Пётр III Фёдорович. Коронационный портрет
18 февраля (1 марта) 1762 года произошло важное, знаковое событие в истории русского дворянства — император Петр Третий, вскоре умученный... нет, не от проклятых большевиков, а от родной супруги матушки-царицы Екатерины "Великой" — издал манифест о вольности дворянства. Которое впервые стало превращаться из служилого сословия в сословие "для себя". Как ни странно, но этот шаг Петра Третьего послужил его популярности среди крестьян — ведь "очевидно", что за вольностью дворянства должна была последовать вольность и крестьянства, не так ли? Поэтому Емельян Пугачев в ипостаси Петра Третьего как бы "завершал" начатое им на троне.
Ну, а вольность крестьян и вправду последовала на следующий день, 19 февраля (3 марта). Только, по иронии судьбы, этот день наступил... спустя 99 лет после манифеста Петра Третьего, 3 марта 1861 года.
Какой же исторический закон можно вывести из сказанного выше? Довольно простой и очевидный: господствующий класс, "элита" начинает активно расширять и завоевывать индивидуальные права и "вольности" гораздо раньше, чем угнетенные слои населения. В данном случае это отставание составило 99 лет. Связано это, видимо, с тем, что классовое самосознание дворянства, буржуазии и т.п. классов всегда опережает классовое сознание эксплуатируемых.
Правда, своеобразной символической ответкой на это стало то, что 1 марта 1881 года (уже по новому стилю) впервые не августейшие родственники, а обычные подданные покончили с "первым дворянином". А 2 марта 1917 года наступило и "начало конца" для всей элиты старой России в целом.
Борис Кустодиев. Чтение манифеста. (Освобождение крестьян). 1907 год
P.S. Мы можем заметить своего рода отражение этого исторического закона и в советской истории.
А именно: борьба за индивидуальные права и вольности, начиная с права на личную неприкосновенность (гарантию жизни и свободы) началась среди руководящего слоя советского общества гораздо раньше, чем среди остальных граждан. И в этот зазор между привилегиями "элиты", которая жаждала их закрепления в потомстве и расширения, и недовольством простых граждан, которых эти привилегии возмущали, во многом и рухнул уникальный советский эксперимент. И этот опыт, конечно, следует учесть на будущее...
