Возможно, что Пифагор, в духовном, интеллектуальном плане представляет собой одного из самых влиятельных людей в истории. Именно с Пифагора начинается математика как дедуктивная наука. При этом, математика эта была не обособлена от особого, орфического мистицизма, который на глубинном уровне пронизывает все пифагорейское учение.
Пифагор был уроженцем острова Самос, недалеко от побережья современной Турции, где и вовсе началась история философии. Расцвет деятельности Пифагора приходится на последнюю треть шестого века до н.э. Согласно преданию неопифагорейцев (секты интеллектуалов поздних античных времен) он – Пифагор – был сыном бога Аполлона, но скорее всего (вот так сюрприз) он был сыном некоего Мнесарха. Во времена Пифагора, островом Самос правил тиран Поликрат, опиравшийся на народ (демос) и враждовавший с аристократией. Поликрат был покровителем искусств и украсил свой остров множеством прекрасных строений и произведений искусств, но при этом по словам Б. Рассела он все же оставался политическим интриганом и был негодяем. Время правления Поликрата приходится на 535 – 515 гг. до н.э. Самос тогда был конкурентом того самого Милета, где жили первые философы, и персидское порабощение Ионии сыграло Поликрату на руку. Но в конечном счете история Поликрата закончилась печально, он ввязался в политическую авантюру, лавируя между персидскими и египетскими интересами и в итоге погиб.
Пифагору судя по всему Поликрат был малосимпатичен и он отплыл с Самоса в Южную Италию («Великую Грецию» античной колонизации), где осел в городе Кротон. Города Южной Италии, и в частности Кротон, в те времена процветали и им в отличии от городов Ионии не угрожало покорение со стороны Персии. Кротон, наравне с Сибарисом (вошедшем в истории благодаря роскошной жизни – вспоминаем понятие сибарита) был крупнейшим городом региона. Благосостояние Кротона было основано на торговле и импорте в Италию ионийских товаров. Вскоре после приезда Пифагора, Кротон одержал верх в войне с Сибарисом, который был полностью разрушен (около 510 г.)
В Кротоне Пифагор приобрел множество учеников, которых он организовал в специфических научно-религиозный союз, который некоторое время пользовался невероятным влиянием в городе. Впрочем, в итоге горожане, опасаясь (отчасти обосновано, отчасти из-за наветов недоброжелателей) усиления пифагорейцев в политической жизни города, подняли восстание против них и союз оказался разгромлен. Сам Пифагор переехал в другой южноитальянский город – Метапонт – где позже и скончался. В дальнейшем фигура Пифагора обросла мифами и легендами и он, во многом, стал эдаким парадигматическим персонажем-чудотворцем, которого наделяли различными волшебными способностями (типа умения летать). Но при этом нельзя упускать из виду и практическую значимость Пифагора – ведь он был основателем научной школы математиков.
Традиция, сложившаяся в описании жизни Пифагора в равной мере содержит в себе истину и ложь. Бертран Рассел презентует Пифагора в достаточно комическом ключе: «Пифагор основал религию, главные положения которой состояли в учение о переселении душ и греховности употребления в пищу бобов»[1]. Действительно забавно – смешать в одном предложении орфические корни пифагореизма и достаточно абсурдный запрет употребления бобовых. Вообще в школе Пифагора действительно были приняты определенные правила – некие табу, навроде:
0. Не прикасайся к белому петуху;
1. Не ломай хлеба
2. Не откусывай от целой булки (слишком строго)
3. Сердца не ешь;
4. Не ходи по большой дороге;
5. Не смотрись в зеркало около огня.
В действительности «суровых» правил-запретов было намного больше. Такой исследователь как Корнфорд характеризует пифагорейство следующим образом: «школа Пифагора представляет собой главное течение в той мистической традиции, которую мы противопоставляем научной тенденции»[2]. В действительности полностью противопоставить пифагореизм науке нельзя, ведь именно в его рамках впервые в античности буйным цветом расцвела вполне научная математика. Но в то же время необходимо отметить и серьезный мистический, религиозный элемент, который пронизывал учение пифагорейцев. Кроме того, именно с них в философию входит то, что вульгарно можно было бы поименовать идеализмом (в том случае если бы противопоставление идеализма и материализма значило хоть что-то). Возможно, что пифагорейство оказала значимое влияние на Парменида – одного из столпов ранней античной философии, а в конечном счете дало и импульс Платону в его исканиях идеального мира. Можно сказать, что пифагорейство было реформистским движением в рамках орфической традиции, то есть в конечном счете восходило к старому доброму культу Диониса. Корнфорд, опять таки говорит: «Все системы, вдохновленные Пифагором, стремятся к потусторонности; они относят все ценности к невидимому единству в Боге и проклинают видимый мир как ложный и иллюзорный, как мутную среду, в которой лучи божественного света преломляются и рассеиваются среди тьмы и тумана»[3].
В «Фрагментах ранних греческих философов», в фрагменте за авторством Дикеарха сказано о том, о чем учил Пифагор: «во-первых, что душа бессмертна, во-вторых, что она переселяется в другие виды животных, в третьих, что все, что некогда произошло, через определенные периоды происходит снова, а нового нет абсолютно ничего, и (в четвертых – прим), что все живые существа…следует считать родственными друг другу». Б. Рассел, вновь рисуя Пифагора забавными красками говорит о том, что возможно он даже произносил проповеди перед животными.
Специфика пифагорейской общины (что было революционно для тех времен) состояла в том, что в нее наравне с мужчинами принимались и женщины. Собственность у членов общины была общая и все они вели схожий образ жизни. Все открытия (математического характера), которые совершались в школе считались коллективными и, в конечном счете, приписывались Пифагору, даже после его смерти. Это безусловно затрудняет решение вопроса о научном и философском вкладе лично Пифагора.
Математика, в контексте пифагорейского учения вела к созерцательному образу жизни, связанному с определенной этикой. В конечном счете именно в пифагорействе впервые оказалось актуализировано понятие «теории» - т.е. «рассмотрение, исследование», но именно умозрительное и в чем-то, изначально, связанное с опытом мистического свойства. Первоначально слово «теория» принадлежало орфизму и обозначало «страстное и сочувственное рассмотрение». В теорийном состоянии человек прочувствовал связь с Божеством. Для Пифагора это было интеллектуальное созерцание, которое имело место и в отношении математического познания. Для учений, вдохновленных Пифагором слово теория сохраняло свои экстатические коннотации. Дело в том, что направленность пифагорейства, в отличии от философии милетской школы, была не эмпирической – к миру, а отвлеченной и для пифагорейцев сфера математики рисовалась как вполне абстрактная, допускающая свободу выражения «исследователя». Созерцательная жизнь, практиковавшаяся в пифагорейском союзе вела к интенсивным математическим исследованиям, и потому, вне зависимости от мистической ориентации ее приверженцев оказала позитивное воздействие на развитие рациональной культуры и науки.
Но что же с пифагорейской философией? Пифагор говорил, что «все вещи суть числа». Это отнюдь не бессмысленное положение, прежде всего с точки зрения самого древнего пифагорейства. Пифагорейцы видели мир устроенным по математическим, числовым лекалам. В основе мира, как они считали, лежали числовые пропорции – соотношения. Всякую вещь и всякое явление можно выразить в числовом эквиваленте. Пифагор, по преданию – именно он сам, отметил связь между числом и музыкой (звуком), когда услышал как отличается звук ударов молотом по наковальне, в зависимости от тяжести молота. Рассел говорит о Пифагоре следующее: «В его представлении числа, наподобие чисел на игральных костях или картах, обладают формой. Мы все еще говорим о квадратах и кубах чисел, и этими терминами мы обязаны Пифагору»[4]. Возможно пифагорейству следует приписать некое представление наподобие атомизма, учение о том, что тела построены математически – из неких частиц, упорядоченных в определенные формы. В арифметике они видели научную основу физики.
С Пифагором в плоть философии вошла геометрия, которая в последующие времена оказала важное воздействие и на само содержание философских учений и на научный метод: «Геометрия в таком виде, в каком она установилась у греков, отправляется от аксиом, которые являются самоочевидными (или полагаются таковыми), и через дедуктивные рассуждения приходит к теоремам, которые весьма далеки от самоочевидности»[5]. Даже максимально сближаясь с тем, что сейчас поименовали бы чистой наукой, философия никогда не могла избыть своей тяге к выходу в плоскость чистых умозрений, к которым порой примешивался мистический дух.
Математическое искание греков нашло полное выражение у Евклида и оказало поразительное влияние на дальнейшие судьбы науки. Так еще у Ньютона, в его произведении «Начала» мы находим влияние Евклида. Б. Рассел пишет: «Я полагаю, что математика является главным источником веры в вечную и точную истину, как и в сверхчувственный интеллегибельный мир. Геометрия имеет дело с точными окружностями, но ни один чувственный объект не является точно круглым; и как бы мы тщательно ни применяли наш циркуль, окружности всегда будут до некоторой степени несовершенными и неправильными». Философия в своем пифагорейском измерении открыла мир отвлеченных сущностей, идеальных объектов, которые, с одной стороны, оказались ключом к познанию природу (хотя уже скорее в более поздние времена), но также и были зафиксированы собственно как идеал – оторванная от измерения эмпирии конструкция. В математике черпали вдохновение мистики различных времен. Ведь в математике речь идет о вечных, вневременных величинах – числах, геометрических фигурах. И направляя свое мышление на подобные величины, некоторые мыслители (например Платон) легко заходили в своих фантазиях слишком далеко, но ведь причина этого была понятна и объективно содержалась в самой сущности математики.
Пифагор открыл измерение, в котором на многие века вперед оказалась смешена своеобразная теология – обращение к миру божественного, и сама математика. Это была нива вполне религиозной философии, и она возделывалась многими мыслителями, как в античности (особенно в поздние ее периоды), Средние века и Новое время.
[1] Б. Рассел. История западной философии. С. 58.
[2] Корнфорд. От религии к философии.
[3] Корнфорд. От религии к философии.
[4] Б. Рассел. История западной философии. С. 63.
[5] Б. Рассел. История западной философии. С. 65.
