Султан знал — вся жизнь его Хюррем была борьба. Словно, кто-то могущественный, куда более сильный, чем он, великий падишах, проверял эту маленькую женщину на крепость духа. Поначалу она пыталась доказать свою самостоятельность валиде, его матери, своенравной Айше Хафса-султан. Их отношения складывались очень сложно. Скорее всего потому, что девушку выбрал он, а не родительница…
Старая султанша никак не хотела принять молодую рабыню, в которой ее раздражало абсолютно все — улыбка, рыжие волосы, зеленые глаза, постоянно хорошее настроение. Даже то почтение, с каким она относилась к матери султана, всегда вызывало нескрываемую злость…
Валиде постоянно высказывало неудовольствие. Ей в молодой гёзде не нравилось абсолютно все — от ее манеры одеваться до постоянной улыбки на лице. Но особенно ей не нравились методы воспитания детей. Она никак не могла понять, как можно кормить ребенка грудью, когда для этого есть кормилицы?
А уж когда Настася, дабы закалить первенца, шехзаде Мехмеда, стала укладывать его спать на свежем воздухе на балконе и ежедневно обливать морской водой и вовсе вызывали открытое негодование. Не нравилось ей и то, что молодая мама постоянно целует и ласкает детей и не доверяет воспитание служанкам и нянькам. Много лет спустя она признала — Хюррем права. Только с этим согласилась после долгой изнурительной борьбы…
Не нравилась смешливая госпожа и его сестрам. Принцессы словно хотели отомстить более счастливой женщине за свои неудавшиеся браки и постоянно подчеркивали, что они — члены династии, забывая, что Хюррем тоже стала частью этой самой династии, причем, самой лучшей ее частью. Эта женщина, которая родила государству пятерых шехзаде и самую лучшую дочь в мире.
Открыто ненавидела любимую и мать шехзаде Мустафы — Махидевран. Султан никогда не забудет, какой злобой искажалось лицо женщине, с которой он некогда проводил ночи и которой дарил свое внимание. Когда их отношения накалились до предела, женщина, которую все почтительно называли баш-кадын, устроила безобразный скандал в гареме, где жизнь подчинялась строгим правилам. Он сразу расстался с заносчивой черкесской княжной, тем более, что их отношения давно стали в тягость. Наложница постоянно требовала много внимания как себе, так и их общему сыну...
Русской наложнице понадобилось много времени, чтобы Европа признала ее силу и власть и вместо злобного «кызыл жаби» стала величать госпожой Босфора… Для этого ей пришлось изменить многие правила Османского государства. Она всегда была рядом с ним в минуты радости и горя. Даже когда он поднимал свой меч Османа, идя в атаку, рядом с ним всегда незримо присутствовала Хюррем.
Как-то султан Сулейман в послании польскому королю Сигизмунду II Августу, желая показать значение своей супруги, которую дипломаты все еще называли рабыней, купленной на рынке, отметил: «Посол Твой Опалинский скажет тебе, в каком счастье видел твою сестру, а мою Жену…». Когда писал, никак не предполагал, какой резонанс вызовут его слвоа. Хюррем посмеивалась — матушка польского владыки, Бона Сфорца, лопнет от злости, когда об этом узнает! Кому же понравится узнать, что король-супруг был не верен…
Против ожидания реакция оказалась иной. Итальянка, а вместе с ней и другие правители, жутко обрадовались такой новости и наперебой стали приписывать хасеки свое родство…
Публикация по теме: Меч Османа, книга третья, часть 48
Начало по ссылке
Продолжение по ссылке