Якуда был доволен! После битвы на Сити тёмник Бурундай так расписал его заслуги перед Саин-ханом (Бату), что тот даже хмыкнул. Уж слишком фантастическим был рассказ кията Бурундая.
Но все-таки Саин-хан был доволен смертью самого грозного уруского князя Гюрги. Больше не осталось никого, кто мог бы противостоять Джихангиру на Руси.
Однако, Якуда не долго был радостен. Под Торжком, который был удельным владением новгородского князя из Всеволодовичей Александра Ярославича собралась вся личная гвардия Саин-хана - его кешиктены. Вместе с ними кытаи, чжурчжени, кияты Бурундая, уранкаи с реки Сиров, в составе которых была и тысяча Якуды. Хотя тысячей она уже не была - из 800 воинов у него оставались только потрепанные пять сотен.
Никто не понимал, зачем Джихангир стоит у этого небольшого городка на реке Тверце. Говорят этот город был выморочен отцом нынешнего новгородского князя Ярославом у Новгорода и превращен в личный удел. Новгородцы даже не считали Торжок своим городом и брали его во время свары с Всеволодовичами как неприятельский.
Об этом рассказал Якуде тысячник торгоутов Саин-хана - его дневной охраны. Рассказал не просто так - пришлось расстаться с охапкой черно-бурой лисицы, которая досталась Якуде на Сити.
Жители городка выслали торговых людей, которые просили оказать им милость и не разорять город. Но Саин-хан приказал их выгнать из лагеря и воины вдоволь потешились, гоня их камчами назад к воротам.
Никаких приготовлений для штурма города не готовилось. Джихангир засел в своем шатре и никого не пускал кроме Субудай-багатура.
Воины наконец смогли отдохнуть после трудного похода. Якуда со своими каракезеками устроился недалеко от шатра Саин-хана. Устроиться так посоветовал ему минбаши торгоутов, который сказал, что Саин-хан спрашивал о Якуде.
Мынбаши еще добавил:
Все монгольские силы в походе практически ушли с Гуюк-ханом (сыном третьего сына Чингис-хана Угедея). Гуюк-хан уже перестал подчиняться Саин-хану и чувствуется, что добром это не кончится.
Но Саин-хан не показывал виду и легко отпустил все войска к Гуюку. Они с радостью ушли к тому, так как тот разрешал грабить в отличие от Саин-хана, который не приветствовал разорения мирных людей, сдавшихся на милость монгол.
С Джихангиром остались только те, кто был верен лично ему и Субудэю.
Долго отдыхать Якуде не дали и через несколько дней его позвали в походный шатер к хану.
Там как всегда сидели он сам, Субудэй, Бурундай и мынбаши торгутов.
Бату-хан был спокоен и видно, что не собирался участвовать в беседе с Якудой.
Якуда рухнул ниц и не поднимал голову.
Раздался голос Субудая:
Якуда! Раскрой свои уши и не говори потом, что ничего не слышал. Джихангир указывает тебе взять своих Каракезеков и идти в леса вокруг Торжка. Соберешь всех лесных людей каких найдешь и приведешь сюда. Особенно обрати внимание на охотников, знающих пути к урускому Новгороду. Иди!
Якуда не поднимая головы задом выполз из шатра!
Прямо около шатра его уже поджидали его жиены(племянники) Бата и Таным. Они любили подшутить надо своим мудрым и добродушным дядей Якудой.
Эти два здоровенных как таи (жеребцы-трехлетки) родственника уперлись своими коленями в филейную часть дяди, когда он выполз из шатра.
Якуда уткнувшись в их колени, услышал насмешливые голоса:
Агасы (дядя)! Вы так собираетесь задом до дома ползти - и два всегда веселых балбеса залились звонким молодым смехом, который бывает только в юности.
Якуда встал с колен и огрел своих племянников камчой, которую держал в в сапоге. Но не попал! Они были готовы и со всей прыти унеслись обратно на стоянку. Якуда только улыбнулся. Он любил племянников как своих родных сыновей. Да и общая походная жизнь сплотила его с ними, как и с другой родней, которая пошла с ним в поход.
Пока Якуда добрался до стоянки там уже полным ходом шла подготовка к выступлению. Жиены хоть и были балбесами, но службу знали и предупредили о том, что дядя идёт с вестью от хана. А весть у служивых всегда одна - идем в бой или выступаем.
Кочевники седлали коней, готовили перемётные сумы, доедали остатки припасов, которые хранили на несколько дней. Не было видно мальчишек-подпасок, которые видно уже ушли к табуну. Они выйдут позже, чтобы идти по следу тысячи с запасными конями.
Якуде осталось только отдать команду идти налегке, оставив тяжелое вооружение.
500 каракезеков пошли налегке. Был конец зимы и Якуда махнув в сторону окружавших Торжок лесов задумался о том, как достать этих лесных жителей.
Тюрки не были лесными жителями. Самому Якуде был тягостен даже вид окружавших лес. А уж искать в них его жителей было вообще не понятно как. Но приказ Джихангира должен быть исполнен!
Каракезеки углубились в леса и их окружила древняя мощная сила, которая ощущалась даже их конями, которые замедлили шаг. Здесь была не привольная степь, где ты можешь нестись несколько дней без передыху. Огромное количество ям, торчащих ветвей, а возможно и засада мешали расслаблено двигаться как у себя в степи, где все видно издалека.
А здесь можно было пройти мимо рядом стоящего человека и не увидеть его, если он не захочет!
Несколько дней тюрки обшаривали чащобы. Но не находили не единой живой души. Только филин иногда пугал своим криком лошадей, да слышался хруст валежника под копытами какого-то крупного зверя.
Была уже и потеря! Утром не досчитались кривого Турлыбека. Видели как под утро он ушел вглубь леса - видно отдать лишнее природе - и больше его никто не встретил. Сколько его не окликали, он так и не появился.
Когда устав его ждать, воины собрались в путь, вдалеке раздался вой волчьей стаи. В нем слышалось довольство набитым брюхом после удачной охоты. Всем стало ясно, куда девался Турлыбек.
Якуда понял, что нужно перестать искать лесных жителей и найти место, где они бывают. Не может быть чтобы они сидели по своим заимкам и ничего не делали.
Надо было думать!
Первым делом, Якуда решил обогреться. Он велел наконец остановиться надолго и зажечь костры, которые он не разрешал, боясь что их заметят.
У костра, в котором трещали ветки было хорошо. Кочевники обжарили мясо и впервые набили брюхо нормальной едой.
Якуда смотрел в пламя и это его успокаивало как в детстве, когда ребятишками убегали к реке, где сидели летние ночи напролет за таким костром, сторожа табуны.
Он думал о том, что этот поход вначале казавшийся таким легким оказался очень трудным. Тяжелым были не бои, которые они вели с местными жителями, а то что уже тихо вкрадывалось в отношения между самими монголами. Якуда чувствовал как растет пропасть недоверия и вражды между теми, кто поддерживал Саин-хана и Гуюк-хана.
Оба этих чингизида стремились к разным вещам - Саин-хан хотел быть независимым ханом, не зависящим от кагана. Гуюк-хан сам хотел быть каганом всех монгол. Поэтому, к Саин-хану тянулись тюрки, персы и даже урусы, видевшие в нем своего правителя. А к Гуюк-хану те, кто родившись монголом не хотел делить власть над миром с другими степняками, и уж тем более с сартаулами (степняки-мусульмане).
И тут его мысль зацепилась за что-то. Боясь её упустить Якуда вдохнул и сосредоточился. Даже его тело застыло в одной позе, помогая голове додумать.
Забрезжило и в сознание пришло понимание того, что надо делать. Это не была мысль, это было четкое осознание конечной цели и пути к нему.
Харе (Смотри)! - шумно выдохнул Якуда и ударил себя по коленям кулаками, удивив сидевших рядом с ним жиенов. Они заулыбались, решив что дядя окончательно впал в старческий маразм.
Якуда не стал обижаться и приказал всем ложиться спать.
За ночь мысль укрепилась и утром степняк четко знал, что нужно делать в деталях.
Каракезеки вышли из леса и несмотря на удивленные вопросы пошли к ближайшему крупному селу, где были торговые ряды. Якуда велел жиенам узнать, кто из купцов есть в селе. Жиены смотались и притащили старика, который рассказал, что в селе сейчас стоят солевары из Вычегды. На вопрос торгуют ли они, он ответил утвердительно и добавил - Соль сейчас нужна, уже теплеет и надо свежатину засаливать.
Якуда только крякнул от удовольствия. Ведь ночью он вспомнив о сартаулах, вспомнил, как сартаульские купцы часто приезжали в степь, торгуясь со степняками. И помнил как даже с дальних отгонов приезжали степняки, узнав о редких визитах купцов.
А здесь никакой купец не пойдет по лесам. Лесные жители сами придут к ним.
Его мысль была верная и уже к концу дня в их руках был с десяток охотников, пришедших за солью, чтобы получить ее в обмен на куньи шкуры.
Тогда Якуда дал жиенам по сотне и они окружили другие крупные сёла с торговыми рядами. Так, за несколько дней в руки к тюркам попало несколько сотен лесовиков.
Люд был разный - от мордвы, которая шаталась по лесам, надев на ноги палки-полозни до муромы, язык которых был понятен тюркам. Было много урусов-охотников и бортников, были и булгары, давно уже осевшие в этих местах, после того как они попали в плен и затем отпущены на волю, так и не захотели вернуться на берега Итиля.
Когда лесовиков набралось больше чем самих тюрок, Якуда приказал отдать им отобранную обувь (без нее по лесам не набегаешься) и гнать в лагерь под Торжок.
В лагере было тихо! Торжок никто не атаковал и его жители уже наверное не знали, что и думать!
Саин-хан сам вышел встречать пленников. И это очень удивило Якуду, который думал что они привёл хашар (пленных) для штурма Торжка. Хотя город можно было легко взять и силами монгол. Он был маленький и не приспособленный для длительной обороны. Да и не собирались жители Торжка защищаться.
Джихангир остался доволен количеством пленников. Из них выбрали нескольких, знавших по тюркски и проводили в походную палатку Субудэя. И к удивлению Якуда, мынбаши торгоутов потом рассказал, что их встречали как самых лучших друзей.
Остальных пленных велели не обижать, хорошо кормить, выдали им по полдирхема, и обещали дать еще по две монеты, а также отпустить на волю если они выполнят волю Саин-хана. Правда, что надо делать, так и не сказали.
На следующий день, к Торжку подтянулись все монгольские силы. Якуда в первый раз видел, чтобы монголы так штурмовали города. Его атаковали только с одной стороны и монголы оставили оставшиеся три стороны свободными.
В Торжке это также увидели и как будто были готовыми к этому. Из городских ворот начали вылетать сани с жителями, которые уходили в сторону Новгорода.
Но не все! Атакованные монголами ворота оказались закрытыми и со стен в них начали кидать стрелы. Видно это были те, кто не понял, что монголы дают горожанам возможность уйти.
Появились первые раненые и убитые. На морозном воздухе кровь быстро разогревалась и монголы, почувствовав сопротивление уже начали чувствовать озверение. После этого участь города была решена.
Всадники с седел закидали неглубокий ров мешками с землей. Их прикрывали стрелки, не дававшие урусам даже выглянуть из бойниц. Киданьские инженеры сделали импровизированный таран, который быстро взломал ворота и в них потекла конница, предавая все уничтожению на своем пути.
Город запылал и подвергся разграблению. Пока монголы его грабили, торткараулы и торгоуты Саин-хана пошли вслед за убегающими жителями Торжка.
С собой они вели захваченных лесовиков. Поэтому шли не торопясь, примериваясь к пешему ходу лесных людей. Правда, те шли быстро и иногда даже конные монголы не успевали за ними, так как не могли скоро пройти по чащам.
Но передовой отряд монгол торопил лесовиков. За ними шел сам Саин-хан, который также не торопясь вышел в путь.
Пройдя больше сотни шакырымов (верст по тюркски) они вышли на гористую возвышенность, покрытую лесами. С вершин, которые местные оказывается называли Валдаем открылся вид на огромные пространства, покрытые девственными лесами.
Уже начиналась оттепель и реки вздувались как животы беременных женщин на первых месяцах. Но время еще было и дороги были проходимыми.
Саин-хан приказал становиться лагерем. Якуде было приказано организовать разведку. А всем пленникам были розданы топоры и они отправились рубить лес под присмотром тех, кто был приглашен к Джихангиру. Лес вокруг лагеря заполнился стуком топоров и шумом падающих деревьев. И слышно это было на много уруских верст вперед.
Якуда разделив свою тысячу на три отряда, которыми командовал он сам и его племянники пошел по лесам-весям.
На этот раз они уже не рыскали по лесам. Отряды засели дозорами по всем направлениям, ведя наблюдение за каждым человеком, появлявшимся на горизонте.
Через Валдай шла оживленная сухопутная дорога и в сети Якуды постоянно попадались то купцы, то крестьяне, шедшие на юга по своим делам. Всех их опрашивали и отправляли в лагерь Саин-хана. Он сам решал, что с ними делать. Убивать кого-либо было не велено!
Появлялись и вооруженные отряды. Но это были опытные новгородцы и воины из дружины самого Александра Ярославича, хорошо знавшие местность. Они знали где сидят тюрки и смогли даже выкрасть двух людей Якуды.
Вскоре эти люди вернулись и под смех товарищей, появились с известием от Александра. Тот хотел встречи с Саин-ханом. Якуда когда нужно умел быть жестким и грозным. Он велел благодарить Тенгри что в отряде только Каракезеки. Если бы был хоть один монгол, то по жасаку Чингис-хана дозорному, попавшему в плен грозила смерть. И его десятку тоже, если они его не спасли от плена.
После взбучки Якуда лично поспешил к Саин-хану и доложил, что новгородский князь ищет встречи. Место встречи у Игнач-креста - перекрестка дорог к северу от лагеря хана.
Хан обрадовался этому известию. Джихангир взял Субудэя, торгоутов, конных лучников-кебтеулов и вместе с Якудой отправился к месту встречи.
Якуда по пути собрал всех своих воинов и вместе с торгоутами широкой лавой обогнул Игнач-крест. Больших сил урусов они не обнаружили. Тогда они отошли назад. Все равно урусы не попались бы им в руки. Это была их земля.
Но Александр Ярославич не заставил себя долго ждать. Вечером в лесу загорелись костры. Это на ночевку становились дружинники уруского князя.
А на следующий день он сам выехал к Саин-хану. За много шагов он слез с коня и сняв шлем, пешком дошел до коня Саин-хана.
Якуда был рядом и зорко наблюдая за всем что происходило, слышал всё:
- Я рад конязь, что ты сам пришел ко мне - сказал Саин-хан
- Твоя радость мое счастье - ответил ему на тюркском Александр Ярославич
- Однако ты не торопился. Я знаю, что Торжок твой удел и поэтому ждал тебя около него. Город не брал! Но ты так и не пришел - продолжил Саин-хан
- Меня задержали литовцы, которые снова напали на окраинные новгородские земли. Прости меня хан как отец прощает своего сына
Ответ понравился Саин-хану и он слез с коня, а затем подошел к князю. Это был акт высшей милости со стороны Джихангира.
Дальше разговор уже не был слышен. Но было видно, что он был мирным и вскоре Джихангир вернулся. Он был доволен!
Они возвращались к себе в лагерь!
Якуда ехал с Субудаем и видел, что старый воин также доволен. Наконец он решился спросить у него.
- Агасы! Позволь твоему рабу узнать ответ на один вопрос у тебя?
- Ты не ребенок, а взрослый мужчина. Спрашивай, если хочешь что-то узнать. Нет ничего хуже чем пригреть на груди змею непонимания.
- Зачем мы набрали лесных людей и заставили их идти с нами? Можно было взять местных из Торжка.
- Это была моя идея! Я хотел показать хитрому урускому конязю Александру, что в наших силах достичь Новгорода. Для этого нам и нужны были лесовики, которые своим шумом в лесах показали урусам, что мы рубим лес для гатей до Новгорода. Это испугало коназа Александра и убедило его в серьезности наших намерений. Он умный и поэтому согласился принять волю нашего хана.
- А почему не из Торжка?
- Кто-нибудь из Торжка мог и убежать в Новгород. А лесовики туда бежать не станут. Им там делать нечего. Они убегут в леса. Невелика беда! - хитро улыбнулся Субудэй.
- Твоя мудрость беспредельна, агасы! - искренне сказал тюрк, еще раз убедившийся в том как старый монгол может победить врага не ударив ни разу мечом и не пустив ни одной стрелы. Поистине один Субудай стоил двух туменов, как говорили о нем среди воинов.
Статьи и рассказы из цикла: Монголо-татарское нашествие на Русь
1. Комета Галлея как провозвестник монголо-татарского нашествия
2. Поход Джэбэ и Субэдэя на Кавказ и кипчакские степи в 1221-1222 годах
3. Субудэй против урусов в битве на Калке. Или как простому воину Якуде из Каракезеков повезло стать торткараулом
4. Первое поражение Субудэя от булгар, которое стало его великой победой
5. Начало Западного похода монгол в 1236-1237 годах - покорение Урало-Поволжья и Рязанского княжества
6. Евпатий Львович Коловрат по русски - или наёмник Урс
7. Якуда выполняет волю Саин-хана - взять Мушкаф без боя
8. Якуда участвует во взятии Владимира 8 февраля 1238 года
9. Якуда в погоне за владимирским князем Юрием Всеволодовичем