Легенда нашего спорта – о подлых поступках своих завистников.
В 2013 году «СЭ» опубликовал в рубрике «Разговор по пятницам» интервью с легендарным советским лыжником Вячеславом Ведениным. В нем он рассказал в том числе о том, почему не сумел поехать на Игры в Инсбрук-1976, а также о некоторых неблаговидных поступках своих коллег. Вот часть рассказа звездного спортсмена, который ушел из жизни в 2021-м году.
– Что помешало вам попасть на третью Олимпиаду в 1976-м?
– Я мечтал выиграть «полтинник» в Инсбруке. Но меня обманули. Я согласился слить кровь. Теперь это называется кровяной допинг. Официально его запретили в 1985-м. А в нашей сборной предложили использовать перед Инсбруком. Когда команда отказалась, Захавин, зампред Спорткомитета, и тренеры взяли меня в оборот. Напирали на то, что я – единственный коммунист в сборной, должен переубедить ребят. К слову, членом КПСС стал при интересных обстоятельствах. Вызвали после Саппоро в КГБ: «С Орденом Ленина беспартийным за границу выезд закрыт». И за день оформили партбилет! Без всякого стажа, собраний.
– Кровь вы сдали?
– Да, 680 граммов. Первым. Выступил в роли подопытного кролика. В институт крови приехали те, кто тренировался в группе Колчина, – я, Володя Лукьянов, Толик Шмигун… А другие сумели уклониться. Иван Гаранин сказал: «Веденину терять нечего, он олимпийский чемпион. А нам зачем рисковать?»
Спустя три недели – отборочный чемпионат страны. Тренеры говорят: «Петрович, не волнуйся. При любом раскладе гонка на 50 км в Инсбруке – твоя». На «пятнашке» проиграл 11 секунд, на «полтиннике» – 8.
– Формально отбор не прошли?
– Да. И меня отстегнули от Олимпиады. До этого был в отличной форме, порхал по горам. Раньше вообще лыжники были ого-го! Закваска деревенская, крепкие, выносливые. Помню, летом в Алахадзе тренировались на ипподроме. Жарища, а у нас 30-километровый кросс. Витя Круглов говорит жокею: «Спорим, что я быстрее пробегу 20 кругов, чем ты на рысаке?»
– И что?
– Поначалу жокей вперед вырвался. Витька поравнялся с ним на восьмом круге. Тут выскочил старший конюх. На наших глазах нагайкой отхлестал паренька.
– За что?
– Так ведь лошадь чуть не загнал! Она в пене. А Витька – свеженький. Еще и с нами 18 кругов спокойно дал. Во, какая подготовка была! И никакого допинга! Мне он тоже был не нужен. А после переливания обратный эффект произошел. То ли кровь не прижилась, то ли иная причина. Но при подъемах в гору, едва пульс доходил до 180, я задыхался. Чувствовал, как из живота подступает комок к горлу – и все, шагу ступить не в состоянии. Карьеру закончил.
– Были у вас нелюбимые трассы?
– После пражской весны 1968-го самый противный выезд – Высокие Татры. Нас там ненавидели! Чешские лыжники, когда мы заходили в зал помазать лыжи, орали: «Оккупанты, вон!» Окна в гостинице, где мы жили, камнями закидывали. Пошли на кухню за чайником или кастрюлей – не дают. Чтоб чаю попить, воду грели в раковине. Затыкаешь дыру – и врубаешь два кипятильника. Дурдом! Да и в гонке провокации бывали. На подъемах стояли рабочие, замахивались на нас лопатками. Пытались по спине треснуть. Лопатку рукой перехватываешь – и матюком на них. Но секунды-то теряешь. А в 1970-м на чемпионате мира в Татрах у меня вообще золотую медаль украли!
– Каким образом?
– На дистанции 50 км выигрывал у финна Ойкарайнена минуту, все под контролем. Неожиданно за поворотом возле сарая пацаны зашебуршились, подбежали и сыпанули стирального порошка. Я оглянулся, а они сзади граблями заровняли, снежком присыпали. Все, лыжи катить перестали! Я на руках кое-как вторым финишировал, ладони до крови стер.
– Протест подавали?
– А как доказать? Лыжи грязные. Тогда круг был 25 км, камеры не везде. Это сегодня они повсюду натыканы, круги меньше – 7-8 км. Обидно получилось и в Швеции на супермарафоне «Васалоппет». От основной группы на девять минут увез в отрыв финна Сиитонена и шведа Бьелинга. Стартовали мы на зеленых мазях при температуре минус 8. А на финише, когда прошли через перевал, было плюс 3. Лыжи не держат. На 78-м километре вижу надпись «Serviсe fix». Думаю – подмажусь, и нормально. Швед, который, уже еле держится, вдруг ускоряется. Подкатывает первый к рюкзаку, вытаскивает красный Rex, мажет лыжи – и швыряет тюбик в лес. Да еще, зараза, ручкой нам помахал.
– Вот гад.
– Мы с Сиитоненом рюкзак открываем – там ничего, кроме полужидкого мыла. Опять на одних руках пришлось бежать. В концовке я финна обошел. Потерял за эту гонку шесть килограммов. Когда начал раздеваться, кожа на ногах от пота и соли чулком снялась.
