Худой как огородная жердь капитан прошёл вдоль строя, Илья уже знал, что это их командир роты. Плохо скрывая раздражение, он подошёл к полковнику:
- Товарищ полковник, я просил подкрепление, а не этих желторотых юнцов!
- Что есть, то и дали. Белоруссию и Украину освободили, призвали всех кто по возрасту подходит. У них, у многих, в оккупации семьи погибли, многие партизанили, знаешь, сколько у них злости, на троих хватит?!
- Что мне с их злости?! Завтра высоту брать, а они в полный рост пойдут, там все и останутся!
- А ты научи, у тебя опыта много, распредели по взводам, бывалых закрепи за молодыми, мне тебя учить что ли? Поняв, что спорить бесполезно капитан повернулся к строю новобранцев, ещё раз осмотрел пополнение, чертыхнувшись и сплюнув, ушёл. Лейтенант скомандовал, строй повернулся, стараясь держать равнение, бойцы отправились в расположение роты.
Оголодавших с дороги накормили, седой повар наполнил их котелки густой кашей, да ещё на двоих по банке тушёнки добавил, Илья понял, что это та самая, американская. Набив животы, пополнение расположилось на краю леса, перед ними кипела военная жизнь. Илья вспомнил, как провожали его на фронт, провожающих было двое, тётка да один дальний родственник. Мать замучили фашисты, помогала партизанам, отец как ушёл в первые дни на войну, так ни одной весточки от него и не получили. Вспомнил, как их сосед, служивший в полицаях, предупредил о том, что немцы будут молодёжь собирать для отправки в Германию, как прятался в лесу, а потом вышел на группу мужчин. Он тогда думал, что это партизаны, а оказалось что обыкновенная банда, которая грабила и без того голодных людей, сбежал от них. Несколько дней ходил вокруг своей деревни, думал, уляжется всё, но тот самый родственник, которого он навестил ночью, напугав его, отправив обратно в лес. Потом встретил настоящих партизан, воевал с ними, пока не пришла Красная армия. Много повидал горя и крови, так что полковник, хоть он и не слышал тот разговор, был прав, злости у него было на троих.
Растормошил его попутчик, в теплушке познакомились, в дороге. Парень был словоохотлив, болтал всё время, лез ко всем с расспросами, невзлюбили его.
- Чего загрустил? Мы на войне, может завтра бой будет, отомстим за своих родных…!
- Хватит, умолкни, надоел уже, - Илье было не до разговоров. Будет бой – это хорошо, он давно мечтал мстить. В партизанах редко удавалось увидеть лицо врага, из засад нападали, быстро уходили, здесь всё будет по другому, здесь он первому же немцу в глаза посмотрит, что там в них?! Раздалась команда на построение, построились, тот же худой капитан распределил пополнение по взводам, Илью приставили к солдату, было видно, что он давно воюет.
- Что, малой, страшно?
- Чего страшиться, чай не стреляют.
- А когда начнут стрелять, не обделаешься?
- И не такое видели. Весь вечер боец рассказывал о войне, «повезло» же ему, другой болтун рядом оказался. Илья слушал и не заметил, как уснул, разбудила новая команда, нужно было быстро пройти больше двух километров, солдаты готовились к переходу.
Спрыгнув в окоп, Илья чуть ли не на голову свалился сидящему там солдату, тут выругался:
- А, это вы, желторотые! Обидно было молодому Илье, но он промолчал, так воспитали.
- Далеко до немцев?
- А кто мерил? Утром сам проверишь.
- Как, уже утром?!
- А ты думал, что до конца войны здесь сидеть будешь? Нет, парень, утром в наступление. Прибывшие потеснили солдат в траншее, курить строго было запрещено, бойцы ругались. Прошёл младший лейтенант, их взводный, потом и капитан показался, близоруко щурясь, всматривался в лица, ведь ему с ними утром в атаку, не подведут ли?! Потянуло дымком, кто-то ослушался приказа, огонька видно не было, спрятал, поди, цигарку в рукав шинели. Илья присел, облокотившись на сыпучую стенку траншеи, колени предательски тряслись, вспомнились рассказы бывалого солдата, кстати, где он? Покрутив головой, Илья не нашёл его, да и сложно в темноте что-то увидеть, рассветёт, поищу.
Потеряв счёт времени, Илья вздрогнул, когда раздались первые выстрелы пушек, то наша артиллерия била, обрабатывая позиции противника, готовя их к атаке пехоты. Илье показалось, что пушки совсем рядом, так громко они стреляли, значит, сегодня идти в атаку! Уши закладывало от воя проносившихся над головой снарядов, кто-то сказал что это «Катюша», Илья закрыл уши руками, так было тише, толкнули в плечо, показали наверх, пора. Взобравшись на край траншеи, выронил винтовку, она свалилась обратно, кто-то подал её, чуть не ранив её хозяина штыком, бойцы лезли и лезли, послышалось первое «Ура», Илья закричал во весь голос, другие подхватили, все бежали в сторону огня и дыма. Что-то жужжало над головой, рядом, но парень выбрал себе точку впереди, он бежал к ней, далёкий огонёк указывал на позиции врага, где уже расцвели цветы пулемётов стреляющих по нему и другим бегущим. Илья боялся только одного, что убьют или ранят, и он не сможет посмотреть в те самые глаза врага, но ему везло, хотя рядом падали люди. Взрывы впереди прекратились, всполохи огня пробивались сквозь дым, Илья продолжал бежать, но в отличие от других не стрелял набегу, ни к чему это, врага ведь не видно, да и в партизанах приучили беречь патроны.
Приготовившись перепрыгнуть через немецкую траншею, увидел в ней немецкого солдата, тот направил свой автомат прямо на него, отвлёкшись, не попал ногой на край, провалился, наступив на что-то мягкое, тут же развернулся к противнику. Выставил руки с винтовкой вперёд, штык вошёл в тело немца, чуть присев, тот попытался ухватиться за ствол винтовки Ильи, парень надавил сильнее, наверное, штык уже вышел с другой стороны, Илья приблизился к врагу, посмотрел в его глаза. Он до конца не понимал, что хочет там увидеть, может страх, а может боль, но в этих глазах ничего не было, смерть быстро забрала фашиста. Пробежав несколько метров по траншее, понял, что здесь больше никого нет, может, погибли все от огня пушек, а может, сбежали, найдя пологий подъём, выбрался из траншеи, подгоняемый другими наступавшими побежал дальше.
В утренних сумерках различил фигуры, они бежали в его сторону, упал за ящик, прицелился, но выстрелить не успел, совсем рядом что-то взорвалось, винтовку отбросило. Кругом земля поднималась к небу, наверное, немецкие миномёты стреляли, слышал о них от говорливого солдата. Оставшись без оружия крутил головой, многие солдаты, как и он, укрылись за остатками зданий, вывороченными с корнем деревьями. Были слышны крики, стоны, разобрать, что кричат, было невозможно, пробегавший мимо солдат, приподнял его за воротник шинели:
- Отходим к немецким траншеям, ты чего, приказ не слышишь?! Илья кивнул и даже не стал искать своё оружие. Кубарем скатился в спасительное укрытие, уткнувшись лицом в тело убитого им же немца, вот так повезло. Схватил автомат, но мертвец не хотел его отдавать, ремень был, через голову перекинут, скинув каску с убитого, завладел его оружием. По траншее неслись приказы, солдаты готовились к обороне.
Снова потеря во времени, только разрывы миномётных мин, как секунды отдавались в голове. Пару раз присыпало землёй, в голове гудело, казалось, что шум боя где-то вдалеке, оглушило, наверное. Показались немецкие солдаты, они приближались маленькими перебежками, уж очень хотели вернуть себе траншею. Илья навёл ствол автомата на троих фашистов, выстрела не было, замешкался, осматривал немецкое оружие, кто-то выхватил у него автомат:
- Вот так надо, – говоривший взвёл боевую пружину, - стреляй! Выстрелы немецкого автомата были чуть слышны, может ещё слух не восстановился? Мины перестали падать, фашисты были совсем близко, теперь в обороне были советские солдаты. Отбили атаку, готовились ко второй, когда услышали свои орудия, где-то впереди рвались снаряды, помогали артиллеристы как могли. Вечером к уставшим и обессиленным солдатам подошло подкрепление, в траншею спускали ящики с боеприпасами, показались термосы с едой. Илье есть не хотелось, он не мог оторвать взгляд от лица убитого немца, весь день тот наблюдал за ним, глаза у мертвеца были открыты. Над головой кто-то разговаривал, Илья услышал:
- Ну что, капитан, справились твои желторотые?
- Так точно, справились.
- Ну вот, а ты переживал.
