(Неемия 2)
Услышав тревожные вести, что иудеи находятся «в великом бедствии и уничижении, и стена Иерусалима разрушена, и ворота его сожжены огнём», Неемия плакал, постился и молился (1:3–11). Однако он не остановился на молитве; согласно главе 2, за его молитвами последовало действие. Печаль Неемии заметил царь Артаксеркс. Ответив на вопросы царя, Неемия попросил разрешения пойти в Иерусалим и отстроить городскую стену. И царь разрешил.
Персидский царь снабдил Неемию необходимыми письмами и военным сопровождением для безопасного путешествия в Иудею. Прибыв на место, Неемия лично осмотрел стену и обратился к народу с призывом восстановить ее. В ответ иудеи сказали: «Будем строить» (2:18), но с самого начала строительства им пришлось бороться с противодействием и враждебностью. В главе 2 названы три человека, которые упорно противились иудеям: Санаваллат, Товия и Гешем.
РАЗРЕШЕНИЕ ВОССТАНОВИТЬ СТЕНУ (2:1–8)
«В месяце нисан, в двадцатый год царя Артаксеркса, было перед ним вино. И я взял вино и подал царю и, казалось, не был печален перед ним. Но царь сказал мне: “Отчего лицо у тебя печально? Ты не болен, этого нет, а верно, печаль на сердце?” Я сильно испугался и сказал царю: “Да живёт царь вовеки! Как не быть печальным лицу моему, когда город, дом гробниц отцов моих, в запустении и ворота его сожжены огнём!” И сказал мне царь: “Чего же ты желаешь?” Я помолился Богу Небесному и сказал царю: “Если царю благоугодно и если в благоволении раб твой пред лицом твоим, то пошли меня в Иудею, в город, где гробницы отцов моих, чтобы я обстроил его”. И сказал мне царь и царица, которая сидела подле него: “Сколько времени продлится путь твой и когда возвратишься?” И благоугодно было царю послать меня, после того как я назначил время. И сказал я царю: “Если царю благоугодно, то дал бы мне письма к заречным областеначальникам, чтобы они давали мне пропуск, доколе я не дойду до Иудеи, и письмо к Асафу, хранителю царских лесов, чтобы он дал мне деревьев для ворот крепости, которая при доме Божьем, и для городской стены, и для дома, в котором бы мне жить”. И дал мне царь, так как благодеющая рука Бога моего была надо мной».
Стих 1. Неемия сообщает, когда состоялась его встреча с царём: В месяце нисан, в двадцатый год царя Артаксеркса. (Артаксеркс I правил с 465 по 424 г. до н.э). Нисан (март/апрель) был первым месяцем персидского и иудейского религиозного календаря; кислев (ноябрь/декабрь) был девятым месяцем. Это сообщение не согласуется с 1:1, где говорится, что Неемия услышал о разрушенной иерусалимской стене «в месяце кислеве, в двадцатом году». Как Неемия мог обратиться к царю в первый месяц года по поводу вести, которую он услышит только в девятом месяце того же года? Существует несколько предположений, объясняющих эту нестыковку. (1) Могла иметь место ошибка переписчика, и в 1:1 следовало бы читать «в девятнадцатом году». (2) Также возможно, что Неемия использовал иудейский светский календарь, по которому год начинался с осеннего месяца тишри (сентябрь/октябрь), на два месяца раньше кислева, а нисан был следующей весной. (3) Возможно даже, что Неемия считал по году царствования Артаксеркса, который начинался не с первого месяца календаря, а с месяца его воцарения, приблизительно между нисаном и кислевом. Тогда кислев должен был предшествовать нисану «в двадцатый год» правления Артаксеркса. Ведь текст не говорит, что нисан был первым месяцем царствования Артаксеркса.
Самый важный фактор времени, на который следует обратить внимание, это что Неемия почти четыре месяца (с декабря по апрель) скорбел и молился (и, возможно, составлял план действий), прежде чем открыл перед царём своё желание. Почему он так медлил? Видимо, всё это время Артаксеркс был не на месте, и у Неемии не было возможности обратиться к нему. Но скорее всего, Неемия откладывал прошение к царю до тех пор, пока не убедился, что Бог одобряет его решение, что план действий продуман, а царь находится в таком расположении духа, чтобы удовлетворить его просьбу.
Повествование начинается с того, что Неемия, «виночерпий» (1:11), взял вино и подал царю. Обстоятельства не уточняются: был ли это царский пир или просто обед для царя и его царицы (возможно, с несколькими ближайшими друзьями). Некоторые комментаторы предполагают, что поскольку это было в нисане, первом месяце, то могло быть празднованием нового года, и Неемия намеренно выбрал этот день, потому что на таком пиру царь по традиции удовлетворял просьбы, с которыми к нему обращались. Геродот описывает обычай персидского царя проявлять великодушие на ежегодном пиру (Геродот. История 9.110). Уильямсон отмечает: «Говорят, что этот пир был в честь дня рождения царя, но не исключено, что это было торжество по случаю начала нового года или что подобный обычай практиковался и в других ситуациях».
Стих 2. В этот день царь заметил удручённый вид Неемии. Прежде царь никогда не видел, чтобы его лицо было печально. Царскому слуге было, мягко говоря, непозволительно проявлять свои эмоции, когда он обслуживал своего господина. Возможно также, что частью работы виночерпия было быть приятным собеседником царю и поднимать его настроение. Если это так, то раньше Неемия всегда успешно с этим справлялся.
Когда царь спросил своего виночерпия о причине его печали, Неемия сильно испугался, и, возможно, небезосновательно. В древние времена цари часто были своенравны, и не угодить царю означало навлечь на себя беду. Неемия знал, что его просьба могла прогневать монарха. По сути, он собирался просить царя изменить его политику по отношению к Иерусалиму и к иудеям. Это был тот же царь, Араксеркс I, который не так давно издал указ, чтобы иудеи прекратили отстраивать город и его стены (Езд. 4:21). В результате враги иудеев остановили работу «сильной вооружённой рукой» (Езд. 4:23). Неемия знал, что царь, возможно, не пожелает отменить свои предыдущие указы. Обычно постановления персидских царей не имели обратной силы (Есф. 1:19; 8:8; Дан. 6:8, 12, 15). Однако из формулировки указа в Езд. 4:21 следует, что в этом случае царь оставил лазейку: «Итак, дайте приказание, чтобы люди эти перестали работать и чтобы город этот не строился, доколе от меня не будет дано повеление».
Стих 3. Неемия почтительно ответил: «Да живёт царь вовеки!» (см. 3 Цар. 1:31; Дан. 2:4; 3:9; 5:10; 6:6, 21). А затем честно сказал царю, что его печаль вызвана вестью, что город его предков лежит в запустении и ворота его сожжены огнём. Он говорил только о городе, в котором были погребены его отцы, что делало его просьбу личной. Неемии не нужно было объяснять, почему разрушение городской стены привело город «в запустение»; все знали, что такой город не мог устоять перед вражеским войском. Кроме того, город с разрушенной стеной был свидетельством позора, как его жителей, так и его бога. Можно представить, как Неемия затаил дыхание, ожидая царской реакции на своё объяснение. Его будущее и будущее Иерусалима зависело от того, как царь отреагирует на слова Неемии.
Стих 4. Ответ Артаксеркса был нейтральным. Он не осудил своего слугу, но и не проявил намерения незамедлительно помочь ему. Он просто спросил: «Чего же ты желаешь?» По сути, он сказал: «И что я должен с этим делать?» Реакция Неемии на вопрос царя свидетельствует и о его озабоченности ситуацией и о его огромной вере: он помолился Богу Небесному. До этого Неемия молился четыре месяца. И в этот ответственный момент он снова обратился к Тому, кого знал как Вседержителя.
Стих 5. Неемия изложил царю свою просьбу: он хотел бы пойти в Иудею, в то место, где погребены его предки — то есть в Иерусалим, — чтобы отстроить его. Иными словами, он хотел укрепить город, восстановив его стены. И снова после своей просьбы Неемия замер в ожидании: что скажет царь?
Стих 6. Кульминацией этой сцены является простой ответ царя: «Сколько времени продлится путь твой, и когда возвратишься?» Должно быть, Неемия испытал огромное облегчение! Теперь у него есть разрешение царя сделать то, о чём он молился, что планировал и что надеялся осуществить. Ранее Неемия просил Бога содействовать его успеху (1:11). И в этот день произошло то, о чём молился Неемия. Очевидно, все четыре месяца он скрывал свою печаль, но в этот день решил открыться царю. Он понимал, что сильно рискует, но с ним было Божье благословение.
Затем Неемия пишет, что благоугодно было царю послать его и что на вопрос царя он ответил, назначив время, хотя в тексте оно не конкретизируется. Неемия говорит, что он был назначен «областеначальником… в земле Иудейской, от двадцатого года… царя Артаксеркса» и в этой должности прослужил, очевидно, двенадцать лет (5:14). Однако в тот день он, наверное, обещал вернуться через год или два, когда завершит работу.
Фраза «царица, которая сидела подле него» вызывает вопрос: «Зачем Неемия включил эту информацию?» Возможно, присутствие царицы упомянуто как указание, что Неемия высказал свою просьбу в частном порядке. Ведь царицы обычно не присутствовали на публичных мероприятиях. Другое предположение — Неемия объединил два события: одно публичное, где царь в целом ответил согласием на просьбы Неемии, и другое, частное, где были обговорены детали. Однако возможно, что присутствие царицы было важно, потому что она оказала влияние на царя (будь то на открытом мероприятии или в узком кругу) в поддержку Неемии. То, что Неемии было позволено находиться в присутствии царицы, не доказывает, что был евнухом.
Стихи 7, 8. Получив разрешение пойти в Иерусалим, Неемия добавил ещё две просьбы. Он попросил дать ему письма к заречным областеначальникам, чтобы они давали ему пропуск через их территории. Это ещё раз подтверждает, что Артаксеркс удовлетворил его прошение. Ему также было нужно письмо к Асафу, хранителю царских лесов, чтобы заверить его право приобретать деревья для строительных работ. Некоторые думают, что этот «лес» находился в Ливане, поскольку «кедры с Ливана» (3 Цар. 5:6) использовались в предыдущих проектах в Иудее. Однако тот факт, что работа была завершена за два месяца, указывает на то, что «царские леса», вероятно, были недалеко от Иерусалима (см. 8:15). Аргументом в пользу этого предположения выступает иудейское имя управляющего лесами: «Асаф».
Деревья нужны были Неемии для трёх целей. Первым делом он хотел использовать их для восстановления ворот крепости, которая при доме Божьем. Эта «крепость», которая также упоминается в 7:2, находилась на самом высоком месте, в северо-западной части храмовой горы. В межзаветный период хасмонеи укрепили фортификационные сооружения, а Ирод Великий позже преобразовал их в крепость Антония (Иосиф Флавий. Иудейские древности 18.4.3). В Деян. 21:37; 22:24 (Международное Библейское Общество) она названа «казармой». Кроме того, он хотел использовать лес для городской стены. Настоящие стены обычно строили из камня, а лес нужен был для городских ворот. Прежние были «сожжены огнём» (1:3; 2:3). К тому же, деревья были нужны ему для постройки своего дома. Будучи правителем, Неемия нуждался в доме — не только в качестве места проживания, но и места, из которого он мог бы управлять делами.
Стих 8. Неемия завершает свой рассказ о разговоре с Артаксерксом словами, что царь согласился дать ему то, что он просил. Свой успех он объясняет действиями Господа. Всё, чего он до сих пор добился, стало возможным, потому что благодеющая рука Бога была над ним. Конечно, у Артаксеркса могли быть и свои мотивы отпустить Неемию. Поскольку в этом регионе часто возникали мятежи против персидского царя, то он мог подумать, что проявив благосклонность к Неемии, он тем самым обретёт в лице иудеев поддержку своему режиму. Какими бы ни были мотивы Артаксеркса, Неемия понимал, что за всем стоит Бог! Если великий царь Персии и благоприятствовал ему, то только потому, что к этому его побудил Бог.
ПУТЕШЕСТВИЕ НЕЕМИИ В ИУДЕЮ (2:9, 10)
«И пришёл я к заречным областеначальникам, и отдал им царские письма. Послал же со мной царь военачальников со всадниками. Когда услышал это Санаваллат хоронит и Товия, аммонитский раб, то им было весьма досадно, что пришёл человек заботиться о благе сынов Израилевых».
Стих 9. С благословения Артаксеркса Неемия отправился из Суз в Иерусалим. В тексте отсутствуют подробности его пути протяжённостью около полутора тысяч километров и продолжительностью в несколько месяцев, как и подробности предыдущих походов Зоровавеля и Ездры (см. Езд. 2:1; 7:6–8; 8:31, 32). Но в тексте сказано, что Неемия пришёл к заречным областеначальникам и отдал им царские письма.
Поскольку Артаксеркс одобрил его миссию, то они обязаны были позволить ему приступить к работе. Неемия добавляет, что царь также послал с ним военачальников со всадниками, чтобы сделать его путь безопасным. Официальные документы и военный отряд были необходимы, чтобы подтвердить полномочия Неемии и подчеркнуть, что за ним стоял персидский царь и мощь его империи (Шовилл).
Стих 10. Затем Неемия представляет нам отрицательных персонажей своей истории: это Санаваллат хоронит и Товия, аммонитский раб. Эти два человека (и третий, упоминаемый в 2:19) появляются в рассказе несколько раз и всегда как враги иудеев (2:10, 19; 4:1, 7, 8; 6:1, 2, 5, 12, 14; 13:28).
Из небиблейских источников известно, что Санаваллат был правителем Самарии, хотя в книге Неемии об этом ничего не сказано. Некоторые комментаторы считают, что определение «хоронит» указывает на то, что он поклонялся ханаанскому богу по имени «Хорон». Однако «хоронит» могло означать, что он был родом из «Беф-Орона», расположенного в двадцати километрах северо-западнее Иерусалима. По мнению Джейкоба Майерса, Санаваллат происходил от смешанной группы, поселившейся в Самарии после ассирийского завоевания (4 Цар. 17:24, 29–31). И дальше он приходит к выводу, что Санаваллат поклонялся Господу, так как имена его сыновей включали окончания «Яхве». Даже если это так, Санаваллат явно не был чистым яхвистом, что следует из его неприятия иерусалимскими руководителями.
Товия, чьё имя означает «Яхве — благ», был, скорее всего, иудеем, хотя и назван «аммонитским рабом». Определение «аммонитский» может означать, что Товия вырос в Аммоне, на востоке от Иудеи. Слово эбед переведено буквально как «раб», хотя в Международном Библейском Обществе, например, он назван «приближённым». Очевидно, он служил кем-то вроде правительственного чиновника в персидской провинции Аммон, может даже правителем. Как бы то ни было, он был заодно с Санаваллатом.
«Гешем аравитянин» из 2:19, возможно, тот человек, который в других источниках упоминается как вождь аравийского племени или союза племён, населявших Кедар, обширную территорию к юго-востоку от Иудеи в северной Аравии. Его влияние, очевидно, распространялось на запад от Кедара на южную Иудею и через Синайский полуостров на Египет.
Санаваллат и Товия были недовольны тем, что персидский царь поставил кого-то другого управлять Иудеей, чтобы заботиться о благе сынов Израилевых. Почему? Можно предположить, что усиление иудеев было им не выгодно как экономически, так и политически. Назначение правителем Неемии означало конец их власти в Иудее. Кроме того, они почти наверняка обогащались за счёт евреев (возможно, через налоги, таможенные сборы и пошлины). Любое изменения их нынешнего статуса уменьшило бы их доходы и ослабило бы их власть.
НАЧАЛО РАБОТЫ НЕЕМИИ ПО ВОССТАНОВЛЕНИЮ СТЕНЫ В ИЕРУСАЛИМЕ (2:11–20)
Неемия осматривает стены Иерусалима (2:11–15)
«И пришёл я в Иерусалим. И, пробыв там три дня, встал я ночью с немногими людьми, бывшими при мне, и никому не сказал, что Бог мой положил мне на сердце сделать для Иерусалима; животного же не было со мной никакого, кроме того, на котором я ехал. И проехал я ночью через ворота Долины перед источником Драконовым к воротам Навозным, и осмотрел я стены Иерусалима разрушенные и его ворота, сожжённые огнём. И подъехал я к воротам Источника и к царскому водоёму, но там не было места пройти животному, которое было подо мною, и я поднялся по лощине ночью и осматривал стену, и, проехав опять воротами Долины, возвратился».
Стих 11. Неемия описывает своё прибытие, завершившее путешествие длиной более полутора тысяч километров. Он говорит, что пришёл в Иерусалим, и добавляет, что пробыл там три дня, но умалчивает, чем занимался всё это время. Поскольку мы наблюдаем то же самое в рассказе о возвращении Ездры из Вавилона (Езд. 8:32), то можно сделать вывод, что «три дня» — это обычное количество времени, которое требовалось для восстановления сил после такого долгого и трудного похода.
Стих 12. Затем Неемия описывает свой ночной осмотр разрушений в стенах Иерусалима. Он чётко говорит, что пошёл ночью (предположительно, когда была достаточно яркая луна), чтобы никто в городе не знал о его цели. Он пока ещё не сообщал, зачем приехал в Иерусалим. Текст умалчивает о причинах, почему Неемия ни с кем не поделился своими планами. Возможно, прежде чем что-то говорить, он хотел убедиться в том, что слышал о разрушенной стене. Возможно, он хотел лично оценить масштаб предстоящих работ, а уж потом представить план действий. Он также мог держать свою миссию в тайне, чтобы его враги не могли ему помешать. Если бы они были в курсе его планов, то могли бы противодействовать ему более результативно. Чарльз Феншем склоняется в пользу этого предположения, говоря, что враги Неемии «не должны были знать, что он планирует; иначе, как в начале правления Артаксеркса [Езд. 4:7–16], они попытались бы свести его усилия на нет».
Неемия описывает свой ночной осмотр довольно подробно. Он ехал на «животном» (вероятно, на крепком осле), сопровождаемый немногими людьми (возможно, надёжными друзьями или царскими воинами), которые шли пешком. Это сводило к минимуму возможность их обнаружения и лишних разбирательств.
Стих 13. Группа проехала через ворота Долины в юго-западной части города. В какую долину вели эти ворота? Поскольку размер Иерусалима и расположение западной стены во времена Неемии неизвестны, то нельзя сказать наверняка. Те, кто считает, что Иерусалим был широким, предполагают, что это Центральная, или Гинномова (Енномова) долина. По мнению других, Иерусалим во времена Неемии был вытянутым, и эти ворота вели к долине Тиропеон.
Неемия и его люди прошли к Драконовому источнику, расположение которого неизвестно. Затем они прошли к воротам Навозным в крайней южной точке города. Очевидно, иудеи выходили из этих ворот, чтобы выбросить отходы в Гинномову долину. Вполне вероятно, что это те ворота, которые в Иер. 19:2 (по версии Международного Библейского Общества) названы «воротами Черепков».
Стих 14. От Навозных ворот группа продолжила двигаться вокруг города против часовой стрелки. Они пошли к воротам Источника и к царскому водоёму, которые располагались вдоль юго-восточной стены «города Давидова» (3:15; 12:37). «Ворота Источника» могли вести к источнику «Рогель» у места слияния долин Кедрон и Гинном (см. 2 Цар. 17:17; 3 Цар. 1:9). «Царским водоёмом» может быть пруд Силоам, который сделал Езекия, отведя воду из Геона через канал (4 Цар. 20:20; 2 Пар. 32:30). Однако это может быть и другой близлежащий водоём.
Стих 15. В этом месте Неемии пришлось спешиться: очевидно, потому что он не мог лавировать между обломками разрушенной стены. Он поднялся пешком по лощине (накал).
Наконец Неемия, проехав опять воротами Долины, возвратился туда, откуда начал свой осмотр (2:13). Последний маршрут Неемии остаётся неясным. Некоторые считают, что, подойдя к тому месту, где он спешился, он повернулся и возвратился к воротам Долины; другие же говорят, что он продолжил идти пешком, пока полностью не обошёл вокруг весь город. Однако здесь не так важны детали, как общее впечатление от описания осмотра: он был сделан со всякой тщательностью и внимательностью. Неемия досконально осмотрел стены Иерусалима и сделал вывод, что они действительно разрушены (2:13). Его осмотр подтвердил донесение Ханани: Иерусалим был в уничижении (2:17; см. 1:3).
Неемия сообщает народу о своих планах (2:16–18)
«И начальствующие не знали, куда я ходил и что я делаю: ни иудеям, ни священникам, ни знатнейшим, ни начальствующим, ни прочим производителям работ я до того ничего не открывал. И сказал я им: “Вы видите бедствие, в каком мы находимся; Иерусалим пуст, и ворота его сожжены огнём; пойдём, построим стену Иерусалима и не будем впредь в таком уничижении”. И я рассказал им о благодеявшей мне руке Бога моего, а также и слова царя, которые он говорил мне. И сказали они: “Будем строить”, и укрепили руки свои на благое дело».
Стихи 16, 17. Объяснив, что до определённого времени он держал свои планы втайне от всех, Неемия далее пишет, что он собрал весь народ и сообщил им результаты своего осмотра. Вероятно, он привёл некоторые (незафиксированные в тексте) детали состояния стены, которые лично увидел. Разрушенная стена не только делала иудеев беззащитными перед нападением врагов, но была для них унижением; Бог и Его внешне незащищённый народ были объектом насмешек со стороны соседних народов. Неемия обратился к народу с призывом: «пойдём, построим стену Иерусалима».
Стих 18. Затем Неемия рассказал им о благодеявшей руке Бога, а также о разрешении царя на строительство. Разве они могли не победить в таких обстоятельствах? Он был убедителен, и народ откликнулся на его призыв. Все воскликнули: «Будем строить». Очевидно, они тут же приступили к работе, так как Неемия пишет, что они укрепили руки свои на благое дело. Слово «дело» в еврейском тексте отсутствует; оно было добавлено переводчиками, чтобы завершить мысль. Люди с воодушевлением поддержали Неемию и его замысел восстановить стену ради блага Иерусалима и Иудеи.
Марк Тронвит отмечает, что первые две главы книги Неемии построены на противопоставлении «блага», «добра» (тоб) и «зла» (ра). Слова, переведённые как «бедствие» (1:3; 2:17) и «печальный» (2:1–3) происходят от корня ра (или его производных), который буквально означает «зло». С другой стороны, формы слова тоб встречаются в выражениях «благоугодно царю» (2:6), «благодеющая рука Бога моего» (2:8) и «благое дело» (2:18). Это противопоставление достигает кульминации в 2:10: когда Санаваллат и Товия услышали, что кто-то заботится о «благе» (тоб) Израиля, им стало очень «досадно» (ра). Таким образом, создаются необходимые предпосылки для изображения миссии Неемии в контексте противоборства добра и зла. Выбор иудеев это выбор между «добром» и «злом». Они выбрали «добро», решив присоединиться к Неемии в его стремлении восстановить стену.
Начало противодействия (2:19, 20)
«Услышав это, Санаваллат хоронит и Товия, аммонитский раб, и Гешем аравитянин смеялись над нами и с презрением говорили: “Что это за дело, которое вы делаете? Уж не думаете ли возмутиться против царя?” Я дал им ответ и сказал им: “Бог Небесный, Он благопоспешит нам, и мы, рабы Его, станем строить, а вам нет части, и права, и памяти в Иерусалиме”».
Главная тема книги появляется в конце главы 2: народ той земли стал препятствовать иудеям в восстановлении стены.
Стих 19. В первой попытке помешать иудеям в осуществлении задуманного Санаваллат, Товия и Гешем смеялись над ними (см. 4:1–3), саркастически спрашивая, уж не думают ли они возмутиться против царя, укрепив свой город. Хотя это обвинение было сказано язвительным тоном и было продиктовано ненавистью врагов к иудеям, оно несло угрозу. Укрепление города было первым шагом в направлении подготовки к восстанию. Подобное обвинение уже сработало раньше, заставив Артаксеркса запретить работы иудеев по восстановлению стены (Езд. 4:12, 13, 19–23).
Стих 20. Ответ Неемии был спокойным и ясным. Во-первых, истинный Бог, Бог Небесный, поможет им преуспеть в их деле. Во-вторых, он заявил врагам, что у них не было никаких прав вмешиваться в работу иудеев. У них нет части, и права, и памяти в Иерусалиме. Неемия отказал своим противникам в гражданских, законных и религиозных правах в Иерусалиме. Он словно говорил: «Мы, иудеи, имеем разрешение царя на это дело, а вы не являетесь частью иудейского народа. Поэтому не вам говорить, сможем мы восстановить стену или нет».
