Конечно, я не впервые была в лесу, но – впервые на поиске. Зрела долго, несколько месяцев, купила берцы, компас, боролась с собой. Очень сложно решиться, когда не уверена, что не подведёшь, не захлюздишь, сможешь, дойдешь... Никаких иллюзий, что это просто. Точно знала, что нет. Одно дело идти в своё удовольствие в поисках грибов: ходишь, гуляешь, надоело – через пару часов вышла. И путь себе выбираешь почище и пооптимальнее.
Совсем другое дело – лесной поиск.
Все потерявшиеся для нас живы, пока не доказано обратное, поэтому ты идёшь туда с единственной целью – дать человеку шанс быть найденным. Как ни крути, это ответственность. Абстрагироваться невозможно. Ты ставишь плюс в чате поиска – и теперь это твоё личное дело.
Итак, я доброволец «ЛизаАлерт», одного из домашних направлений, некоторые нас называют «штабные», но мне больше нравится «домашние». Мы – глубокий тыл. Мы – часть инфогруппы: ищем людей дистанционно, распространяя ориентировки. Некоторые из нас иногда выбираются «в поля», я тоже хожу на городские поиски, а вот в лесу не была.
Несколько дней назад ближе к полуночи тренькает рабочий чат. Срочная! «Распространите, пожалуйста, эту ориентировку...»
Задача очень локальная, много маленьких населенных пунктов в отдалённом районе области. Садимся, в четыре руки подбираем группы, пишем админам, опубликовано!
Я разглядываю ориентировку: почти всегда это внутренний диалог. Ушёл в лес и не вернулся. Осень – разгар грибного сезона, к сожалению, так каждый день. Очень верится, что он живой и будет найден. Возраст ещё ни о чём, да и выглядит он серьёзным, собранным.
Где же ты, человек, что с тобой? Пытаюсь представить, какой он в жизни... Вот это зря, будет тяжело.
Отслеживаю «тревожку», инфорг ищет группы для автономных лесных задач. Найдены ребята на день, найдены на ночь. Через сутки снова запрос инфорга на лес, теперь выезд.
Я понимаю, что поеду: обстоятельства позволяют, есть с кем детей оставить. Сообщаю мужу – он не в отряде, но поддерживает меня, это важно. Начинаю собираться, договариваюсь с пассажирами, продумываю логистику. Выезжать надо рано – дорога дальняя, до точки поиска больше трёх часов. Приходит с работы муж и с порога: «Я завтра с тобой еду, дела перенёс». Ну что ж, лишние ноги не помешают, это точно.
Собрались с вечера, утром наливаем термосы и в путь. Всё по плану. Первый адрес, второй, собираем сонных поисковиков, которые благополучно продолжают спать в салоне автомобиля. Они уже были на лесных поисках, знают, что их ждёт, поэтому сейчас режим максимально энергосберегающий.
Место штаба мы узнаём по веренице припаркованных машин. Из окрестных деревень собрались охотники, их много, они уже ушли в лес. Нас встречает Л., сегодня она регистратор, в лес не идёт, травмировалась на последнем поиске. Я видела её в отрядных чатах, но никогда в жизни. Однако с первой минуты чувствую, что знаю её давно, примерно всю жизнь, так редко, но бывает.
– Привет, переодевайтесь и ко мне, зарегистрирую. Имя, позывной, телефон, ограничения по времени есть?
Координатор появляется громко и грозно, не все распознают в этом шутку, один парень, новичок тихонько спрашивает:
– Это наш координатор? Сурррровый мужик!
– Он хороший, он так шутит, – успокаиваю его. – Но на всякий случай лучше не злить.
Делимся на лисы. Мы с мужем в разных «двойках», потому что оба первый раз в лесу.
Мою старшую я знаю несколько лет, как-то вместе работали. Я ей доверяю, в отряде она всего полгода, но это действующий активный поисковик, регулярно выезжающий в лес. Мне с ней спокойно. «У этого коорда просто не будет, – предупреждает она меня. – Задачи будут большие».
Она не ошиблась. Задача немаленькая. Надо пройти по заданной траектории и каждые 100-150 метров отработать на отклик. И так 14 километров.
Получаем оборудование, уходим в лес. Льёт дождь, но тепло. В лесу ещё теплее. Лес встречает осенними запахами прелой листвы и грибов. Жёлтые папоротники радуют глаз. Почти сразу на входе первый раз кричим. Слушаем. Снова кричим, снова слушаем и так три раза. В конце прислушиваемся особенно долго.
Лес очень тихий. Звук разносится далеко.
Старшая слушает с закрытыми глазами и руки держит у рта – это похоже на молитву, в этот момент она особенная. Я стараюсь не дышать и тоже сосредоточено слушаю. Казавшийся тихим лес наполнен звуками. Шелест листвы, птица, что-то хрустнуло, заветного отклика нет.
Мы идём без привалов от точки до точки. Лес сложный. Идём медленно. Завалы, приболотье, болото, ручьи, ельники стеной, заросли дикой черёмухи, мох топкий, мох на старых хрупких корнях, мох-угадай-куда-ты-сейчас-провалишься. Болото узнаёшь раньше, чем видишь. По запаху багульника. Запах приятный и не дурманит, как цветы.
С болота нас спугивает что-то большое и коричневое, затрещали кусты прямо по азимуту, мелькнул шерстяной бок. Мы поняли, что это вряд ли бурундучок, а вот кто именно, проверять не стали, повернули назад.
Ближе к вечеру эфир замолкает. Мы не слышим ни другие группы, ни штаб. Связи с цивилизацией никакой. Лес ухудшается, темнота тоже существенно снижает наш темп, и последние два километра мы идём вечность. Каждый шаг – это преодоление не только расстояния, но и уставшего вымотанного себя.
– Идёшь? – иногда, оглядываясь, спрашивает старшая.
– Иду, – отвечаю я.
А внутри тихая истерика.
Почему-то вспомнились фильмы о войне и обязательно там был герой, который вполне ещё при памяти просил его бросить и пристрелить. В детстве меня это жутко возмущало, не понимала. Теперь понимаю. Если за восемь-десять часов лес настолько высасывает, то что же происходит с теми, кто проводит в нём несколько суток или недель? Без определённости, без воды, еды, огня, без средств навигации... Теперь я точно понимаю, лес – это так же смертельно опасно, как вода или огонь.
Старшая сверяет азимут каждые несколько десятков метров, озвучивает свои решения, подбадривает. По ней не видно, что ей тяжело, она иногда даже шутит. Потом признается, что это самый тяжёлый её лес за сезон.
На последнем километре попадаем в заросли крапивы. Она высокая, в человеческий рост и жжётся даже через одежду.
На дорогу выходим радостно, до штаба пара километров, но нас это уже не пугает, по дороге – это быстро, по дороге – это легко. Здесь совершенно другое ощущение расстояния и времени. Скорее к штабу, снять эти аквариумы, в которые превратились берцы, выпить чаю, наконец-то отдохнуть.
Домой мы попали только к шести утра, ровно через сутки.
Снимаю одежду, с меня сыпется листва и иголки. Их столько, что хватит на нормальный гербарий дочке в садик или поделку ко дню осени.
«Надеюсь, я проснусь, а в тревожке по нашему поиску «Найден. Жив», – успеваю подумать и вырубаюсь.
Просыпаюсь днём, окунаюсь в быт, в семью.
К вечеру: Найден. Погиб.
