1 ноября 1661 года у королевы Марии-Терезы, застенчивой жены короля Франции Людовика XIV, начались роды и тихие дворцовые покои, в которых она была церемониально заключена в течение нескольких дней, начали заполняться принцессами, герцогами и графинями.
Рождение наследника трона считалось настолько важным, что для этого требовались свидетели: королевы часто рожали перед большим количеством людей, что только усиливало их страх и страдания во время родов. В этом случае толпа придворных была там, чтобы гарантировать, что вместо живого младенца не подложили мертвого, и что королевская девочка не была заменена желанным мальчиком.
Королева Мария-Тереза, испанская жена короля Франции Людовика XIV.
За пределами дворца царила праздничная атмосфера. «Испанские актеры и музыканты танцевали балет под королевскими окнами с арфами, а также гитарами и кастаньетами, чтобы напомнить Марии-Терезе о ее родной земле, — пишет Антония Фрейзер в книге "Любовь и Людовик XIV". — Они надеялись, что эти испанские звуки отвлекли бедную королеву, которая продолжала кричать на своем родном языке:" Я не хочу рожать, я хочу умереть"».
Ее опасения не были беспочвенными. Роды были ужасающим и смертельным испытанием для женщин и их детей в эпоху, предшествовавшую современной медицине. Инфекция была распространенной; каждый третий ребенок во Франции умирал в возрасте до одного года. И Мария-Тереза находилась под непреодолимым давлением, чтобы дать королю живого наследника мужского пола, обеспечив тем самым преемственность Бурбонов.
После 12 часов мучений королева наконец родила здорового мальчика, которого назвали Луи де Франс. Придворные во внутренних комнатах сообщали о рождении мальчика тем, кто находился во внешних покоях, подбрасывая свои шляпы в воздух (руки были скрещены, если ребенок был девочкой). Король Людовик XIV, крикнул из окна своим подданным, собравшимся внизу во дворе: «Королева родила мальчика!»
Давление на королев с целью обеспечить наследника начиналось, как только закончились свадебные торжества.
Например, в XVI веке французская королева Екатерина Медичи так отчаянно хотела забеременеть, что нашла народного целителя, который советовал ей: «Выпить мочу, смешанную с коровьим навозом и молотыми рогами оленя».
В 1778 году, рано утром 19 декабря Мария-Антуанетта Австрийская позвонила в колокольчик, сигнализируя о том, что у нее начались роды. Версаль быстро погрузился в хаос, все поспешили в направлении апартаментов королевы, пишет Фрейзер в своей книге "Мария-Антуанетта: Путешествие". — «Толпы были в основном ограничены внешними помещениями, такими как галерея, но в общем столпотворении некоторые пробились во внутренние помещения. Некоторые королевские зрители были даже обнаружены взгромоздившимися наверх, чтобы получить действительно хороший обзор».
Во всем этом волнении сама королева была практически второстепенна. Через 12 часов Мария-Антуанетта родила маленькую девочку, названную Марией-Терезой в честь своей бабушки. Хотя ребенок не был желанным мальчиком, в покоях королевы после родов стало так шумно, что у Марии Антуанетты случился припадок и она упала в обморок.
Мария - Антуанетта и ее дети.
«Напор людей, жара и нехватка свежего воздуха в комнатах, окна которых месяцами были закрыты от зимнего холода, были для нее непосильны после двенадцатичасового труда,—отмечает Фрейзер. — Прошло несколько минут, прежде чем кто-либо заметил, что королева без сознания. В конце концов, с запечатанных окон были сорваны доски, и в комнату ворвался порыв свежего воздуха, который привел в чувство ошеломленную королеву».
В течение следующих 18 дней Марию Антуанетту держали в постели. Поскольку ее ребенок был женского пола, Мария-Антуанетта могла проводить с ней больше времени. “Сын больше принадлежал бы государству”, — нежно объяснила она дочери.— "Ты будешь моей, я буду о тебе заботиться, ты разделишь мое счастье и облегчишь мои печали”.
А вот у будущей Екатерины Великой не было даже утешения в виде ее ребенка, чтобы компенсировать тяжелые роды. В 1754 году Екатерина оказалась фактически запертой российской императрицей Елизаветой на несколько недель в двух маленьких комнатах Летнего дворца, “изолированной, без компании",— пишет Роберт К. Мэсси в книге "Екатерина Великая".
Сразу же после того, как Екатерина родила сына Павла на маленьком жестком матрасе, императрица Елизавета увезла ребенка. Муж Екатерины, Петр, последовал ее примеру.
Иссохшую Екатерину оставили дрожать на полу более трех часов без воды, пока не вернулась акушерка. Наконец ее уложили в постель, но потом оставили в комнате на несколько месяцев подряд.
Екатерина Великая (слева), которая была заключена в тюрьму императрицей Елизаветой (справа) после родов.Изображения изобразительного искусства
Хотя младенческая и материнская смертность оставалась высокой для всех классов, члены королевской семьи имели доступ к медицинским новшествам, которых, как правило, не было у простолюдинов,: профессиональные акушерки, у королев, конечно же, лучшие в своем роде, акушерские щипцы, которые были изобретены в XVII веке Чемберленами, французским гугенотским кланом мужчин-акушеров, прославившихся своими успехами в освобождении младенцев, из родовых путей.
Мария-Беатриса, жена короля Якова II.Английское наследие
Один из членов семьи Чемберлен, Хью, сыграл уникальную роль в самой обсуждаемой королевской речи XVII века. В 1688 году у Марии-Беатрисы, жены английского короля Якова II, начались роды всего на шестом месяце беременности. Протестанты в Англии — особенно двое наследников Джеймса от его первой жены, Мэри и Энн, — были недовольны этим браком и еще больше опасались рождения наследника мужского пола, который узурпировал бы женщин в линии наследования.
Чтобы убедиться, что рождение было хорошо задокументировано, Яков II наполнил родильную комнату свидетелями, заметив, что “по особому провидению едва ли когда-либо рождался принц, где присутствовало так много людей”.
Хью, которого вызвали, чтобы принять ребенка, прибыл слишком поздно. Уже появился мальчик по имени Джеймс. Хотя он пропустил роды, Хью попросили поручиться за королевскую подлинность ребенка.
Но все эти меры предосторожности не имели большого значения: многие протестанты, включая Энн и Мэри, отказывались верить, что недоношенный ребенок не был подменышем. Этот широко распространенный слух был одной из главных причин, по которой Яков II был свергнут в том году во время Славной революции.
На заре XIX века достижения медицины постепенно сделали роды более терпимыми. В 1853 году королева Виктория шокировала многих, когда использовала хлороформ, чтобы облегчить боль во время рождения принца Леопольда. Хотя в некоторых королевских семьях все еще сохраняются архаичные традиции, роды по праву стали более частным делом.
