро уйдет. К зиме и отмучается.
В эту ночь Катерине не спалось. Она слышала, как за стенкой плакала Агафья, слышала, как хрипло дышал Павел, ворочаясь на своей лежанке, и она предчувствовала, что жизнь заканчивается, та, старая жизнь, с войнами и лишениями, с болезнями и страхами.
А скоро начнется совсем новая жизнь, как молодой росток из земли она пробивается наружу. Только уж без мужей, отдавших себя за эту самую жизнь.
Поздним ноябрем они с Агафьей схоронили Павла. Прошли годы, Кондрат так и не вернулся. Агафья снова замуж вышла. А у Катерины ее чудодейственный дар окреп. Кто-то ворожеей называл ее, а кто-то ведьмой.
Только долгие годы она помогала бабам да девкам в деревне добрым словом, предсказаниями да заговорами своими.
**************************Ночная собеседница 👈************************
