— Кирюш, тебе письмо! — крикнула Вика, заходя в квартиру.
— От кого? — вышел ей навстречу муж и забрал пакеты — Письмо счастья из ГИБДД?
— Я не посмотрела, сунула в карман и ушла, забери — она повернулась боком. Из кармана плаща торчал конверт.
Кирилл выудил его, вчитался в буквы.
— Ну, от кого?
— От Илоны, — прошептал мужчина осипшим голосом.
— Да? Странно... Пойду, продукты разложу, — не зная, как реагировать, женщина пошла на кухню и занялась покупками, пусть почитает сам, она не будет лезть.
Через несколько минут она нашла мужа, сидящим на диване. На коленях лежал лист бумаги, а сам он смотрел куда-то мимо реальности.
— Кирюш, всё нормально? — тихо шепнула она, он вздрогнул.
— На, читай, — он протянул лист, — Пойду покурю.
Он встал и вышел на балкон, впустив в квартиру прохладный осенний воздух. Вика принялась читать, в уголках глаз предательски заблестело. Кирилл вернулся, глаза красные, за ухом торчит сигарета — он так и не покурил.
— Милый, так печально всё это. Ты всегда себя винил, а она тоже получается, страдала.
— Я поеду туда. В город.
— Конечно, поезжай.
Они никогда не называли город, где родился Кирилл по названию. Как будто это сближало его с прошлым. Просто город, без имени и флага.
Звонок вывел Илону из размышлений, она зябко закуталась в шаль и пошла открывать. Не глядя в глазок, повернула замок.
Кирилл.
Моментально пересохло горло, ноги стали ватными. Прошло достаточно времени, чтобы письмо дошло до него. По глазам она видела, что он его получил.
— Кирюша, привет.
— Привет. Зайду?
— Конечно. Сейчас чайник вскипячу. Голоден?
— Нет, но от чая не откажусь.
Она захлопотала на кухне, загремела дверцами шкафчиков, вытаскивая вазочки на стол.
— Мы провели поминки, — нарушил Кирилл молчание — Приехала родня Вики, я в церкви свечку поставил.
— Спасибо. Я проводила в кафе, пришли сослуживцы, друзья. Было много людей, твоего папу все любили.
Снова замолчали. Кирилл задумчиво водил ложкой в кружке, хотя сахар не добавлял. Илона смотрела на него, замечая сходство с отцом. Кириллу 34, когда она выходила замуж за Лёню, ему было 33, ей 21.
— Кирюш, — мягко начала она, — Думаю нам нужно поговорить.
— Да. Но я привёз с собой кое-что, думаю это поможет, — он встал и достал из портфеля потрёпанную тетрадь и протянул Илоне:
— Читай отсюда.
Илона взяла её в руки и погрузилась в чтение:
10 сентября.
Сегодня отец отвёл меня к психологу. Он считает, что я слишком агрессивен в последнее время и хочет выяснить причины. Я кричал, что не пойду, но он уговорил. Психолог оказалась нормальной тёткой, мы поражали, поболтали. Она сказала, что не расскажет отцу о чём мы беседуем, это непрофессионально. Тем более мне уже 14 лет, и я самостоятельная личность. И ещё она посоветовала завести дневник, записывать туда свои мысли, а главное — чувства. Говорит, что это полезно. Ну что же попробую.
12 сентября.
Отец опять орал на меня из-за физики, говорит, что я скатился до двоечника и позорю его. А мне кажется, что дело не в двойках, он всегда стыдился меня. У других дети лучше, и двойки они не получают и с родителями не ругаются. Я какой-то позор семьи, вечно мешающий ему.
15 сентября
Ушли с Илоной в театр, хихикают, обнимаются, тьфу, противно. Поговорю об этом с психологом, наверное, это ненормально так себя вести взрослым людям. А Илона такая красивая пошла, она рядом с ним как старшеклассница смотрится. Смеётся задорно, прикольная.
25 сентября.
Психологичка сказала, это круто, что мои родаки поддерживают тёплые отношения. И не такие уж они старики. Я признался, что Илона мне неродная мама. Она спросила, что я чувствую, если меня назвать пасынком. Ответил, что ничего, слово как слово. А вот сейчас лёг спать и уснуть не могу. Не хочу я быть пасынком! Что за «па» такое? Или сын или не сын. Как будто обзывательство, прям противно. Пасынок.... Фу. А ещё я думаю кто я для неё? Сын или пасынок? Мне, кажется, она меня больше отца любит, заботится обо мне, я даже знаю, что она прикрывает мои косяки, чтобы отец не орал. Его директору в мае вызывали, она пошла вместо него, договорились ему не рассказывать, а к новому учебному году всё уже забудется. От него я никогда не жду поддержки. Я бы хотел, чтобы она была моей настоящей мамой. Нет, лучше, конечно, родную, но её не вернёшься. В общем, запутался я.
8 января
Не пойду больше к психологу! Так отцу и сказал. Чё она мне в душу лезет? Говорю, хрен знает чё, ваще не понимаю откуда это вылазит. Разревелся сегодня как малолетка. Сидел, как придурок сопли размазывал. Она говорит, что я ни в чём не виноват. А я знаю, что все проблемы от меня. Без меня всем лучше было бы. Вот когда папа женился на Илоне, я думал, он мне маму приведёт, а он велел называть её тётей, я заплакал. Она хотела меня успокоить, я помню, обнимала, по голове погладила. А отец сказал: нечего с ним сюсюкать, было бы из-за чего плакать! Он мужик.
Всю жизнь я подводил отца, в садике плакал, в первом классе плакал. Илона обнимала меня, успокаивала, а отец говорил, что мужчины не должны плакать.
Илона такая добрая, с ней интересно разговаривать, она всё время смеётся, шутит. Это когда отца дома нет, а как он приходит она сразу серьёзная и строгая становится. Я злюсь, за то, что она становится такой, недавно сорвался, накричал на неё, обзывал. Отец дал мне подзатыльник. Правильно, наверное, что дал. Я слышал, как она пытается его успокоить в другой комнате, а он грозится взять ремень. Она так плакала и во всём опять виноват только я! Я тоже плакал и ненавидел себя за это: мужики не плачут, мне летом 15, я всё реву как девчонка и ничего не могу поделать. Я хотел извиниться перед ней на следующий день, и помню, что у меня почти соскочило слово «мама», я растерялся и назвал её по имени. Мне кажется она не против, но отец взбесился, хотя она и говорит, что без тёти гораздо лучше. Я так и стал называть её по имени, отец как сцепи сорвался, орёт, Илона плачет. Это всё из-за меня.
20января.
Сказал психологу, что не хочу ходить к ней, она долго расспрашивала, наконец сознался во всём, что я сволочь, и испортил им жизнь. Она говорила, что это не так. Что у человека бывают возрастные кризисы и, скорее всего, у отца кризис среднего возраста, поэтому его поведение такое странное. И что работа психолога часто проходит через обострения, но потом станет легче. Она говорит хорошо, складно. Только мне как с этим жить? Потом она сказала, что сама поговорит с отцом, чтобы он не давил на меня, не заставлял ходить к ней. Дневник, я признаюсь, я подслушивал. Но если честно ничего не разобрал, она говорила очень тихо, слышал только что-то про ревность и недолюбленность, но кого она имеет ввиду, не понял. Да и по фигу!
— Дальше ничего интересного. Я перестал вести дневник, так всякие мелочи записывал, — оборвал чтение Кирилл.
Илона Львовна приходила в себя.
— Кирюш, я не знаю что сказать... Ты поэтому уехал отсюда?
Он кивнул:
— Не хотел вам мешать и позорить отца не хотел.
— Он очень тебя любил и гордился, что ты всего добиваешься сам. Он никогда не говорил, что ты позоришь его.
— А я всю жизнь пытаюсь ему что-то доказать.
— Он всё делал для тебя, все его разговоры сводились к тебе. Он безумно любил тебя.
— Так почему я этого не чувствовал? Почему?
— Я не знаю, Кирюш. Я ревновала его к тебе, мне кажется, нельзя мне было влезать в вашу семью.
— Если не ты, я бы сдох с ним. У моего друга Димки отец ушёл из семьи. Димон приходил к нему иногда, и там постоянно были какие-то женщины, всё время разные. Димка переживал дико, отца предателем называл. Я тогда радовался, что у нас есть ты. И знаешь что?
— М-м-м?
— Из всех возможных женщин отец выбрал самую лучшую для меня. Зря ты винишь себя, я только рядом с тобой и отогревался. Помнишь, клал тебе голову на колени и притворялся, что уснул?
— Да, помню, — улыбнулась женщина.
— Ты же знала, что я не сплю?
— Конечно, но ты такой милашка был, притворялся спящим, а сам пальчиком трогал мои ноги.
— Я год назад ходил к психологу, он попросил вспомнить приятное воспоминание из детства. Я рассказал про свои притворства, и это действительно самые тёплые воспоминания. А ещё когда ты разговарила со мной после школы. Отец же не интересовался моими делами.
— Интересовался! Просто он другой немного, Кирюш. Ему сложно подбирать слова, говорить по душам. Он и со мной редко открывался, поверь.
Оба замолчали, переваривая услышанное. Илона заговорила первой:
— Кирилл, ты ни в чём не виноват. Ты был ребёнком, многое понимал не так. Но отец тебя очень сильно любил. Жаль он не сможет сказать тебе об этом сам. И я тебя всегда любила, но видишь даже мне, взрослой, потребовалось много лет, чтобы понять это. Не знаю, примешь ли ты меня сейчас, но я хочу стать твоей мамой. Можно? Я хочу называть тебя сыном, — голос её дрогнул.
Вместо ответа он подошёл к ней, опустился рядом и уткнулся в её колени лицом, плечи его подрагивали. Как в детстве она гладила его по волосам, и как будто не было этих тридцати лет. Всё тот же малыш.
Позже, они разбирали отцовский стол, средний ящик которого был завален фотографиями Кирилла, даже его первые школьные тетради были там и неуклюжие подарки на день рождения. На самом дне лежал вчетверо сложенный листок.
~~~~~
Что написано на том листке читайте ЗДЕСЬ.
История мачехи ЗДЕСЬ
~~~~~
#кофейные романы #айгуль шарипова #семейные отношения #мачеха #пасынок #чувства #письмо #родители и дети #рассказ #история из жизни