Материал имеет оригинальное название "Плавание крейсера "Карлсруэ" и считается выдержками из дневника одного из офицеров КР, капитана-лейтенанта Ауста. По имеющимся данным первоначально статья была напечатана в "Морском сборнике" (1916), и не удивительно, что некоторые события имеют субъективную оценку и иногда расходятся с общепринятым мнением. Еще более 100 лет назад редакторы "Морского сборника" указали, что высказанные автором "неверные" суждения остаются на его совести. Поэтому при чтении следует учитывать субъективность изложения событий и их интерпретаций - сто лет назад хозяину дневника с борта одиночного рейдера сложно было сохранить объективность. События датированы 1914 годом. Ваши комментарии приветствуются.
В наши дни материал был опубликован Н.И.Печуконисом в сборниках "Бриз" (№15, 16, 18/1997 года) - отдадим должное труду этого человека и выразим ему свою благодарность. Мы оставили рейдером 28 октября 1914 года, когда экипаж крейсера потопили захваченный ранее пароход "Вандик" и продолжил рейдерство вместе со своими угольщиками. Итак, слово автору дневника - капитан-лейтенанту Аусту.
29/30 октября. "Карлсруэ" продолжал поход в Вест-Индию с тремя остальными пароходами. В течение двух следующих дней запас угля был пополняем с "Фарна" и 1 ноября еще раз доведен до полного, после чего "Фарн" был оставлен, а "Рио-Негро" и "Индрани" следовали с нами дальше.
2/3 ноября. Кроме нападения на английские и французские владения, командир поставил себе главной целью вызвать тревогу на коммерческих путях, ведущих на английские острова Барбадос и Тринидад.
В первую очередь было намечено напасть на Барбадос. Мы знали, что в его гавани находилось много больших пассажирских пароходов, которые мы желали бы утопить или уничтожить. Подобное предприятие было самым подходящим, чтобы подорвать значение англичан в Вест-Индии и во всей Америке. С большим нетерпением ожидали мы поэтому ближайших дней. Настроение команды никогда еще не было так хорошо, как в эти дни. О наших намерениях команде еще не было объявлено. Но примером того, что думали люди, может служить следующее: мой вестовой очень страдал от малярии, которую он получил в Мексике. После очень серьезного приступа лихорадки, он был только что выпущен из нашего лазарета, и я спросил его, как же он себя теперь чувствует. Он, не отвечая непосредственно на вопрос, сказал: "Топить пароходы - дело хорошее, но скоро должно наскучить. Теперь хорошо бы было снова дать работу нашим пушкам. Это было бы совсем другое". Так думали все они, наши храбрые молодцы с "Карлсруэ".
От себя замечу: странное заявление насчет "дать работу нашим пушкам" - если учесть, что практически за все время рейдерства "Карлсруэ" ни разу не повстречался с боевыми кораблями и избегал таких огневых контактов. Что это? Попытка приобщиться к славе "Эмдена"?
4 ноября. Под влиянием хорошего настроения сегодня в кают-компании была устроена пирушка, на том лишь основании, что повар, после долгого перерыва, снова получил настоящее масло, мороженую дичь и другие деликатесы с "Вандика". Старший офицер поставил красное вино. Кают-компания была украшена растениями и цветами в горшках, взятыми с "Вандика".
4 ноября в 18.30 крейсер "Карлсруэ" находился в 10°7' с.ш. и 55°25' з.д. Это был момент коротких тропических сумерек. Командир, вахтенный начальник, старший лейтенант барон фон Альтхаус, вахтенные рулевые и сигнальщики находились на командном мостике. Команда только что окончила ужинать и собиралась, как всегда по вечерам, на баке и под полубаком, чтобы послушать судовую музыку, разместившуюся под мостиком. Офицеры и кондукторы еще сидели за ужином в своих кают-компаниях в задней части корабля, где также помещались палубная, кочегарная и машинная вахта, вестовые, буфетчики и коки. В незначительном отдалении за крейсером следовали пароходы (угольщики) "Индрани" и "Рио-Негро".
Для справки: По данным Х.Вильсона - время взрыва - 18.30, К.П.Пузыревский указывает время взрыва - 18.00
Старший офицер только что встал из-за стола, а некоторые офицеры собирались выйти из душной кормовой части на мостике, как вдруг судно затряслось от сильного толчка, за которым последовал глухой гул и треск. Электричество погасло. Корабль лег сейчас же сильно на левый борт.
Кто-то из офицеров закричал: "Минная пробоина!". Мысль эту разделили все остальные, и мы поспешили на свои места по боевой тревоге. Но прежде чем я успел взойти на заднюю надстройку, мое место, как 2-го артиллерийского офицера, я услышал команду: "Задраить непроницаемые переборки", и пять, обычных в этом случае, ударов рынды. Перед нашим форштевнем я увидел плавающий корпус корабля, который почти сейчас же затонул. В первый момент я принял его за постороннее судно, с которым мы столкнулись. В действительности же - это была передняя часть нашего собственного корабля.
Сильным взрывом корабль Его Величества "Карлсруэ" был разломан на две части. Место, где произошел взрыв, и непосредственно прилегающие к нему помещения, как-то: часть судна от бака до передней трубы, а также мостик и фок-мачта, по всей вероятности, были разнесены в щепки; по крайней мере, никто не видел, чтобы от них остался хотя бы кусочек. Передняя часть корабля с большей частью находившейся там команды пошла ко дну через несколько минут. Только отдельные люди, которые были брошены взрывом далеко борт, могли быть спасены со шлюпок и с кормы. Они все были более или менее обожжены и покалечены.
Для справки: По данным К.П.Пузыревского за первым сильнейшим взрывом в носовой части корпуса последовал ряд других, более слабых. Электричество погасло. Носовая часть корпуса корабля от форштевня до передней трубы была оторвана, причем мостик и фок-мачту разнесло на куски, которые быстро затонули. Корабль сразу получил крен на левый борт.
Кормовая часть судна, где все непроницаемые переборки были задраены, держались на воде 20 минут. Этому обстоятельству, дававшему блестящее свидетельство материалу, из которого корабль был построен, и немецкому судостроению, мы, оставшиеся в живых, обязаны прежде всего своим спасением. Оба сопровождавшие нас парохода оценили вполне правильно происшедшую с крейсером катастрофу, возвещенную им высокими, выше 100 метров, огненными столбами; они дали самый полный ход и подойдя в непосредственную близость тонущего корабля, спустили все свои шлюпки. Наши собственные шлюпки были также быстро спущены и вместе со шлюпками пароходов разыскивали еще плавающих на месте катастрофы.
После того как старший офицер совместно с вахтенным механиком прошел по всем нижним помещениям и вполне убедился, что там не осталось живой души, только тогда отвалила от борта последняя шлюпка с офицерами. Когда мы были не далее 100 метров, - корма нашего корабля вдруг поднялась из воды так, что винты и руль были отчетливо видны. Из шлюпок, которые все еще продолжали свои поиски плавающих, прокричали трехкратное ура быстро идущему ко дну остатку крейсера и нашим погибшим на нем товарищам... Затем наступила тишина. Бремя скорби и душевной боли легло на нас, и перед нами стояли великие вопросы: "Как ?" и "Почему ?" Ответа на них никогда не будет.
По рассказам первый взрыв прогремел в носовой части крейсера и был очень сильным. Боевая рубка, мостик, фок-мачта и передняя дымовая труба взлетели высоко в воздух и упали за борт. Затем корабль последовало еще нескольких взрывов. Носовую часть до первой трубы оторвало, и все находившиеся там, в том числе и командир корабля, погибли. Всего погибло 262 человека – команда в это время находилась в кубриках под палубой в носовой части корабля, кроме того многие сгорели уже в воде.
Катастрофа произошла так внезапно и так страшно нас взволновала, что первое время мы не могли оценить всей ее силы и значения. Только потом, постепенно, когда все спасенные были собраны на пароход "Рио-Негро", когда все более и более выяснилось, что не достает многих лиц, к которым мы привыкли; когда наступила полная уверенность, что наш командир, чудный, всеми нами уважаемый и ценимый человек, пошел ко дну вместе с дорогим для нас крейсером, - только тогда мы вполне постигли, что мы потеряли, и как жесток был удар судьбы. Каждый из нас в душе всегда был убежден, что нашему плаванию отдельно от остальных наших боевых сил рано или поздно наступит конец, и каждый себе присягнул, что в последней борьбе он заставит ненавистного врага больно почувствовать, что немецкая верность присяге и храбрость - не пустые только слова. И вот как иначе все это окончилось
Для справки: Угольщики спасли 146 человек, среди которых было много раненых и обожженных. Капитан-лейтенант Штудт, старший выживший офицер, принял командование и разместил всех выживших на борту "Рио-Негро". Он уничтожил второй угольщик и пошёл на север к Исландии
Поиски остатков погибшего крейсера на следующее утро были оставлены, как не имеющие смысла. Что же теперь нам следовало предпринять?
Ответ на это был не труден. Прежде всего, мы должны были стараться как можно скорее возвратиться со спасенной командой в отечество для дальнейшей службы. Затем, стараться удержать возможно дольше втайне гибель нашего крейсера, о чем англичане не могли знать. Добросовестная работа "Карлсруэ" причинила огромный вред и внесла смятение в английские торговые сношения в Северо-Атлантическом океане. Об этом факте свидетельствовало значительное количество данных. До прихода в эти воды нашей крейсерской эскадры, что было пока довольно сомнительным, под рукой не имелось ни одного корабля, который мог бы нас заметить в наших операциях. Таким образом, гибель "Карлсруэ" позволяла англичанам легко вздохнуть, и весь результат нашей работы был бы моментально сведен на нет. Если же нам удалось бы гибель эту сохранить втайне, то тревожное настроение английских пароходных предприятий могло продержаться еще месяц. Значительная боевая английская сила были бы нами связаны и держались настороже, что опять же было бы не бесполезно для нашей эскадры крейсеров.
Для справки: слова о сохранении в тайне имели большое значение. Сохранение в тайне потери крейсера и возвращения оставшихся в живых было настолько совершенно, что Британский Королевский флот искал немецкий крейсер еще до апреля 1915, пока они не узнали о его судьбе.
Мысль о встрече с этой эскадрой (видимо речь идет об эскадре вице-адмирал Шпее) мы отбросили. Все были того мнения, что нам должно пробраться в Германию. Для выполнения этого плана было несколько способов. Мы могли добраться до какого-нибудь нейтрального порта в Америке и потом в одиночку, на собственный риск и страх, пробираться в отечество; или же мы могли идти на наших пароходах в Европу, а еще лучше прямо в Германию.
После непродолжительных споров мы выбрали последнее. И действительно, пробираться из Америки домой было делом нелегким. У нас не было многих необходимых частей одежды, и поэтому вследствие внешнего своего вида мы должны были бросаться всем в глаза, и нам грозила серьезная опасность быть узнанными и интернированными. Кроме того, из газет нам было известно, что англичане не церемонились арестовывать немецких подданных и даже только подозрительных в этом отношении лиц, если таковые находились на нейтральных судах. Затем, и прежде всего, с момента нашего прихода в нейтральную гавань гибель нашего КР становилась неминуемо известной англичанам. Если бы даже вся оставшаяся команда, численностью более ста человек, сохранила абсолютную тайну, что, как учит нас опыт, представляет почти невероятный случай, все-таки мы не могли этого требовать от китайцев, бывших на "Индрани". Это последнее соображение окончательно решило наши колебания.
Уточнение: Забавно, что в основе решения оказались китайцы и их неблагонадежность. И это говорят немцы!
Мы могли бы разделиться и идти на обоих пароходах, и если бы один был пойман, то все-таки другая половина могла бы рассчитывать дойти благополучно. Но зато, если бы англичане поймали оба парохода, а мы были совершенно беззащитны, то они имели бы два хороших приза. А этого торжества мы им доставить ни за что не хотели. Поэтому мы решили потопить "Индрани", после того как основательно пополним наш угольный запас для дальнего плавания. Затем, мы пошли на "Рио-Негро" в северном направлении. В дороге мы получили разнообразные сведения, хорошие и дурные, а именно - наша эскадра победила англичан при Коронеле и бравый "Эмден" не ушел от своей судьбы.
В северных широтах наш недостаток в предметах обмундирования становился все чувствительнее. Хотя команда парохода помогала нам, как могла, от всего сердца, но нас было слишком много по сравнению с ними. Наши матросы сшили сами себе платья из старой парусины и одеял. Но эти одежды только на вид были теплыми, фактически же не грели; и хотя команда имела в них живописный, а частью смешной вид, но мерзла в них добросовестно. Мы решили сначала прийти в Норвегию, там собрать все необходимые сведения относительно охранения англичанами Северного моря и Скагеррака и только тогда действовать дальше, то есть возвращаться по одиночке домой через Норвегию и Швецию или же идти дальше на пароход в Киль или Вильгельмсгафен. Без особенных приключений, и не встретив в море ни одного английского судна, после почти четырехнедельного плавания, утром 29 ноября мы счастливо пришли в один из норвежских портов.
Итак, мы пробрались! Линия английских сторожевых судов была пройдена. Проспали ли дельные британцы, или скверная погода и большая волна, которую мы имели во все время перехода, была не под силу столь прославляемому английскому искусству в мореплавании? Все наши тревожные ожидания строжайшей английской блокады были напрасны.
Я, вместе с лейтенантом запаса флота Ейрингом, выбрал для дальнейшего следования путь сушей. Все-таки опасность, что пароход "Рио-Негро" будет на своем дальнейшем пути захвачен англичанами, до некоторой степени существовала. Наша команда не могла никаким образом ехать сушей, не обративши своим платьем всеобщего на себя внимания, а потому должна была дальше следовать на пароходе. Я же хотел, по крайней мере, вполне безопасно привести домой важные документы, а особенно мой дневник, который, за исключением нескольких служебных бумаг, представлял единственный документ о плавании и судьбе "Карлсруэ".
4 декабря, в великолепный солнечный день, мы уже ступили, наконец, на немецкую землю в Заснице и, наконец-то, были задержаны первым попавшимся нам навстречу ратником ополчения! Несколько дней спустя мы узнали приятную новость, что пароход "Рио-Негро" благополучно отдало якорь на родном грунте....".
Так закончилось изложение истории крейсера "Карлсруэ" согласно дневника одного из его офицеров.
Причина внезапного взрыва так никогда не была выяснена однозначно. По одной версии предполагали воспламенение боеприпасов, которые находились в носовой части. Другой возможной причиной был взрыв захваченного с приза "Кондор" смазочного масла, которое смешали с керосином и использовали как жидкое топливо для котлов, после его разложения под воздействием высокой температуры. Самовоспламенение артиллерийских боеприпасов от тропической жары более вероятно. По крайней мере, по возвращении на родину спасшийся второй артиллерист "Карлсруэ" утверждал, что причиной взрыва явилось саморазложение пороха в носовом погребе.
Для справки: По данным К.П.Пузыревского в носовой части крейсера произошел взрыв боеприпасов в одном из артиллерийских погребов, который произвел детонацию и в других частях корабля. Кроме того, видимо взорвались и котлы в одном из КО. Борьба за живучесть экипажа после взрыва заключалась в задраивании водонепроницаемых дверей переборок, это дало оставшихся в живых время (около 20 минут) для спасения. Потери экипажа - 262 человека (69%).
Примечание: используемые в тексте статьи обороты речи, построение фраз, наименование населенных пунктов, наименование должностей офицеров, мнение и оценка происходящих событий - соответствует исходным записям...
Источники: сборник "Бриз" №14/1997 г. (сост. Н.И.Печуконис); Корбетт, Дж. Операции английского флота в первую мировую войну. - Мн.:Харвест, 2003.- 480 с.; Вильсон, Х. Морские операции в мировой войне 1914-1918.; пер. с англ. - М., 1935. - 340 с. ; Пузыревский, К. Повреждения кораблей от артиллерии борьба за живучесть. Ч.2-7. - СПб, издатель М.А.Леонов, 2002. - 224 с.
Если понравилось - ставьте лайки, подписывайтесь, делитесь комментариями, кто желает - может поддержать проект:
