"А между нами снег" 115 / 114 / 1
Подставное лицо от Грибника показалось Ивану Григорьевичу очень знакомым. В связи с этим он, подглядывая через приоткрытую дверь, шёпотом позвал рыжебородого.
Олег Павлович отсутствовал в тот день. Он всё-таки наладил отношения с отцом и вернулся в его дом.
В дом, который нагло занял рыжебородый, вернулось всё, как было заведено изначально: ночные песни у печи, дежурство и прочие ритуалы, от которых у Олега Павловича, по его словам, кружилась голова.
Но рыжебородый последнее время ходил каким-то хмурым. Он всё не мог забыть об остывшей печи. Всё говорил своей Алёнушке, что быть беде. Она, в конце концов, повысила на него голос, сказав, что тот точно накликает.
Ивана Григорьевича забавляло, как ругались эти двое.
Они громко пели свои ругательства.
— Тыыы саам наклииикаешь бедуууу… — пела Алёнушка.
— Своёёё чутьёёё не подведуууу, — отвечал рыжебородый.
— Займииись полееезными делааами, — продолжала Алёнушка.
— Я рааазберусь, займитесь сааааамии…
Так вот в день, когда подставное лицо явилось в этот странный дом, Иван Григорьевич подозвал рыжебородого и сказал, чтобы тот не молол языком на счёт гостей, а сделал так, чтобы сюда больше никто не явился.
Рыжебородый был большим любителем инсценировок. И предложение Ивана принял с улыбкой. Он даже задрожал от удовольствия. Потёр ладони друг об друга так, что чуть ли не искры с них посыпались.
У Ивана Григорьевича складывалось впечатление, что рыжебородый со своими домочадцами общается на расстоянии. Потому как не мог понять, откуда дети могли знать о просьбе Ивана Григорьевича.
Как только отец безумного семейства поклонился перед гостем, все дети тотчас оказались рядом и запели:
— Я от голода, наверное, помру… — начал один.
— Не желаю такой смерти никому… — подпел другой.
— Накормите, добрый путник поскорей.
— Грех на душу не берите. Ну, смелей.
Все пятеро выставили свои ладони вперёд.
Подставное лицо зашевелилось, занервничало. Озиралось по сторонам.
Иван Григорьевич продолжал подглядывать, но его распирал смех. Он изо всех сил пытался удержаться.
Когда ладони детей остались пустыми, все как один с грохотом плюхнулись на пол, как будто потеряли сознание.
И смех, который сдерживал Иван Григорьевич, вдруг вырвался на свободу и превратился в громкое ржание взбесившейся лошади.
Рыжебородый испуганно оглянулся. Но быстро взял себя в руки и пробормотал:
— Год нынче голодный, вот так на подаяния и живем. А тут ещё жена на сносях. Ты роды умеешь принимать?
Подставное лицо замотало головой.
Вдруг перед ними оказалась Алёнушка. Она под платье запихнула подушку и подошла к гостю в раскорячку, постанывая и иногда вскрикивая. Подставное лицо побелело.
— Ты чччего, детей не кормишь? — сказало оно, указывая пальцем на неподвижно лежащих на полу детей.
Рыжебородый поднял руки, как бы обращаясь к небу, и пропел:
— Подааайте, деткам бедным на хлееебушек.
— Ой, ой, всё, не могу больше, — простонала Алёнушка, хватаясь за живот.
Но подставное лицо уже бежало к своей лошади.
Так в своей жизни Иван Григорьевич ещё не смеялся никогда. Он вообще был человеком не жизнерадостным, редко даже улыбался, а тут, вдруг его прорвало. Как будто смех копился в нём с самого рождения. Он не мог избавиться от него и уже даже плакал, но смеялся, смеялся…
Смеялись и рыжебородый с Алёнушкой. Но не над тем, как они театрально испугали гостя, а над Иваном Григорьевичем.
Когда истерический смех Лилиного отца пошёл на убыль, вспомнилось Ивану лицо этого незваного гостя. Он был на свадьбе Лили и Богдана.
Но он не испытал страх, потому как рыжебородый отлично отыграл свой концерт. Он знал, что ничего Орловскому не донесут, кроме описания самого концерта.
Спасибо за ваши лайки, комментарии, и репосты в другие соцсети. Это помогает мне находить новых читателей.
Я постепенно перейду на формат публикаций "5:00 утра - 13:00 дня".
Он был удобен многим. Спасибо, дорогие читатели, что вы со мной.
Продолжение тут
Другие мои рассказы здесь
