В 1958 году Трумэн Капоте, уроженец американского Юга, опубликовал повесть под названием «Завтрак у Тиффани». По характеру своему и стилю это совершенно обыкновенное, «бесхитростное» произведение, в котором от лица безымянного рассказчика (известно лишь, что это худосочный писатель, несомненно талантливый, но талант его скорее бремя, чем дар) ведётся речь о судьбе Холли Голайтли. Это строптивая, взбалмошная девушка, витающая в облаках и, тем не менее, прагматически настроенная в отношениях с мужчинами; её красота, острый язык и кипучий характер оставляют неизгладимые следы в сердце каждого, кто когда-либо встречался с этой особой. Своего кота Холли называет Котом, рассказчика она упрямо называет Фредом (ибо последний так похож на его брата) и при этом мисс Голайтли отлично ознакомлена со списком десяти самых богатых мужчин мира, и каждый из них у неё на карандаше. В её квартире с различными интервалами проходят шумные вечеринки (привет «Великому Гэтсби» – за исключением, конечно, того, что у Холли Голайтли в пользовании обыкновенная квартира, а не вилла на Лонг-Айленде), нередко заканчивающиеся приездом полиции и последующим разгоном изрядно подвыпивших лиц, однако же сама Холли Голайтли спокойно относится ко всему этому. У неё неоднозначные и при этом прямолинейные жизненные принципы; противоречивость – вторая натура Холли Голайтли. Мужчины хотят ею обладать, но мисс Голайтли, подобно призраку, бесследно растворяется в воздухе, как только вздумает что-то поменять в своей жизни. И вся жизнь её – бесконечный побег, неизвестно откуда и неизвестно куда; словно сама жизнь и есть побег, может быть, побег от тех ценностей, что пытаются сковать и обуздать этот бурлящий поток.
Даже самое незначительное воспоминание у главной героини (как в начале повести, когда появляется фотография лишь с изображением деревянного бюста, в котором увековечили яркий лик мисс Голайтли, исчезнувшей за несколько лет до этого из Нью-Йорка) заставляет душу тревожиться, радоваться и печалиться, одним словом, искриться; тут же память пробуждается – и рассказчик вспоминает, как впервые встретился с этой девушкой и как невольно в неё влюбился. В противном случае, самой бы повести не возникло – ведь всё, что говорит «Фред», продиктовано исключительно влечением к этой ускользающей особе. Капоте не морализирует и не обрисовывает романтически-любовный ореол вокруг истории о встрече двух сердец – наоборот, весь текст – это скорее монодрама рассказчика, лирическая экзальтация, пытающаяся выдать себя за беспристрастное наблюдение за жизнью Холли.
Кажется, что Капоте рисует собственный образ в образе рассказчика – грань, рассекающая личность автора и лирического героя, туманна и расплывчата. Вероятно, Холли Голайтли – это именно двойник главного героя, помыслы которого ориентированы на то, чтобы создавать глубокомысленную, заточенную не под каждого читателя литературу. Здесь возникают ассоциации с другим знаменитым южанином, Уильямом Фолкнером. Холли – представитель века джаза и изобилия, она словно посланник мира Фицджеральда с бесконечным кутежами и алкогольным безумием, с лицами, падкими на деньги, успех и славу; и, ко всему прочему, этот мир населяют безнадёжные романтики (тот же Гэтсби), преисполненные веры в то, что их мечты (обязательно это должны быть головокружительные мечты) рано или поздно сбудутся – важно только не останавливаться. Особенно интересен эпизод с диалогом между мисс Голайтли и рассказчиком: они спорят, какими должны выглядеть литературные произведения, чтобы завоевать любовь публики; Холли Голайтли стоит на том, что это должны быть лёгкие, непритязательные вещи, без труда выветривающиеся из головы, нечто вроде аттракционов, при этом девушка втаптывает в грязь произведения главного героя, называя их скучными и невыразительными; на этой почве возникает спор, в ходе которого герои ссорятся и не на долгое время расходятся. Почти всё повествование рассказчик тратит на рефлексию, и призмой его многочисленных интенций является именно личность Холли Голайтли – она чужда ему, его мировоззрению и его принципам; мисс Голайтли – существо потустороннее и потому манящее, и мы видим, что как раз эта черта больше всего притягивает к ней мужчин, и что главный герой не стал исключением, но если до сего момента в мисс Голайтли влюблялись политики и бандиты, теперь её жертвой пал писатель, который направил свой талант на то, чтобы высечь из собственных чувств памятник неуловимому и неиссякаемому.
Холли Голайтли – тайна вне возможности отгадать её. Явившаяся неизвестно откуда, с очень тёмной биографией и очень ярким настроем по отношению к действительности. Как выясняется в середине повести, будучи вначале деревенщиной (приходилось даже исправлять её провинциальный акцент), к моменту действия Холли предстаёт едва ли не светской львицей, следящей за всеми веяниями в мире бомонда и шоу-бизнеса. Доходит до того, что бразильский посол объявляет о помолвке с мисс Голайтли, и та уже вовсю грезит о жизни в Бразилии, учит португальский язык и рассказывает о том, что у неё появятся дети, постоянно говорит о семейной рутине. Правда, этим планам не суждено сбыться. Холли исчезает, исполнив свою мечту (хотя, скорее, это была не мечта, а нечто более стихийное) до конца.
Действие повести происходит в первой половине 40-ых годов прошлого века. По ту сторону Атлантики гремит война, тем временем рассказчик, успешно избегая военного призыва и лелея карьеру успешного и знаменитого писателя, приезжает в Нью-Йорк и селится в одном из его районов. Вскоре герой обнаруживает, что живёт в одном доме с весьма эксцентричной особой по имени Холли Голайтли, падкой на безрассудные поступки и вызывающей скандалы среди жильцов своим поведением. Через какое-то время рассказчик и мисс Голайтли дружатся, герой начинает подмечать отдельные факты биографии и черты характера своей симпатичной соседки, так в душе рассказчика просыпаются тёплые чувства по отношению к соседке, однако подспудно герой, со свойственной писателю остротой зрения и точностью мысли, понимает, что отделён от мира Холли Голайтли, где каждый день происходят перемены, где жизнь течёт, подобно дикой реке, где воды плещут и свирепствуют, где судьба – это скорее игра и погоня за далёкой мечтой, чем монолитное стяжение событий.
Нельзя оставить в стороне фигуру рассказчика. В определённый момент закрадывается мысль о самом существе изложения: кажется, будто герой смакует или же допускает излишнюю рефлексию по отношению к мисс Голайтли. По сути безработный, писатель находит отраду в том, чтобы описать явление давно минувшего призрака. Он как бы красуется своим умением грамотно подать вспыхнувшие в нём чувства. Он по-настоящему полюбил Холли Голайтли, он упивался её обликом, смотрит за ней издалека; она – постоянный объект его измышлений, в то время как сама Холли подобно ветру пронеслась над этими мыслями и чувствами, она, не оглядываясь, продолжила свой бег, который, как думает рассказчик, закончился тем, что она «всё-таки стала счастливой».
Повесть в 1961 году была экранизирована и стала хитом. Роль мисс Голайтли сыграла Одри Хепберн, бывшая к тому моменту уже звездой экрана; рассказчика же сыграл тогдашний дебютант в кино Джордж Пеппард, позднее зачастую игравший плохих парней в вестернах и гангстерских фильмах. Кстати, у безымянного героя появляется имя – Пол Варжак, о котором припоминает постоянно сам главный герой, поскольку окружающие его люди, что нередко оказываются знакомыми Холли, называют его Фредом – как повелось, когда мисс Голайтли вздумала наречь так главного героя из-за сходства со своим братом Фредом.
Конечно, экранизация утратила шарм субъективного изложения; камера бесстрастно и непредвзято показывает нам историю о любви и о дрязгах, в какие попадают люди, когда их души внезапно воспламеняются благодаря этому таинственному чувству. Варжак, писатель, за свою карьеру написавший пока что одну книгу – сборник рассказов «Девять жизней», – и безуспешно пытающийся сочинить грандиозный роман (как говорил сам Пол, самым отвратительным словом, которое он находил в статьях рецензентов на его первую книгу, было слово «многообещающий»), переезжает в Нью-Йорк. Сюжет экранизации почти полностью повторяет сюжет повести, разумеется, за некоторыми исключениями и дополнениями. К примеру, у Варжака обнаруживается пассия в лице немолодой и богатой женщины, работающей декоратором. Варжак находится у этой дамы на содержании, о чём в одной из сцен фильма язвительно напоминает Холли. Биограф Одри Хепберн, Александр Уолкер, точно замечает: «В ленте нет ни одного сколько-нибудь значительного персонажа, который не жил бы за чужой счет. Холли не является исключением. Это традиционная кинофигура “маленькой заблудшей девочки”. Незапятнанный образ Одри – оправдание алчности, что составляет главный мотив фильма».
Многие эпизоды в повести были убраны. Так, экранизация лишилась довольно комичного эпизода с дружбой между Мегги и Холли. И если в литературном первоисточнике ход повествования был нелинейным и тяготел больше к ретроспекции, то повествование в картине Блэйка Эдвардса просто и прямолинейно, всё начинается со встречи главных героев и благополучно заканчивается их воссоединением в конце. Обычная любовная история, ничего особенного.
Именно здесь экранизация проигрывает оригиналу.
Из непритязательной и в то же время интригующей истории, где события освящались только из уст главного героя, а значит главенствующим оставался субъективный фактор, Эдвардс создал обыкновенный сюжет о том, как главный герой наставляет на путь истинный заблудшую душу Холли Голайтли, попутно влюбившись в неё, причём любовь здесь не заперта в душе одного героя, как в повести, где ясно видно безразличие Холли к рассказчику, а является движущей силой сюжета. Александр Уолкер пишет: «То, что в роли Холли снималась Одри, сделало «Завтрак у Тиффани», по точному наблюдению критика Марджори Розен, фильмом, который можно было смотреть всей семьей». То, что «Завтрак у Тиффани» на экране превращается в произведение, подпадающее под категорию «6+», должно быть, заслуга не только Хепберн – общий настрой фильма таков, что не вызывает нотки отторжения у зрителей по причине сомнительности социального и жизненного положения мисс Голайтли.
«Завтрак у Тиффани» на экране – не то же самое, что его литературный источник. В последнем мораль отсутствовала, в экранизации же всё подводится под определённый вывод, который буквально в тезисной форме выпаливает Пол Варжак в знаменитой сцене в такси, где писатель доходчиво объясняет мисс Голайтли, в чём же она неправа и почему ведёт себя столь глупо и опрометчиво.
Также изменён был характер самого главного героя. В повести нам предстаёт неуверенный в себе, застенчивый человек, пытающийся пробиться в литературный мир Нью-Йорка, в то время как в фильме мы видим взрослого мужчину, добродетельного джентльмена, выступающего антиподом взбалмошной Холли Голайтли. Персонаж Джорджа Пеппарда не имеет почти ничего общего с рассказчиком в повести. Более того, это образ писателя, который исключает тот самый аспект, что это писатель. Подобного ощущения в фильме нет. В квартире Пола стоит печатная машинка (которая, как оказалось, стоит пустая – без бумаги), он пытается что-то написать, пока его не привлекает поющая этажом ниже Холли (ставшая хитом песня «Moon River»), но кроме этих деталей образ Варжака остаётся блеклым и незаметным; по сравнению с харáктерной Холли Голайтли, Варжак бледен и лишён каких-либо рельефов. Конечно, можно возразить, что в повести, по причине того, что повествование велось от первого лица, личность рассказчика выступала постоянно вперёд, и поэтому читатель мог вдоволь удовлетвориться изображением его образа, однако экранизация сама собой не снимает подобной проблемы: заявление о том, что Варжак писатель, не подкрепляется ничем, кроме самого этого заявления. Главный герой экранизации застенчив и скромен, но только слегка, в то время как его литературный первоисточник помимо этих данных обладает ещё и почти мальчишеской робостью.
Сама же Холли Голайтли в исполнении Одри Хепберн скорее походит на инфантильную личность, теряя сходство со своим игривым и в какой-то мере опасным литературным источником. Вне всяких сомнений, Хепберн удалось изобразить лёгкость и безрассудность своей героини, но всё же её персонаж неполноценен. Стоит учитывать, что к моменту съёмок в «Завтраке» Хепберн уже приобрела определённое амплуа молодой и мечтательной девушки («Римские каникулы», «Сабрина»), и роль мисс Голайтли, без сомнений, кардинально меняет направление данного амплуа, но не смотря на это появление Хепберн на экране включает известные реакции: принцесса из «Римских каникул» повзрослела. Александр Уолкер пишет: «Она (Хепберн) понимала, что ей нужен фильм, который ускорит eё переход к героям с новым взглядом на нравственность, созвучным растущей вседозволенности 60-х годов». И всё же, при всём её желании, Хепберн не удалось стать именно мисс Холли Голайтли. Это просто девочка, сбившаяся с правильного направления, а не хитрая и изворотливая «девушка по вызову», которая не видит ничего зазорного и порочащего в её «профессии»; литературная Холли Голайтли, как рыба в воде, плавает в этом мире, в то время как Холли Голайтли в исполнении Хепберн не вызывает иных чувств, кроме чувства, что этому существа нужна забота и опека.
В повести фигуры рассказчика и мисс Голайтли образуют весы, по ходу действия раскачивающиеся то в одну, то в другую сторону, но не стоит большого труда заметить, что в основном личность Холли Голайтли «перевешивает» личность писателя. Он идёт на поводу у своих чувств, гонится за мисс Голайтли, как она гонится за неизвестной даже ей самой целью. В экранизации же Пол Варжак воспринимается не иначе, как необходимый противовес почти деструктивному образу жизни Холли Голайтли. Пленница образов, она живёт в клетке собственных амбиций. «Ты трусиха. Ты не можешь поднять голову и сказать: вот она, жизнь, как она есть», – заявляет Пол, стоя под проливным дождём и отчитывая Холли, пока она курит свою неизменную сигарету, готовая сломя голову ринутся в Бразилию, хотя путь ей туда уже заказан, поскольку она под следствием и отпущена из-под ареста только под залог. На глазах Холли наворачиваются слёзы, дерзкая самоуверенность подточена резким высказыванием Пола, картина мира, сотворённая мисс Голайтли, трещит по швам и распадается на лоскуты, и спустя секунды после того, как главный герой захлопнул дверцу машины, Холли выпрыгивает из такси и направляется к Полу, оставаясь со своей настоящей любовью.
Не гоже, разумеется, устанавливать определённые нормы со стороны первоисточника для критики экранизации; прежде всего «Завтрак у Тиффани» – это самостоятельное кинематографическое произведение, однако второй, и не менее важный, аспект – это экранизация, и долг любой экранизации заключается в попытке уловить те или иные тенденции, закреплённые и живущие в литературном (или любом другом) первоисточнике. В соположении повести и её экранного воплощения последнее выглядит мутной и одновременно прилизанной копией, где главный объект повествования – а именно Холли Голайтли – утрачивает своё очарование.
